Тропой мужества - Стрелков Владислав Валентинович

Вроде отлегло, дыхание стало ровнее. Капитан с удивлением услышал щебет птиц. Вот же новость – пять дней уже, как не слышал. Будто и войны нет. Войны? Да, это не провокация, давно уже ясно. Это война. Уже отчетливо слышалось ее дыхание – канонада.

Грохотало где-то на севере и северо-западе. Дивизия вступила в бой? Это если на северо-запад выдвинулась. Нет, не должна, вот так, без разведданных? Вряд ли…

Сергей взглянул на пленного. Допросить бы его, да знание немецкого подкачало. Когда его брали, успели только пистолет из кобуры забрать. Потом не до этого было, ноги бы унести…

Что творится вокруг – неизвестно. Куда не ткнешься – противник. Опять в окружении? Связи как таковой нет. На командирских машинах радиостанции слабые. Дивизионку берегли как зеницу ока, но она все же попала под налет авиации. Всего два маленьких осколка. Всего два, но они натворили дел – один угодил в гробину рации, второй попал в ремкомплект. Комдив рвал и метал, грозил различными карами радистам. Потом, успокоившись, приказал – необходим «язык». И две группы ушли выполнять приказ. Одну возглавил командир разведбатальона, вторую его зам.

Долго искать противника не пришлось. Немцы густо перли по дорогам. В основном передвигались на машинах, которые волокли за собой прицепы и орудия. Но и пеших подразделений было достаточно. Капитан предположил, что они должны делать привал, поэтому группа двинулась вдоль дороги. Место вражеского бивака обнаружили на въезде в небольшое село. Лес тут раздавался в стороны. Видимо, командир решил не пытать счастья найти отдых в самом селении и встал на опушке.

Благодаря смешанному лесу разведгруппа подобралась к биваку почти вплотную. Забравшись под густые еловые лапы, принялись наблюдать за отдыхающим врагом. Часть немцев бродили среди машин, часть просто лежали. Почти рядом в пяти метрах от леса спал немец. Лицо прикрыто кепкой, китель расстегнут. Пригляделись к знакам – фельдфебель. Переглянулись – «язык»? Ага, еще какой. А как взять? Лежит-то рядом, и рядом других немцев много. Но этот спит, похоже. Крепко ли? Получится его без шума выдернуть?

Тут из-за машин появляется офицер – оберст-лейтенант. Унтер-офицер шустро вскочил, что-то говоря. Оберст-лейтенант отмахнулся, что-то тихо сказал и решительно направился к елкам. Разведчики переглянулись. Немец шел прямо к ним, а фельдфебель присел на траву и смотрел вслед офицеру. Оберст-лейтенант остановился возле елок, посмотрел себе под ноги, пнул еловую шишку, прошел еще немного в глубину еловых зарослей, вновь посмотрел под ноги. Поскреб каблуком слой перегноя. Потоптался и начал расстегивать портупею.

Разведчики вновь переглянулись. Наконец стало понятны намерения немца. Гадить, сволочь, пришел. Словно доберман себе место подходящее выискивал. И стеснительный перед камрадами, что на руку разведчикам – с поляны не видно.

Немец повернулся лицом к поляне и раскорячился в позе орла. Потянуло гадостно. Сержант Гаврилин уже обошел немца со спины и теперь красноречиво смотрел на капитана. Сергей знаком придержал сержанта. Тот понятливо кивнул – стоило дождаться завершения процесса, а то им его еще тащить несколько верст и терпеть невыносимое амбре? Пусть сначала облегчится. А ну немцы преследовать кинутся, мало ли тихо взять не выйдет. По запаху найдут… вон как несет…

Взяли немца тихо, тот только успел штаны подтянуть. Гаврилин зажал оберст-лейтенанту рот, а Ковальчук по голове отоварил. Оттащили бессознательного пленного в сторонку, споро связали и потащили в чащу. Капитан прикрывал.

Немцы спохватились быстро. Тот фельдфебель тревогу и поднял. Как заметил – непонятно. Наверно, окликнул начальство, а оно не ответило. Пошел посмотреть и обнаружил одинокую «кучку», и характерные следы – группа их оставила достаточно, не балет танцевали…

Как обозначилась погоня – немцы не только заголосили «alarm», но и стали стрелять, правда больше вверх, похоже, Гаврилин отдал свой карабин капитану, подхватил немца и закинул его на плечи. Группа в максимальном темпе добежала до мелкой речушки. На берегу Гаврилин оступился и вместе с немцем рухнул в воду. Оберст-лейтенант пришел в себя, задергался, пришлось Ковальчуку повторить свой нокаутирующий удар. Сергей вернул карабин сержанту и взвалил пленного на себя.

– По реке… – выдохнул он.

Следовало сбить погоню со следа. Бежали-то по некошеному, и три человека солидную тропу в траве проложили. Группа прошла вверх по течению речушки, благо что мелкая, и свернула в сторону по впадающему ручью, который вскоре закончился бьющим ключиком. В роднике набрали воды, заодно переложив ценный груз на плечи Ковальчука. Тут лес был сосновый, с негустым подлеском. Дальше подлесок заканчивался, зато начинался ковер мха. Значит, там не побегаешь.

– Туда! – скомандовал капитан, показав на виднеющийся просвет меж сосен.

Разведгруппа выскочила на обширную поляну. Трава тут была чуть ли не выше плеч. Через лес путь, конечно, короче, но по карте, а на деле иначе. Под толстым ковром мха невидимые переплетения корней, а также норы и ямы. Можно было запросто сломать ноги, а еще пленного тащить. Так что лучше вдоль поля. Длиннее. По времени так на так выходит, зато ноги целей…

Оберст-лейтенант уже очнулся и, поняв, где он, смотрел волком. Идейный? Ну-ну.

– Ну-ка, сержант, пособи…

– Гутен морген, гутен таг, – сказал Гаврилин, недобро улыбаясь. – Бьем по морде, бьем и так.

Пленного крепко держали и избавляли от вещей. Первым делом портупею долой. Следом документы из кармана. Компас. Часы с надписью на циферблате «Zenith». Часам было обрадовались, нужная, даже необходимая нынче вещь. Только стояли они. И капли под стеклом. Ладно, может после сушки пойдут. Сигареты, жаль измялись и вымокли, но высушим и выкурим. Книжка, тетради, частью чистые, письма. Фото с девушкой и надписью. Офицерский планшет оказался с крупномасштабной картой. Отлично! Все обозначения, названия на карте были на немецком, но это не так важно. Судя по стрелкам и обозначениям можно было догадаться…

По мере изучения Сергей больше хмурился. Судя по карте, дивизия в глубоком тылу у немцев. А еще стрелки на карте огибали Минск.

– Дело, товарищ капитан? – спросил сержант.

– Дело… – буркнул Сергей. Не стоило ему говорить о том, что по карте стало ясно.

Вот немец, похоже, догадался о чувствах, терзающих русского. Ощерился.

– Вам стало поньатно, что ваше сопротивльенье бессмысленно?

На пленного уставились оба.

– По-нашему балакает… – удивленно произнес Гаврилин.

– Мой фатер жил в вашем Петербург, – кивнул немец. – И йа бывал мало-мало в Москва. Говорить плохо, хорошо понимать. И йа предлагаю вам сдаться доблестный германский армий. Обещай, что…

– Заткнись, фашист! – прошипел Сергей. Наглость пленного сильно разозлила.

– Я не есть фашист! – возмутился немец. – Я есть национал-социалист.

– А не по хрен ли?

Оберст-лейтенант нахмурился, пытаясь понять смысл сказанного. Тем временем Сергей раскрыл документы пленного.

– Командир пехотного батальона оберст-лейтенант Йохан Ритген.

– Да, – подтвердил немец.

– Слышь, сержант, кого мы в плен взяли? Целого комбата. Чуешь ценность? Давай, зови бойца, нам теперь его в дивизию поскорей доставить.

Сержант скользнул к лесу, а капитан потер лицо. Спать хотелось зверски. В глазах иногда двоилось. Моргать уже больно, будто песка в лицо хватанул. И тело ломит – бег по пересеченке с пятью пудами на спине еще скажется.

Появился сержант, следом шел Ковальчук.

– Все тихо, товарищ капитан.

Сергей кивнул.

– Выдвигаемся. Я первый, следом Ковальчук с пленным, замыкающий сержант Гаврилов. Смотри за тылами, Василий.

– Есть смотреть!

Неожиданно загрохотало на юго-востоке. Капитан недоуменно посмотрел туда. Кто там воюет? Ведь недавно оттуда ушли, там были одни немцы. И было их там…

Бойцы тоже напряженно смотрели на восток. Пленный улыбался, но заметив взгляд капитана, улыбку стер. Сергей выругался и сплюнул в траву. Кто-то из наших прорывается? Неудачно они место прорыва выбрали… но помочь им пока не в силах. Надо пленного с разведданными доставить и доложить о канонаде.