Убить Первого. Том 4 (СИ) - Фаатович Иван "Wisenheim"

Марис забился в хватке зверя, загорелся, выпуская из ладоней и рта мощнейшую струю огня прямо в морду монстра. Всё, лишь бы сбросить её и не позволить себя сожрать. Он чувствовал, тварь сильнее его. Не на много, но всё же. Зверюга жутко взревела и плечо и грудь парня сдавило. Напор усилился, и он с трудом сумел удержать её голову от своей, пытался призвать на помощь контракт, но земля вокруг не слушалась из-за атры кошки. Предусмотрительная тварь пропитала её своей силой и, убедившись, что попытки юноши не возымели эффекта, усилила напор. Под ключицу вонзились когти, с трудом пробившись сквозь доспех и каменную броню, и тут Марис заорал. Боль от когтей внезапно заполнила всё его тело и усилилась многократно, настолько, что он едва не отпустил голову твари. Все его внутренности начало крутить и словно обдало кипятком, а мышцы свело. Казалось, словно через эту рану в плече из него вытекает сама жизнь. И атра. Руки слабели, сил оставалось всё меньше. Хассира вновь попыталась откусить ему голову, но он каким-то чудом сумел вывернуться, отклонить её, и пасть твари сомкнулась на втором его плече, почти у самой шеи. Боль тут же стала чудовищной, невыносимой. Руки ослабли, как и пламя. Тварь не обращала на огонь никакого внимания. Окутавшись зеленоватым сиянием, она продолжала вытягивать из него жизненную силу. Марис впервые столкнулся с чем-то подобным. В глазах помутилось, слух отказал, а тело его ослабло настолько, что он не мог больше пошевелиться и не чувствовал ничего, кроме жуткой боли. И в тот самый миг, когда он уже думал, что его час пробил, боль вдруг притупилась. Тяжесть исчезла. Послышался какой-то гул, словно сквозь толщу воды, а глотку обожгло чем-то холодным. Кажется, его кто-то поднял и куда-то понёс.

Постепенно боль ушла, а мутные пятна перед глазами снова стали вершинами скал и тяжелыми тучами в небе. Марис обнаружил себя лежащим на чьём-то плаще, рядом с каким-то мешком и ещё тремя ранеными. Неподалёку пара бойцов Перевала стаскивали к залитому кровью валуну тела мёртвых товарищей, пока остальные стояли на страже входа в ущелье. Мастер Озера хмуро оглядывал окрестности с верхушки плоской скалы. Тела вражеского главаря не было видно.

Марису повезло. Хассира напала на него уже под конец сражения, когда твари в ущелье почти закончились, а враг мастера Озера сбежал. Попадись он ей на несколько минут раньше и всё. Уже был бы мёртв. Его, и троицу тяжелораненых подлатали, как могли, но эликсиров из солдатского подсумка и слова Жизни оказалось недостаточно, чтобы вернуть их в строй. Только, чтобы спасти от смерти. Поэтому, когда из гарнизона пришло подкрепление, а Марис уже смог более-менее сносно держаться на ногах, его вместе с другими ранеными отправили назад в крепость.

Они покинули ущелье, добрались по узкой тропе к небольшой пещере в отвесной скале и, преодолев её, вышли на длинную крутую лестницу и начали спуск на Перевал. Это был один из путей, что вёл в горы прямо изнутри крепости, минуя стены. Таких проходов было всего три, две с этой стороны гор и один с противоположной. Спуск по лестнице оказался трудным. Марис чувствовал жуткую усталость и еле шевелил ногами, одного из его раненых товарищей вообще несли на спине, из-за чего продвижение было медленным. Зато отсюда открывался хороший вид на всё, происходящее в крепости. У стены шёл бой. Барьер дрожал от многочисленных ударов тварей, по которым с небес непрерывно лил дождь из молний. На стенах мелькали далёкие силуэты множества бойцов.

Вдруг, сверху послышался какой-то странный звук. Как будто глухой удар, который тут же потонул в раскатах грома. Марис насторожился. Ему вдруг сильно захотелось оказаться подальше от этого места и он, повинуясь плохому предчувствию, начал быстрее перебирать ногами, подпитывая тело атрой. Для этого пришлось выжать немного энергии из нескольких ядер, чтобы сил хватало не только на усиление, но и на защиту от возможного нападения. Кто знает, вдруг какой-то твари в хаосе сражения удалось проскользнуть мимо воинов Перевала и добраться до спуска. Быть может, даже по их следу. Верить в это отчаянно не хотелось, но и отрицать такую возможность было бы глупо. В конце концов, Марис и сам видел, как ловкие айады или горные ящеры могли огибать их отряды прямо по отвесным скалам.

Тревога росла. Марис двигался быстро, порой перешагивая через одну или две ступеньки и, хромая, даже почти не морщился от боли в ноге, которую ему разодрала когтями хассира уже после того, как он почти отрубился. От резкой, стреляющей боли при каждом шаге ему хотелось орать, но, чувствуя спиной опасность, он не останавливался и продолжал спуск, сильно оторвавшись от товарищей. Сверху послышался скрежет и топот, кто-то вскрикнул, и через мговение мимо Мариса пролетело тело одного из бойцов и рухнуло на лестницу внизу. Парень сжал челюсти и продолжил движение. Он уже был слишком далеко, не мог помочь. Разве что выпустить струю пламени в надежде, что их кто-то увидит снизу. Так он и поступил. Раздался грохот, ещё один крик. На этот раз никто не падал. Марис глянул вниз, по боковой улице к лестнице бежал отряд стражи. Ему оставалось всего несколько пролётов. Всего тридцать шагов, но он всё равно не успел. Почувствовав чужую атру позади себя, парень резко развернулся, покрываясь гладким камнем и выпустил пламя в непонятный тёмный силуэт. Атры осталось совсем мало. Довольно крупный айад легко ушёл от волны огня прыжком на скалу. Марис повёл рукой, направляя огонь туда, но вёрткая тварь резко прыгнула обратно на лестницу, в мгновение добралась до него и, укусив за руку, ударила когтями в живот. Каменная броня не спасла, изрядно испорченный хассирой доспех тоже. Острейшие когти монстра прошили защиту, как тонкую деревяшку. Мариса повело, но он всё же сумел призвать покров пламени, вынудив айада разжать челюсти. Отпрянув от огня, мерзкая ящерица вырвала лапу из его живота и ударила наотмашь, заставляя землю уйти из-под ног.

— Первый побери, — прохрипел парень, глядя на быстро удаляющуюся фигуру твари на лестнице. Оскалившийся айад был последним, что он увидел. Через несколько мгновений свободного падения его мир погрузился во тьму с глухим ударом о землю.

***

Анна взмахом руки заставила целебный элексир покинуть флакон и влиться в рот очередному раненому. Провела рукой вдоль тела, заставляя жидкость преодолеть пищевод, желудок и добраться до кишечника, после чего быстро обработала рваную рану на животе и, приложив талисман со Словом Жизни с двух сторон, перевязала. Два крепких бойца тут же подняли носилки и унесли товарища к другим раненым, а перед ней через несколько мгновений появился следующий.

Тело двигалось само по себе. Анна даже не смотрела на них, не вглядывалась в лица, даже не задумывалась, кто перед ней лежит. За неполных два часа сражения через неё прошло больше сотни бойцов. Кому-то хватало небольшого лечения, чтобы тут же вернуться в строй, кого-то уносили прочь, в сторону долины, а кто-то… просто не выживал. Только за это короткое время на её руках погибло больше десяти человек, и каждая такая смерть ножом впивалась в сердце девушки. Яд, слово смерти, тяжелые раны, огромные потери крови, а зачастую, всё вместе. Увы, далеко не всех можно было спасти Словом Жизни и алхимическими снадобьями. Она прекрасно понимала это умом, осознавала это, но не могла принять, и каждая смерть ложилась на её душу тяжелым камнем вины.

Вокруг царила смерть. Этот жуткий, липкий могильный холод, пробирающий до самых костей ощущался ею особенно остро даже здесь, за стеной и огромным барьером. Чем больше через неё походило раненых, чем дольше длилось сражение, тем ярче и отчётливей Анна понимала, что совсем рядом с ней сотнями погибают живые существа. Твари, зверолюди, защитники Перевала. Смерть кружила в воздухе. Даже здесь, в лазарете чувствовался её запах, и Анне от этого становилось физически плохо. Это осознание давило на неё невидимым грузом, нависало горой. От него не получалось отделаться, каждый раз, когда девушка пыталась отрешиться и сосредоточиться на лечении, оно возвращалось. Несколько раз ей даже казалось, будто бы она чувствует эти сотни смертей, но она каждый раз списывала это на острый запах лекарственных трав и испарения эликсиров. Однако чувство не исчезало, а наоборот, укреплялось и подстёгивало её, заставляя стиснуть зубы до боли в челюстях и каждый раз стараться изо всех сил, чтобы спасти следующего раненого. Делать всё, лишь бы не дать ещё одной жизни угаснуть безвозвратно. Не вглядываясь в лица, старательно и сосредоточенно.