«Если», 2012 № 08 - Журнал «Если»

Однако вернемся к нашему рассказу. Итак, почему я сказал, что это произошло слишком быстро?

Потому что шел всего лишь двадцать второй век нашей истории, и я теперь уверен, что, несмотря на наше Главное Свойство, мы еще не созрели для космических авантюр такого размаха, какой был присущ экспансии человечества.

Ах, да… Впрочем, забудь и про Хогбартса, и про то, почему это был именно двадцать второй век, а не тридцать четвертый или сто пятьдесят шестой-бэ. Свен Хогбартс был не единственным первооткрывателем гиперсветовой подпространственной тяги. В этом веке наука уже была уделом многодисциплинарных групп исследователей, но Свен возглавлял свою группу. А что касается нумерации веков… Послушай, прими это как нечто данное, или мне придется объяснять тебе, кто такой был Иисус, как он умер, распятый на кресте, почему его назвали Христом, что такое Церковь, папа римский, Реформация… Если ты не имеешь представления об этих вещах, то я, в свою очередь, не собираюсь пускаться в детальное изложение, чтобы исправить свой промах, который допустил, упомянув про послание в бутылке и оплачиваемых шлюх.

Что ж, представь себе: шел уже 2164 год, а человек еще с большим трудом тащился по своей родной звездной системе от планеты к планете, робко возводя свои базы на негостеприимных чужих землях и лишь мечтая о далеких звездах… И вдруг он получил в свое распоряжение способ практически неограниченного перемещения — хоть и не мгновенного, но очень быстрого.

Теперь понимаешь, что я имею в виду, говоря об экспансии человечества?

Я мог бы назвать это Взрывом.

Я говорю о нашей родной планете, которая называется Земля. Слишком быстро она опустела, потому что всякий, кому возраст и уровень умственного развития позволяли взойти на борт космического корабля, отправлялся на поиски новых миров за десятки, сотни и тысячи световых лет. Тем более что полет в подпространстве на расстояние в несколько тысяч световых лет занимал всего несколько дней.

Я говорю о всех правительствах, которые, уже почти слившись воедино, стимулировали рождаемость детей, как можно больше детей, чтобы обеспечить посев человечества во всей Вселенной.

Я говорю о судоверфях, на которых строились космические корабли, все больше кораблей на основе двигателя Хогбартса, чтобы совершать бесконечные путешествия между бесконечными звездами.

Я говорю о новых первооткрывателях, еженедельно исследовавших тысячи новых планет, изучавших их необычную географию, вступавших в борьбу с опасной флорой и агрессивной фауной, закреплявшихся с господским высокомерием на самых подходящих и землеподобных мирах, как будто они, эти первооткрыватели, были хозяевами Вселенной, алчно поглядывающими на соседние галактики…

Я говорю о безумном стремлении новых поколений к путешествиям, исследованиям и переселению в далекие миры, с которым ни в какое сравнение не могли идти завоевания новых земель во времена Кортеса, Писарро и Кабеса де Вака, походы пионеров Дикого Запада в Северной Америке и Золотая лихорадка в Калифорнии и на Аляске.

Однако тебе не надо знать, кто такие они были, а также когда и где это происходило… Не думаю, что стоит тебе это объяснять, поэтому учти: все, я что я еще скажу на эту тему, носит чисто абстрактный характер.

Я говорю о Новом Фронтире. О Последнем Поединке.

Наглядно это можно представить в виде шара, который по мере раздувания становится все больше и больше, и точки, лежащие в его объеме и на поверхности, все больше отдаляются друг от друга и от центра шара, а поверхность его становится все тоньше и тоньше…

Если, конечно, у тебя имеется какое-то подобие зрения и легких, с помощью которых ты мог бы надувать нечто, похожее на шар.

Вот так оно и было. На Земле становилось все меньше людей, и расстояние между людьми все больше увеличивалось. Чисто арифметически: Вселенная бесконечна, а количество человеческих особей — нет. Форпосты исследователей вырастали день ото дня на все большем количестве далеких планет, все дальше от Земли и друг от друга. С каждым днем эти форпосты становились малочисленнее, и если вначале земные колонии насчитывали в среднем тысячу человек, то потом их численность снизилась до ста человек, а затем до десятка членов одной-единственной семьи отважных фермеров, которые строили на планете дом-базу по своему вкусу подальше от себе подобных.

Улавливаешь мысль? Диспора. Процесс балканизации.

Рекламные слоганы эпохи экспансии были таковы: «Тебя ждут бесчисленные миры! В том числе тот, о котором ты всегда мечтал. Надо всего лишь воспользоваться двигателем Хогбартса и искать до тех пор, пока он не отыщется!». Или вот такой, который, скажу без ложной скромности, придумал лично я: «По человеку на каждую планету и по планете на каждого человека!».

Ведь мы, аэды, служим не только лирике и поэзии. Наш талант востребован и рекламой, причем за приличную плату…

Правда, за тот слоган, который я процитировал, мне заплатили маловато, гораздо меньше, чем за такой: «Зачем делить планету с соседями, если можно сесть на звездолет и всего через пару минут навестить своих друзей и знакомых, живущих в другой звездной системе?».

А чтобы сэкономить время, процитирую сразу слоган, сделавший меня почти богачом: «Если планета тебя не устраивает, мы терраформируем ее под твой вкус!».

Внимание: тут появляется ключевое слово для нашей истории: терраформирование. Если вкратце, то это переделка мира «икс» под экологические стандарты Земли.

Предполагаю, что у твоей цивилизации имеется сходное понятие, если только вы не обладаете большими способностями к адаптации и выживанию, чем мы. Разумеется, я не говорю, что это невозможно, но мне кажется это маловероятным.

Да, Вселенная бесконечна, а подпространственный полет стремителен и скоротечен… Постепенно понятие расстояния сохранилось только в голове у людей. Если двигатель Хогбартса давал осечку, то колонист и члены его семьи оказывались пропавшими без вести что в двадцати, что в двадцати тысячах световых лет от ближайшего поселения. И все же, когда это случалось, люди чувствовали себя гораздо спокойнее, хотя бы чисто психологически, если знали, что рядом есть еще кто-то. И если подать сигнал о помощи со скоростью света в обычном пространстве, то по крайней мере через двадцать лет кто-то мог бы откликнуться на него.

Если бы был изобретен ансибл[5], этот коммуникатор для связи со сверхсветовой скоростью, о котором писали фантасты XX и XXI веков, все было бы иначе.

Но этот прибор так и не изобрели, поэтому я больше не буду говорить ни о нем, ни о фантастике.