Архонт - Дмитрий Александрович Видинеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На мосту, покачиваясь и задрав голову вверх, одиноко стоял человек-тень. Будто в трансе он монотонно бормотал:
– Выньте меня из колодца… Я чую, чую грозу… Гроза идёт… Крысы смотрят на меня из темноты… они крадут пространство… Вытащите меня из колодца…
– Мрак какой-то, – проходя мимо, тихонько прокомментировала Полина.
Сфера, огибая строения, вела их через площади, переулки. Иногда приходилось перепрыгивать глубокие трещины в земле, а однажды, когда на пути встретилась слишком широкая трещина, которую пришлось обходить, они едва не потеряли из виду своего шарообразного поводыря.
Полина старалась больше не смотреть на колесо обозрений. Теперь, когда изумление притупилось, вид исполинской конструкции давил на сознание, вызывал какое-то отторжение из-за своих неестественных размеров – будто смотришь на что-то, отчётливо понимая, что этого не может быть, что это нелогичная мистерия, обман.
Они миновали площадь, плотно заставленную чудовищными замшелыми статуями, и вышли к окружённому кованой оградой особняку.
Земля здесь была чёрной, словно выжженной. Само строение выглядело так, будто его спроектировал дьявольский архитектор. Это было какое-то нагромождение фигур: пирамиды, кубы, параллелепипеды, ромбы, многогранники, чья геометрия не поддавалась логике. И эти объекты медленно менялись, издавая звук напоминающий треск ломаемых костей. Пирамиды странным образом превращались в кубы, которые в свою очередь поглощались многогранниками. Из фигур как будто бы что-то пыталось прорваться наружу – то тут, то там матово чёрные плоскости вспучивались, растягивались, вырисовывая на своей поверхности какие-то неопределённые ребристые контуры. Неизменным в этом «живом» строении было одно – бледная дверь. Она точно подёрнутый катарактой слепой глаз притаилась в прямоугольной нише.
Вокруг не было ни людей-теней, ни паразитов, а окрестные здания выглядели совсем уж блеклыми, словно сотканными из тумана. Даже смог над чёрным строением расступился, образуя что-то вроде купола.
Переглянувшись, Полина с Саярой вошли через открытые решётчатые ворота. Сфера загудела и на большой скорости рванула вперёд. Через секунду она растворилась среди нагромождения геометрических фигур, воссоединившись с тем, от чего её когда-то оторвали.
– Ты готова? – сурово спросила Саяра.
Полина ответила уверенно:
– Да.
– Как войдём, сразу же оборачивайся в своего зверя. Не медли ни секунды.
– Ясно.
Чувствуя, как с каждым шагом сгущается воздух вокруг, и всей своей сутью ощущая энергию зла, исходящую от строения, они подошли к бледной двери.
Ещё шаг – и точка невозврата будет пройдена.
За порогом – разум Надзирателя, чудовища из самого дна тонких миров.
За порогом – Стая.
Глава двадцать вторая
Большинство магов не умеют обращаться в зверей, изменяя своё астральное тело. Если это не заложено в самой природе чародея, то никакие тренировки, никакие заклинания не смогут вызвать трансформацию. Но существует ещё одна тонкость: не ты выбираешь, в какого зверя превратиться, а зверь выбирает тебя. Причём, раз и навсегда.
Полину в своё время выбрала пантера. Подходящий зверь для астрального боя. Она знавала мага, у которого таким животным был крокодил – вот уж не повезло. Хотя, для уничтожения анчуток и прочих тёмных сущностей низшего порядка и крокодил сойдёт.
Учителя Полины, братья Великановы, изменять астральные тела не умели, но знали, как это работает, и дали ученице правильные наставления. И когда Великановы, с помощью гипноза, отправили её в Средний астрал, она смогла превратиться в зверя без особого труда. Полина тогда просто очень сильно захотела трансформироваться, и это желание пробудило в ней что-то древнее, свирепое, то, что таилось в генетической памяти и жаждало свободы. Это была прекрасная дикость, дыхание доисторических ветров, зов хищника, мощным эхом пробивший себе путь сквозь века. Это была сила, ловкость и грация большой кошки. Пантера позволила Полине стать собой. Мощный зверь и молодая чародейка стали единым смертоносным оружием.
И вот теперь, в Нижнем астральном плане, отворив бледную дверь и переступив порог, Полина с лёгкостью превратилась в гибкого зверя. Когти, клыки, чёткое зрение кошки. Она сразу же ощутила, как внутри неё заструились потоки первобытной животной силы. Пантера жаждала боя.
Превращение Саяры тоже прошло без затруднений: миг – и вот уже вместо маленькой коренастой женщины возвышается крупный грозный зверь. Чёрные глаза белого медведя блестели как влажные камешки, шерсть на загривке стояла дыбом, из пасти вырывался протяжный утробный рык.
Здесь, внутри геометрических конструкций, царил мрак, в котором хаотично плавали излучающие мертвенный свет клетки. Это были состоящие из решёток кубы, одинакового размера, и они то поднимались, то опускались, то удалялись, то приближались. Стены, потолок, другие объекты – если они и были, то их надёжно скрывала темнота.
Во мраке вспыхнули две пары глаз. Слабый свет одной из клеток обрисовал очертания двух крупных, отдалённо напоминающих псов, тварей. Блеснули шипы на ошейниках чудовищ, оскалились пасти, обнажив ряды кривых острых зубов.
В сознании Полины-пантеры мелькнуло: «Я – дикость!»
Дав волю ярости, большая чёрная кошка бросилась в атаку – в каждом движении текучесть ртути и твёрдость стали. Влажно блеснули клинки клыков. Рядом, свирепо ревя, бежал медведь – белая громада буквально разрывала мрак, подминала его под себя мощными широкими лапами.
А псы пятились, угрожающе рыча, но рык этот был натужным, в нём ощущалась растерянность: это невозможно! Кто посмел вторгнуться в разум архонта? Кто настолько смел и глуп?
Выпустив когти…
«Я – зверь!»
…пантера прыгнула на одно из чудовищ, на другое обрушилась ярость белого медведя.
Мрак заполнился бесноватым рёвом.
* * *
Надзиратель, вскрикнув, вынырнул из чёрного болота сна.
Тревога!
Кто-то вторгся в его разум!
Ведьмы! Те самые суки-ведьмы, с которыми он говорил днём! Только у них могло хватить на это наглости. Они напали на двух псов Стаи. Как воры подло прокрались в сознание и напали, напали, напали!
Суки, суки, суки!
Он вскочил с кресла, неистово гримасничая, и отшвырнул журнальный столик. А потом затопал ногами, словно рассерженный ребёнок. Его колотило от гнева, на лице выступили пунцовые пятна.
На диване дёргались в припадке блондин и женщина в вязаной шапке. В углу, подтянув колени к груди, скулил Глеб.
Надзиратель сжал ладони в кулаки, зажмурился и мысленно рванул на себя одиннадцать поводков, отрывая от кровавых дел маньяков, которых он временно выпустил на волю.
– Ко мне, псы! Ко мне-е-е!
* * *
«Я – смерть!»
Полина-пантера ощущала себя богиней войны. Тряхнув головой, она выдрала из загривка чудовищного пса кусок какой-то пористой безвкусной плоти, вспорола когтями бок. Из ран вместо крови заструилось что-то белёсое, похожее на плотный пар.
Пантера соскочила с твари, сгруппировалась и, ловко увернувшись от выпада
