Пути Деоруса - Пётр Машьянов

и без слов выдавали положенную долю лекарства. В алькове Ихариона, что был в каждой казарме, появилась новая фигурка, которой приносили отдельные дары, — «Почти что святой».

По дороге назад юноша видел мрачных девушек и женщин, что несли цветы и подношения к новому алтарю. Те, кто раньше готовы были рвать друг другу волосы, сплотились в общем горе. Юноша прошел и мимо них — одна тень посреди других.

***

Знакомый стук разбудил Ганнона, и еще не до конца проснувшийся разум позволил себе надежду. Может, все это был лишь ночной кошмар? Вместе с ясностью к юноше вернулось и отчаяние. Нет, не сон. Однако это был их стук, значит, Иннар решил показаться. Что ж, на ловца и зверь бежит.

Ганнон медленно поднялся и открыл дверь. Стоявший на пороге Иннар не удивился виду друга, но его плечи поникли. Ключник без приглашения прошел в комнату, еле коснувшись Адиссы. Оглядев бутылки, он поднял взгляд и спросил:

— Значит, правда?

— Боюсь, что так, — тихо ответил Ганнон. Он не конца понимал, как много знает их с Виннаром друг. Жестом юноша пригласил ключника присесть на ящик, а сам опустился на кровать.

— Он так ждал этого испытания. Много рассказывал о нем, — уставившись в стену скорбно произнес Иннар.

— Правда? Когда? — спросил Ганнон.

— Хах, Виннар говорил, что ты будто не замечаешь, — горько усмехнулся ключник. — Не знаешь, что вне твоего поля зрения тоже есть мир. — Иннар потер виски. — Мы-то в городе сидели, пока ты странствовал.

— Так что он рассказывал?

— Ну не про само испытание, конечно. Не о том, что это. Говорил о нем только, что оно будет. — Иннар обвел руками круг в воздухе. — Что он его ждет. Хоть оно и опасно…

— Иннар…

— Знаю! — Ключник махнул рукой. — Вам нельзя ничего говорить. Он лишнего и не говорил. Но вижу, что дело пошло скверно.

— Не то слово.

Минут пять они оба сидели молча, избегая встречаться взглядами. Первым тишину нарушил Иннар:

— Надо выпить за нашего друга. — Он поискал глазами невскрытую бутыль и остановился на единственной оставшейся – зеленой. «Что ж, почему бы и нет, два последних дела сразу», — подумал Ганнон и проговорил:

— Иннар, я хотел попросить прощения…

— Не стоит, — перебил его ключник, — я и сам повел себя, как завистливый скот. Злился и на тебя, и на него с этим повышением.

— На Яррона? — с недоумением спросил Ганнон.

— На Виннара, — понизив голос, ответил Иннар и поднял ладони. — Знаю, знаю, трудно в такое поверить. К тому же про Прелата и правда стоило разузнать, я потому и пришел.

Иннар снова потянулся к вину, но Ганнон выхватил его и отставил в сторону к удивлению друга.

— Что ты имеешь в виду?

— Боннар. — От этих слов друга у Ганнона все похолодело. А ведь казалось, что он уже мертв внутри. Иннар продолжил: — Он чем-то разозлил хозяина Яррона, и тот послал людей к нему, ну, обыскать-поразнюхать.

— Как и про меня?

— Нет, про тебя только поразнюхать. С тобой-то все в порядке, он за всеми шпионит.

— Какое облегчение, — мрачно ответил Ганнон. — Так а что с Боннаром?

— Ну так вот. Яррон стоял очередную епитимью за то… в общем, что-то хорошее сказал он про твоего Боннара, когда хозяин против него советовал. — Иннар выдохнул и прервался на мгновение, но Ганнон промолчал. — И он мне рассказал. Это был совет по приговору. Сначала нашли чушь какую-то про потерянный путь, но потом… потом почитали еще и нашли что-то страшное.

— Что почитали? Что страшное?! — Ганнон выпрямился, оживая от нарастающей злобы. — Говори!

— Не знаю, чуть ли не основы мира он шатать собирался!

— Бред! — Ганнон бросился к сводам законов и текущих дел, которые передала ему королева. Он смахнул письмо от Иссура, под ним лежал одинокий лист. Он находился на самом верху и не был связан с пачкой других. Глаза забегали по строкам. Темно. Два коротких быстрых движения, и вот трут зажег свечу. Так-то лучше.

«Гамилькары… по праву Видевшего дома земель… простительная ересь… Боннар» — Ганнон зажмурился и потер переносицу. Лист на самом верху — она хотела, чтобы он знал. Посулы были, а вот и угроза – «возвеличивание Вортана… благочестие и узость взгляда, ссылка или строгая епитимья на усмотрение Видевшего».

— Ну что? — Иннар пытался заглянуть через плечо. — Ты сможешь помочь, ты же… — ключник изобразил высокую шапку на голове.

— Это писали до того, как «нашли что-то страшное».

— Крысы! — выругался ключник. — Мне жаль…

— Ой ли? — Ганнон с горечью посмотрел в глаза друга. — Тебе его жаль? Жаль тебе было других инструкторов, раз уж помянул крыс?

— Я… — Иннар смешался. — Нет, но я переживаю за тебя. Он же дорог тебе, уж не знаю почему. Надеюсь, что-то можно сделать. Вы с Виннаром… ох… ты, ты всегда справлялся.

— Я… — Ганнон повторил за другом и слово, и смущение. — Спасибо тебе, спасибо, что все-таки поговорил с Ярроном. И спасибо, что решил помочь Боннару.

В ответ Иннар лишь коротко кивнул. Этого было достаточно. Он протянул руку к вину, но Ганнон снова остановил его:

— Не трогай, для этого еще рано.

— Молк, что?

— Неважно, слушай. — Ганнон лихорадочно думал, отстукивая ногой ритм. — Пожалуйста, узнай, что же там такого нашли. Это очень важно.

— Да, господин, — протянул Иннар. В устах воспитанника Дубильни это слово могло быть худшим оскорблением, но на лице его не было злобы, только грустная улыбка. — Что-то еще?

Ганнон встал и взял меч, который Виннар дал ему перед походом на пляж. Повернувшись, он протянул его Иннару:

— Еще верни эту молкову штуковину в арсенал стражи.

***

Размышлять получалось только на ходу. Два шага от стены до кровати. Сегодня задачи требовали чуть больше места. «Похоже, придется-таки перебраться в комнату побольше», — констатировал Ганнон, взглянув на кипу судейских документов и письмо от Иссура. Скорее всего, ничего срочного, но даже если так – лучше прочесть. Записи от королевы он уже проигнорировал, и зря — мог бы узнать о Боннаре раньше.

Мелкий почерк был аккуратным, несмотря на тон письма. «…Сначала это