Прототип - Андрей Ливадный

Неужели это и есть «улицы» города?

Магистрали, предназначенные для перемещения информационных потоков?

Разорванная множеством разломов и трещин сеть?

– Кем же они были? – невольно вырвался вопрос.

– Сознаниями, Макс, – повторил Фринцгольф. – Чистыми рассудками, существующими вне физических оболочек.

– Они отказались от тел? Вообще?!

– Да. И потому, в конечном итоге, погибли. Вернее, застыли в стасисе, исчерпав себя, решив все задачи, лишившись мотивации к дальнейшему существованию.

– Невероятно… – едва слышно выдохнул Шустов.

– Я и сам поначалу с трудом принимал эту реальность. Многого до сих пор не понимаю. Взгляни, пока у нас есть минута, – он указал рукой в направлении остова расчищенной от обломков и мусора постройки, которую Максим поначалу окрестил «небоскребом». – Видишь, там внутри есть нечто похожее на комнаты? Думаю, это одно из древнейших зданий, построенное в эпоху, когда иные еще не полностью отказались от бренных оболочек.

Шустов взглянул в указанном направлении. Первое, что бросалось в глаза, были человекоподобные фигуры, валяющиеся повсюду, на разных этажах.

Юрген, не раз бывавший тут, изучивший окраину в деталях, знал, что именно видит Максим, и спокойно, уверенно пояснил:

– Это бронескафандры.

– Человеческие?!

– Естественно. Люди погибли, когда произошла реактивация энергосистем, и пробудились рагды.

– Городу сотни тысяч лет! Что тут вообще может «реактивироваться»?! – недоуменно переспросил Шустов.

– Думаю, это был хитвар. Корабль автономен, он вполне мог пережить тысячи лет забвения. Наши предки не понимали, как рискуют, начиная раскопки.

– Все они понимали, – негромко ответил Максим, вспомнив о мощных укреплениях в пещере транспортного узла.

– Возможно. Не о том речь. Ты видишь иного?

Да, Максим его заметил. На уровне пятого этажа у края разрушенного помещения лежало нечто, отдаленно напоминающее скелет.

Вернее, это был искусственно созданный эндоостов! Максим разглядел тусклый отливающий глянцем материал усеянного микроскопическими чипами позвоночника, обрывки электромеханических приводов, непонятные детали и даже нечто напоминающее череп, отделенный от «тела», откатившийся в сторону…

– Если судить по документам из лабораторий, такая форма является предпоследней ипостасью иных. Именно нейрочипы использовались для изучения и копирования матриц личности. А теперь пора. Уходим, Макс, патруль возвращается.

– Ты никогда не пробовал пройти дальше? Есть возможность разминуться с патрулем?

– Нет. И тебе не советую рисковать.

– Добраться бы до бронескафандров!

– Зачем? Не заставляй меня жалеть, не затем пришли! Ты хотел материальных, осязаемых доказательств моих слов.

– Юрген, я…

– Мы уходим!

– Ладно… – нехотя согласился Шустов. Он твердо знал, что вернется сюда. Его потрясение, шок от увиденного граничили с помешательством, но Юрген прав, если рагды нас заметят, – грош цена любым открытиям…

– Отходим! Дольше тянуть нельзя!

Юрген не хотел рисковать. Не дожидаясь реакции со стороны Максима, он первым скрылся в сумраке тоннеля.

Шустов припустил следом. Он отчетливо видел патруль из десяти древних машин, направляющийся в их сторону.

Тьма поглотила его.

Обратный путь прошел в тягостном молчании.

Первым не выдержал Максим. Следуя за Юргеном, он постепенно пришел в себя, унял сумятицу мыслей.

– Почему ты ничего не предпримешь?

Фринцгольф замедлил шаг. Они уже выбрались из вертикального колодца, плотно закрыли массивный люк и теперь шли в направлении обитаемой части бункера.

– А что я могу поделать?

– Связаться с городскими властями, например. Рассказать правду! Ни разу не приходило в голову так поступить?!

– Потише, у меня все в порядке со слухом! – огрызнулся Юрген. – Скажу тебе прямо, – он остановился, – я уверен, городские власти в курсе происходящего!

– Не заговаривайся!

– Эх, Макс, какой же ты! – упрекнул его Фринцгольф. – Ну, ответь, кто такие современные Просвещенные?

Шустов сглотнул. Гнев как-то быстро улегся, схлынул.

Действительно, кто они?

Человеческие оболочки, которыми управляют сущности иных?!

Ну, а кто же еще?!

Пережитый информационный шок воздействовал, будто пресс, сминал сознание, пробуждал резкие эмоции, но теперь он начал понимать происходящее! «Вероятно, древние личности никогда не стремились захватить человека в качестве носителя! Скорее, наоборот! Изменения, внесенные на генетическом уровне, превратили некоторых людей в ходячие ловушки! Именно они составляли настоящую, не выдуманную «группу риска», вне зависимости от возраста, наличия имплантов и прочих кажущихся теперь смешными критериев!

Мы разрушали Святилища, не понимая, что тем самым уничтожаем прибежища древних рассудков, где они находились в привычном для себя стасисе!»

– Я одного не могу уразуметь, – теперь уже Максим сверлил Юргена взглядом. – Как матрицы сознаний могут существовать вне Святилищ, без связи с их оборудованием?

– Я же говорил: в виде энергетического поля определенной структуры, – уверенно ответил Фринцгольф. – Это часть разработанной людьми технологии хранения и перезаписи древних сущностей!

– Зачем? Это ведь опасно, я прав?!

– Прав. Но я рассказал тебе все, что знаю!

– Я верю тебе, Юрген, просто многого не понимаю! Если городом сейчас управляют не люди, а сущности иных, почему наша техника радикально отличается от тех же рагдов?! В чем смысл разрушения немногих уцелевших после первой эпидемии Святилищ? Зачем они создали армию, пытаются, во что бы то ни стало, сжечь этот остров?! Почему они откровенно ненавидят все, связанное с Прототипами?!

Фринцгольф задумался.

– Хороший вопрос. Но мы понятия не имеем, как на их психике отразилось «воскрешение» в человеческих телах? – нахмурился он. – Ты прав, Максим, тут есть над чем подумать! Может, они уже не иные, а нечто третье? Личности ведь могли смешаться друг с другом!

Их разговор проходил в коридоре жилого отсека.

Из-за двери доносился раздражающий храп Бекетова. «Вот кому проблемы загибающегося на глазах мира не мешают нормально выспаться… А может, Слава прав, глубоко наплевав на загадки мироздания, хитросплетения событий, которых уже не изменишь? Он, по крайней мере, живет, пусть одним днем, но не мучит себя по ночам, не задается безответными вопросами».

Невольно вспомнилась та девочка. Ее взгляд, полный взрослой печали, слабенькие руки, с трудом удерживающие пистолет, глубокие тени под глазами.

«Кто же мы такие? – спрашивал себя Максим. – Биологические куклы? Инструмент, созданный путем генной инженерии? Устройства…» – слово царапнуло, вызвало неприятие.