Капитан «Неуловимого». - Владимир Геннадьевич Поселягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подняла меня сигнализация. Взор показал, как по следам отряд местных татар и румын шёл. Татары как проводники, с собаками. Встали метрах в двухстах, где прерывались следы танковых гусениц, но дальше собаки след не брали, ещё бы, я смазал сапоги едкой смесью, то-то скулят и головами трясут. Тогда вперёд вышел местный следопыт. Я за всем этим с интересом наблюдал, заодно завтракая. В этот раз было отличное кофе с молоком и круасаны. Тоже в Германии купил, но немного, в одном из ресторанов на вынос продавали, поэтому экономил. А след тот всё же взял. Пришлось выйти из пещеры, и банально закидать передовой отряд ручными гранатами. Те отошли и начали занимать оборону, противника тут было чуть больше сотни, десяток татар, и рота румын. Достав ротный миномёт, я стал укладывать мины так, что вскоре те побежали от убийственного огня, пришлось батальонный миномёт доставать, так что никто не ушёл, но к сожалению, это показало моё местоположение, а время было обеденное и до темноты ещё пять часов.
Уезжать я не торопился, прокатился на танке до стоянки грузовиков на которых румыны приехали, к слову, все машины наши, те вполне охотно использовали трофейную технику и вооружение, и убрал технику в Хранилище. Водители при машинах были, но я ювелирно клал мины так, чтобы осколками не повредить технику, в ямы или в овраги, так что те сбежали, бросив машины, включая вполне исправный «БА-10», и вот трофеи. Стрелковое оружие с амуниций тоже собрал. Отъехав в сторону, я укрылся в овраге, и стал готовить мины для полкового миномёта. Около сотни ящиков успел вскрыть, оттереть мины от смазки и вкрутить взрыватели, когда наконец появились первые подразделения, причём меня окружали, а в небе крутился связной самолёт с наблюдателем, это был «Хеншель-126». Достав спаренную зенитку «Эрликон», я устроился в кресле наводчика, и со второй очереди сбил самолёт, крутился тот на высоте в семисот метров, пистолетная дистанция. Я бы с первой очереди сбил, но лётчик дёрнутся успел, так что только хвост измочалил, а второй всё же добил. Никто не выпрыгнул из этого огненного комка, что врезался в землю. Ну а я, проверив как стоит полковой миномёт, зенитку пока не убирал, мало ли снова авиация, ну и открыл огонь по дальним пехотным подразделениям. Я бил по крупным скоплениям, больше двух мин не тратил, потому как разбегались и залегали, поэтому переносил на других. Проредил я противника знатно, убитых больше пятисот, раненых в два раза больше, те уже не окружали, пытались отойти, в основном по одиночкам. Налёт был. Шесть румынских бипланов в версии штурмовиков. Сбил трёх, одного подбил, с дымами уходил, остальным провести штурмовку не дал, часть сброшенного груза досталась немцам. Отчего те сильно матерились, проклиная мамалыжников. Ещё немного постреляв, пока мне это не надоело, я убрал зенитку и миномёт с запасом мин, сменив их на танк, в этот раз на «тридцатьчетвёрку», броня тут конечно не как у «КВ», тем более «Т-28», но скорость куда выше, а интересовала тут именно она. Так что я легко вырвался из окружения. А что, не зря же я первым делом выбивал противотанковые орудия и своих конкурентов, батальонные миномёты. Так что спокойно ушёл.
***Сафронов пожав мне руку, поинтересовался:
- Улетаешь?
- Пора в часть вернуться, - встряхнув тому кисть, кивнул я. - Приказ выполнен, ваша армия занимает оборону на Перешейке, окапывается хорошо, как я видел, вторую линию обороны строят. Трофеи взяли шикарные, пленных вот почти семьдесят тысяч. Дальше сами.
- Это да. Командировочное удостоверение получил?
- Да, - чуть улыбнулся я.
Мне удалось получить предписание командировочного удостоверения на возвращение без даты, то есть, без указанных сроков. Так что время повеселится есть. Правда, прежде чем оказаться в Полярном, я должен посетить Москву, доложится Кузнецову, а дальше уже направлюсь по месту службы. Сегодня двадцать девятое декабря, Крым освобождён, дальше ни сил, ни средств наступать не было, поэтому армия и занимает оборону. Флот к слову, тремя десантами в тылу здорово наступлению подсобил, заперев большую часть войск противника на полуострове, те кто не смог сбежать морем, к этому моменту сдались, потому их чествовали наравне с армейцами. А Манштейн с частью офицерами штаба успел сбежать. Воздухом. Всё равно двух румынских генералов и одного немецкого в плен удалось взять, плюс пять погибших было, их тела обнаружили и опознали. Сам я особо трофеи не брал, так по мелочи, если склады с продовольствием только, или то что противник собирался уничтожить при отступлении, не давая им сделать это. За пять дней что я обескровливал противника и потом помогал нашим наступать, обстреливая немцев и румын с их тыла, я изучил и получил опыт использования почти всех артиллерийских систем что у меня в запасе были, как советских, так и немецких. Опыт нужный, знал теперь что от этих орудий или миномётов ждать. На международной арене особых различий не было, японцы напали вот же день, Германия объявила войну США. Всё также идёт.
Как Сафронов потом признал, наступление двигалось как по маслу. Если авиация противника и была, а это бич для советских войск, то эпизодически. Зато наш штурмовой авиаполк на «Лаптёжниках» отрывался во всю. Боезапас к самолётам, когда вышел тот что я доставил, собирали на освобождённых территориях, включая авиабомбы. Лётчики здорово выручали наши передовые части. Они были на прямой связи с летчиками и могли показывать ракетами по кому бить, где заслон стоит. Я авиацию на полуострове всю выбил, и у румын, и у немцев, потому так
