Убить Первого. Том 4 (СИ) - Фаатович Иван "Wisenheim"

И вот, перед ней положили ещё одного тяжелого. Жуткая дыра в животе, в которой застряли осколки доспеха. Укус на предплечье, вновь открывшаяся рана на ноге, следы когтей у ключицы и дыры от зубов на втором плече. Множество ушибов, и сломанных костей, трещина в голове от удара об землю, жуткая худоба. Он был еле жив, на последнем издыхании. Заметив неестественно тёмную кровь на руке, блондинка принюхалась. Яд.

«Без шансов», — подумала Анна, но не остановилась. Отработанным, почти бессознательным движением она влила несколько алхимических зелий прямо в рану на животе, контрактом воды вогнала их вглубь, вытянула наружу и повторила свои действия снова. Заставила эликсир влиться в рот раненому, активировала два талисмана со Словом Жизни, приложив их к телу и подала атру. Но раны не спешили заживать. Повреждений было слишком много. Он застонал, Анна вынула ещё один талисман и потянулась, чтобы приложить его к голове, но стоило ей только взглянуть на лоб, как она замерла в ужасе.

— Марис, — выдохнула она дрожащим голосом и едва не выронила талисман. Зелёное сияние окутало голову парня, а Анна потянулась за новым снадобьем. Её била мелкая дрожь. Вся сосредоточенность и отрешённость тут же исчезла, словно её и не было никогда. Боль разрывала сердце. Руки не слушались от волнения, контракт тоже. Раны Мариса не затягивались, несмотря на Слова Жизни и множество эликсиров. Яд не давал крови свернуться и разрушал отбитые органы, а многочисленные внутренние повреждения оттягивали на себя исцеляющие свойства Слов Творца. Марис был мертвенно бледным, осунувшимся, напоминал обтянутую кожей мумию, которая продолжала терять кровь. У его тела попросту не хватало сил бороться… не хватало ресурсов, и атры тоже. Скорее всего, ядра сжались настолько, что вытянуть больше не представлялось возможным, не разрушая их. И вынудить их разрушиться ради атры тоже нельзя. Процесс крайне болезненный… это бы просто добило его.

Анна лихорадочно перебирала снадобья, пытаясь найти какое-нибудь более сильное противоядие, чтобы справиться с ядом. Но она и так влила в рану самое сильное из тех, что было. Пошарив в коробке, она быстро вытащила наполненное энергией под завязку снадобье для восстановления атры и тут же взмахом руки влила его в Мариса. Сияние немного усилилось, но эффекта не было. Несмотря на все её старания, он умирал. Яд оказался сильным, действовал не быстро, но беспощадно. Она схватила его за запястье, нащупав пульс. Сердце билось, но медленно.

Анна почувствовала спиной могильный холод. Ощущение вездесущей смерти, которое она так старательно отгоняла от себя, стало невыносимо острым. Словно она стояла здесь, совсем рядом, готовая забрать у неё Мариса. Её Мариса. Её жениха. Она никогда сильно не показывала это другим, но она всегда любила его. Со дня их помолвки в городе. Всем сердцем любила его когда он был невыносимым избалованным сыном Главы, изгнанником, простым воином с Перевала Тысячи Гроз. Любым. И теперь… он лежал перед ней и погибал.

— Почему?! — тихо прошептала она, глотая слёзы. Отчаянье и боль заполнили её сердце, тысячей ножей впиваясь в душу. Почему она оказалась так слаба? Почем ещё одной жизнью, которой суждено угаснуть на её руках, будет именно он?! Почему?! Почему смерть забирала его, а она ничего не могла сделать?! Почему была абсолютно беспомощна перед ней?! Боль переросла в злость, а злость в ярость, но не на себя, а на смерть, как таковую.

— Нет, — прошипела Анна, создавая очередное Слово жизни на теле Мариса. Взмахом руки она влила в него ещё один эликсир и продолжила вливать свою атру, держа руку на запястье парня. Пульс всё ещё замедлялся.

«Ты будешь жить», — подумала она, осторожно впуская в его тело свою собственную энергию в попытке дать ему ещё немного сил. Злость в груди девушки росла, а запах смерти чувствовался всё сильнее. Вдруг палец девушки перестал чувствовать пульс и глаза Анны расширились от ужаса. Сердце остановилось, но она всё ещё его чувствовала. Он ещё не погиб.

Сложив руки вместе, Анна резко нажала на грудную клетку Мариса, посылая туда импульс энергии. А затем ещё раз, и ещё, не прерываясь ни на мгновение. Спину обожгло холодом, и она с ужасом осознала, что сейчас — её последний шанс. Сквозь собственную боль она почувствовала глубко внутри Мариса крохотный, еле теплющийся огонёк жизни. Огонёк, который был готов погаснуть в любой момент. До крови закусив щеку, Анна ногтем вырезала на его коже Слово Жизни и тут же продолжила попытки запустить сердце. Она вкладывала душу в каждое движение и боролась за этот крохотный огонёк жизни изо всех сил, вкладывая атру, но этого было недостаточно. Её усилия не достигали цели, словно ей что-то мешало сохранить жизнь. Стоило этой мысли пронестись в голове, как время для Анны замедлилось. Она внезапно очень ярко почувствовала эту преграду. Что-то непонятное, невидимое стояло между ней и этим крохотным огоньком, не давая раздуть его. И Анна всей душой набросилась на эту преграду, стараясь разрушить её во что бы то ни стало. Полностью поглощённая этой борьбой, она не заметила, как на тонкой плёнке её сосуда души начали проявляться слабые, еле заметные зеленоватые линии, которые с каждой её попыткой преодолеть невидимую стену складывались в замысловатый рисунок. Не почувствовала, как на каждом ядре появились крохотные зелёные прожилки, зарождая первые ростки новой силы. И когда такой росток появился на последнем ядре, преграда разлетелась вдребезги и Анна замерла на середине движения, почувствовав на себе пристальное внимание древней, великой силы. Ощутила себя крохотным семечком рядом с гигантским деревом, песчинкой перед лицом силы куда более могущественной, чем любые Хранители. Но внимание этой силы не было злым, или неприятным. Скорее наоборот, радостным и тёплым. А через миг в голову девушки тысячей игл ворвались новые ощущения. Она почувствовала сотни огоньков жизни рядом с собой. Людей, тварей, пауков в углу зала, мышей в подвале и даже червей под землёй. Почувствовала их так же ясно, как и крохотный, затухающий огонёк жизни Мариса.

Злости и отчаяния больше не было, как не было и преград. Он действительно был плох. Умирал. Теперь она ясно видела подтверждение своим предположениям. Жизненных сил внутри него попросту не хватало. Их кто-то высосал, и Слову жизни было неоткуда взять ресурсы для лечения, а её атра и эликсиры могли лишь слабо поддерживать его, но и только. Но сейчас… сейчас у неё было кое-что ещё.

Анна прикоснулась ладонью к груди Мариса и его тело медленно окутало зеленоватое сияние. Через несколько мгновений он неловко дёрнулся и хрипло вдохнул. Начало биться сердце. Страшная рана на животе и руке постепенно затягивалась. Исчезала мертвенная бледность, возвращая коже на худом, осунувшемся лице более здоровый цвет. Закрылась рана на ноге, заработали нанесенные на кожу Слова. Анна с трудом оторвала ладонь и, пошатываясь, лишь чудом удержала равновесие, едва не рухнув сверху. Девушка выглядела немногим лучше своего подопечного и напоминала ожившего мертвеца. Бледная, шелушащаяся кожа с зеленоватым оттенком, истончившиеся волосы, больше похожие на старую солому, ужасные синяки под глазами, жуткая худоба. Взглянув на мирно спящего Мариса, она устало улыбнулась, вздохнула с явным облегчением и, моргнув, обнаружила, что в лазарете стоит гробовая тишина, а все лекари смотрят на неё широко раскрытыми от удивления глазами.

— Ч… что? — хрипло спросила девушка, покосившись на свою наставницу. Седая женщина в синем халате алхимика глупо моргнула и, выйдя из ступора, всплеснула руками и с криком «Хвала Творцу» подбежала к Анне.

— Что ты чувствуешь?! — воскликнула она, тряхнув девушку за плечи так, что последняя едва не потеряла сознание, — это ведь была она, да? Правда?

— Кто она, учитель? — тихо пропищала девушка, пытаясь отодвинуть от себя наставницу.

— Я знала, — прошептала женщина и, увидев, что Анна слишком слаба, быстро отодвинулась и шустро заставила ученицу выпить несколько восстанавливающих снадобий, — прости. Просто это так волнительно! После стольких лет…