Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 1 - Николай Александрович Митрохин

речь шла о постройке и дальнейшем содержании министерствами целых городов, порой крупных (в данном случае даже областных центров — Навои (Узбекистан) и Шевченко (Казахстан), и таких «городов союзного подчинения», как Озерск (Челябинск-46))[594].

Вместе с тем во многих случаях и не могло быть иначе, ведь освоение принципиально новых технологий и видов производств должно было производиться на определенной «базе» — кадровой, технологической, строительной. В связи с относительно небольшим количеством универсальных компаний проще было не начинать новое дело на «пустом месте», а передать его одному из министерств, у которого был соответствующий ресурс, приблизительно соответствующий новому направлению.

Например, для строительства нового завода можно было с нуля создавать строительный трест или перебазировать его из другого региона, а можно было задействовать находящийся рядом трест другого министерства, особенно тот, который уже заканчивал свою основную работу. Затем, по мере развития проекта или индустрии, никогда не поздно было выделить начавшее свою деятельность подразделение или производство не только в отдельную структуру, но и во вновь созданный отдельный административный орган — трест, управление, отдел министерства или даже в самостоятельное министерство. При кажущейся анархии это придавало гибкость советской системе планирования и превращало «системы» в гигантские многофункциональные корпорации, готовые при должном финансировании обеспечить широкий спектр услуг.

Например, все тот же министр Владимир Чирсков, чье ведомство специализировалось на строительстве прежде всего трубопроводов для транспортировки нефти и газа, а также инфраструктуры для нефтяных месторождений (и насчитывало в 1980-е годы аж полмиллиона работников, работавших в 146 строительных трестах и на 73 промышленных предприятиях), рассказывал о его побочной деятельности так:

Миннефтегазстроем СССР решались и зональные (то есть имеющие отношение к проблемам группы регионов. — Н. М.) строительные задачи. Сооружены крупные объекты автомобилестроения — заводы-спутники КамАЗа, ВАЗа, предприятия машиностроения, химической индустрии, фарфоро-фаянсовые заводы, хлопкопрядильные фабрики и другие предприятия легкой промышленности. Выполнены значительные объемы работ на объектах, составлявших материальную базу агропромышленного комплекса. Сданы в эксплуатацию крупные предприятия для пищевой и мясомолочной промышленности — заводы, комбинаты, холодильники. Для сельского хозяйства построены животноводческие комплексы, тепличные комбинаты, водопроводы и др. Сооружен крупный народно-хозяйственный комплекс — магистральный аммиако-провод Тольятти — Одесса протяженностью 2400 километров. По этой магистрали ежегодно можно транспортировать 2,5 миллиона тонн жидкого аммиака — ценнейшего химического удобрения. Эта уникальная по техническому решению автоматизированная система могла обеспечить жидким аммиаком многие сельскохозяйственные районы РСФСР и Украины[595].

Если учесть, что и Ишутин активно помогал крупному предприятию «Оренбургский газовый комплекс», строящемуся тем же министерством (30-тысячный коллектив строителей, высадившийся в чистом поле, имел большие потребности и порождал очень много забот[596]), то получается, что круг замыкался. Министерства были довольны, когда партийные органы «волюнтаристски» ломали другие ведомства, чтобы помочь решить их проблемы. Они гордились, когда им самим удалось построить что-то находившееся вне сферы их прямой компетенции. Ведь это увеличивало их обменный фонд во взаимоотношениях с другими ведомствами и партийными органами. Однако, естественно, им не нравилось, когда их самих заставляли помогать другому государственному ведомству, не входящему в их «систему». Тем не менее именно такие волюнтаристские практики зачастую исправляли вопиющие просчеты планового хозяйства и незапланированный, но хронический ведомственный сепаратизм.

«Ходоки», или Лоббизм снизу

Если «волюнтаризм» подразумевал право «большого» или среднего начальника решать так, как он считает нужным, а не так, как кем-то было запланировано на «научной» основе, то лоббизм был более систематическим явлением. Регионы и отрасли и отдельные группы и профессиональные кланы в этих отраслях стремились через своих представителей, попавших на работу в центральные органы власти, пролоббировать реализацию своих интересов. Это было несложно, поскольку, как говорилось выше, прием на работу в центральное ведомство (ЦК, Совмин, Госплан, Госснаб) осуществлялся из числа специалистов, принадлежащих к четко выраженным профессиональным и региональным сообществам. И у центральных органов было не так много возможностей оборвать эти отношения и сделать своих сотрудников «беспристрастными» к просьбам «ходоков».

Например, бывший министр Владилен Никитин так пишет о своем назначении:

В 1985 году меня назначили министром сельского хозяйства России. Тюмень покидал с тяжелым чувством, здесь все было мое. …Накопленный опыт помогал быть решительным. … Без ложного стыда и не боясь кривотолков объявил в министерстве о необходимости незамедлительно решать все вопросы Тюменской области[597].

Принципиально важным этот вопрос оказывался в ситуации, когда требовалось научно обосновать и рассчитать движение ресурсов в плановой экономике, однако оказывалось, что этим на всех уровнях тоже занимались лоббисты тех или иных групп.

Помощник Горбачева Владимир Милосердов так рассказывает о процессе своего приема на работу в аппарат ЦК КПСС в 1978 году, после 10 месяцев его работы в должности заместителя начальника сводного отдела агропромышленного комплекса Госплана СССР:

После короткой словесной разминки начались вопросы… разговор перешел на Госплан. Как я отношусь к этому ведомству? В чем вижу его недостатки? Правильно ли, что Госплан распределяет капиталовложения не только по отраслям, но и внутри отраслей, в частности внутри сельского хозяйства? Я говорил, что пока не работал в этом ведомстве, думал, что в стране есть единственный орган, который комплексно, с учетом народно-хозяйственных интересов формирует межотраслевые пропорции, исходя из эффективности определяет, куда и сколько направлять инвестиций… Считал, что только Госплан… формирует пропорции, каркас всей экономики…. Но когда непосредственно окунулся в работу, убедился, что … и здесь идет борьба между народно-хозяйственными комплексами, сферами, отраслями, которые представляют начальники отделов, их замы, начальники подотделов. Они борются за капиталовложения, материальные ресурсы, за строительство объектов в подведомственной им отрасли, регионе. Словом, каждый тянет одеяло на себя. У каждого подотдела свои интересы. Их работа оценивается по тому, сколько они выбьют ресурсов для сферы своего влияния. Все это ведет к разбалансированности экономики[598].

Присутствующий при этом разговоре заведующий Сельскохозяйственным отделом аппарата ЦК КПСС Владимир Карлов подтвердил, что та же ситуация в его отделе:

Когда решается вопрос о капитальных вложениях, материальных ресурсах, каждый руководитель сектора защищает свое курируемое министерство, свой регион. Руководители секторов выполняют роль полпредов министерств и ведомств, отделов и секторов Госплана, регионов[599].

Кстати, в Госплане специалисты по капитальным инвестициям составляли отдельную узкопрофессиональную группу и именовались «капитальщиками»[600].

Инструктор Отдела машиностроения ЦК КПСС, куратор атомной энергетики Владимир Марьин рассказал в интервью, что заведующий его отделом Василий Фролов специально послал его на непрофильную для него встречу Алексея Косыгина с руководством Министерства автомобильной промышленности. На ней премьер в жестких выражениях раскритиковал запрос министерства на выделение крупной