Стальная хватка империи - Васильев Сергей Александрович

– Разрешите? – больше для проформы спросил молодец с шикарными усами и прической, призванной скрыть рано прорезавшуюся лысину, внук и наследник знаменитого коммодора Корнелиуса Вандербильта, директор сразу двадцати двух железных дорог Северной Америки, Фредерик Уильям Вандербильт. – Должны ли мы лезть в европейское болото, станет более понятно, когда ответим на вопрос, а что произойдет, если мы даже не будем смотреть в ту сторону.

Ведь нам есть чем заняться и у себя дома. Я не очень слежу за федеральными новостями, но, если не ошибаюсь, государственный долг уже приближается к пяти миллиардам долларов[54].

– Именно потому, что нам есть чем заняться у себя дома, а внешний долг САСШ приближается к пяти миллиардам, мы обязаны лезть в европейское болото, уважаемый Фредерик, – вежливо улыбнулся Рокфеллер. – Мы практически исчерпали потенциал роста нашего внутреннего рынка, следовательно, нас ожидают более частые кризисы перепроизводства и менее предсказуемые биржевые лихорадки. Чтобы купировать эти процессы, мы просто обязаны экспортировать излишки нашей продукции и нашу инфляцию на другие, внешние рынки.

– Но в Европе тоже имеются излишки продукции, – поддержал родственника Джордж Вашингтон Вандербильт II. Его усы и прическа были не столь роскошно-импозантными, но это компенсировали огромные, живые, проницательные глаза высокообразованного человека, знающего пять иностранных языков и обладающего личной библиотекой в двадцать тысяч томов. – Если мы будем заполнять их рынки своими товарами, что будут делать европейские производители? Да их монархии задавят нас заградительными пошлинами, границы империй превратятся для наших капиталов в непреодолимые крепостные стены, и мы еще раз вспомним, что являемся всего лишь частными лицами, с которыми высокомерные европейские аристократы не соизволят даже сидеть за одним столом.

– Все так, все так, – кивнул головой Рокфеллер, – границы существующих империй, заносчивость вельмож, собственные заводы, производящие ту же продукцию, что и мы… Все так. Есть только один способ изменить такое положение дел одномоментно, и сейчас как раз сложилась идеальная ситуация для таких преобразований. Архимед говорил: «Дайте мне точку опоры, и я переверну Землю». Судьба в виде неожиданно жестокого противостояния России и Британии дает нам эту точку опоры, остается как можно быстрее изготовить рычаг.

– Джон! Не томите! Вы как фокусник с цилиндром в цирке. Барабанная дробь трещит уже полчаса. Доставайте, наконец, своего зайца! – закатил глаза в потолок Морган.

– Сей момент, джентльмены! В настоящее время, несмотря на всю ожесточенность, война в основном ведется на слабозаселенной и неразвитой территории. Но представьте на минуту, что она, подобно пожару, перекинется на европейский континент и захлестнет всю Европу, наиболее индустриальную ее часть. Что, если в результате военных действий будут разрушены все мало-мальски значимые промышленные объекты наших конкурентов? А если сгинут не только предприятия, но и империи?

– Боже мой, Джон! Да что же это должна быть за война?! – со смесью ужаса и удивления вскричал Генри Хаттлстон Роджерс. – Вы же описываете апокалипсис! Нас проклянут как слуг Люцифера, если мы допустим такое…

– Ваше поколение, Генри, – с металлом в голосе произнес Рокфеллер, – слишком много времени проводит за молитвами и поэтому не видит очевидных изменений в окружающем мире, где нет места глупой рефлексии. Россия сцепилась с Великобританией и Японией не по моей прихоти, и не из-за меня в битву за британское наследство вовлечены и обязательно передерутся между собой Германия, Франция, Австро-Венгрия, Италия… Не я создал нерешаемые мирным путем противоречия в Старом Свете. Но я не хочу, чтобы древние как мамонты империи решали проблемы за мой счет! Я предпочитаю решать сам! Сегодня проклинают не тех, кто начинает войны, а тех, кто не имеет никакого влияния на пишущую братию.

– Джон, я отказываюсь принимать участие в этом шабаше. – Роджерс поднялся настолько резко, насколько ему позволял возраст. – Не хочу, чтобы мое имя было причастно к созданию монстра, убивающего человечество!

– Жаль, Генри! Безумно жаль, что ты решил нас покинуть, – с бесстрастным лицом произнес Рокфеллер и повелительно скомандовал, обращаясь к охране: – Проводите мистера Роджерса к нашей очаровательной русской гостье. Думаю, нам надо будет с ним обсудить еще пару животрепещущих проблем в нашем совместном бизнесе…

Когда за дюжими молодцами, подхватившими под руки Роджерса, закрылись двери, Рокфеллер устало потер переносицу, посмотрел на потолок, будто ища там подсказку, и цепким взглядом обвел окружающих.

– К сожалению, положение настолько серьезно, а времени у нас так мало, что его уже не хватает на вдумчивые, неспешные разговоры и убеждения. Сегодня на остров под видом почтовых курьеров проникли русские террористы, и бедный Генри Хаттлстон Роджерс только что стал их жертвой. Кто еще хотел бы покинуть наше заседание?

Вандербильты, поднявшиеся было со своих мест, рухнули обратно в кресла, еще несколько стульев поспешно придвинулись обратно к столу…

– Война – это естественный и привычный способ разрешения проблем человеком, – как ни в чем не бывало продолжал тем временем Рокфеллер. – А если перед нами впервые в истории встали мировые проблемы, то не надо бояться признавать: разрешить их можно только посредством мировой войны. Вопросы, которые действительно стоит задать: сколько она стоит и во что обойдется восстановление всего разрушенного войной? А теперь представьте себе могущество тех, кто сделает это. Проблема лишь в том, что ни у кого из присутствующих нет и сотой доли таких капиталов. Но это не значит, что задача не имеет решения. Нам нужен новый банк. Но не просто один из многих. Нам нужен банк, устанавливающий правила игры на всех континентах и имеющий право эмитировать денежные знаки. Банк банков. Резервная валютная система всего мира. Что конкретно нужно сделать, чтобы создать такую организацию, расскажет наш уважаемый Пол Варбург…

– Миссис Мари, если не ошибаюсь? – Близоруко щурясь в полумраке подвала, Генри Роджерс оперся о прохладный камень кладки и медленно опустился на каменную ступеньку – Что вы хотите разглядеть в это мутное окно?

– Мистер Роджерс, – удивилась Маша, – я не ожидала увидеть вас здесь.

– Лишение свободы и банкротство – это бизнес-риски, постоянно висящие над любым коммерсантом, независимо от его позиции в биржевых сводках, – усмехнулся Роджерс.

– В России говорят: от тюрьмы и от сумы не зарекайся, – автоматически продолжила Маша.

– Мне всегда нравились отточенные формулировки народных пословиц, какой бы этнос их не сочинял, – согласился Роджерс. – А я, пользуясь случаем, хотел бы поблагодарить вас за прекрасно выполненное задание…

– Я вас не понимаю…

– И это самый хороший комплимент, Мари, который я только мог от вас услышать… Ничего не понимая и ни о чем не догадываясь, вы вашей потрясающей активностью оттянули на себя все внимание этих шустрых мальчиков – Джона и Джейкоба – и предоставили мне некоторую свободу действий, позволив превратить этот «ковчег», – Роджерс хлопнул ладонью по стене, – во вторую «Султану»[55]. Бочки, доставленные вашими людьми, давно вывезены, а вот мои сюрпризы никто даже не искал. Все сделано правильно. Самым беззащитным враг становится тогда, когда решил, что держит все под контролем. Я не рассчитал только время: мистер Канкрин, ссылаясь на вашего императора, уверял, что заседание состоится не раньше следующего года…

– Канкрин?

– Да, миссис, граф Георг – мой старый добрый друг и деловой партнер, а Оскар Канкрин вообще спас меня, не дав ввязаться по молодости и глупости в авантюру Гражданской войны…

– Но почему тогда они… Почему тогда вы…

– Не предупредили вас? Тогда вы не смогли бы вести себя так естественно. Зная Георга, не удивлюсь, если есть еще кто-то, имеющий аналогичное задание… Последней нашей совместной сделкой был выкуп разорившейся Детройтской автомобильной компании, возглавляемой моим тезкой Генри Фордом. Познакомившись с этим самородком, я отдал должное умению ваших боссов находить грамотных, инициативных людей. Такое под силу только мощной, хорошо разветвленной структуре с подготовленными информаторами. Мари, что вы так нервничаете? Все самое плохое уже случилось… Я немного передохну, и будем выбираться из этого негостеприимного отеля.