РОС: Забытый род - Гарри Фокс

Я поднял взгляд от письма. Гнев, холодный и острый как клинок, начал пульсировать в висках. Амалия стояла передо мной, трясясь от бешенства. Она резко ткнула пальцем в свою грудь, потом в талию, потом в бедра.

— Этот жирный, насквозь пропахший медвежьим салом боров! — зашипела она, и каждый слог был как плевок. — На это претендует?! Он?! Смеет писать такие… мерзости?! О моих… изгибах?! О моей поступи?! — Она задыхалась. — Что молчишь, Альфа?! Он там, в своем медвежьем углу, часом не охуел?!

— Он охуел, — подтвердил я тихо, но так, что слова вибрировали в наэлектризованном воздухе. Сжимал пергамент в кулаке, сжимая его до хруста. — Совсем.

— Ты же знаешь! — она схватила меня за рукав, ее глаза были безумны. — Ты же знаешь, что я не могу просто так отказать князю?! Знаешь?! Наш род… наш род слишком слаб сейчас! Твою мать! Они прознали, что у нас появился наследник! И лезут! Своими жирными лапами! Хотят вцепиться, претендовать на часть наших земель! На наши ресурсы! На меня!

— Каких земель? — я нахмурился, пытаясь переключить ярость на логику. — У нас только этот уровень Изнанки. Да, богатый, но…

— Ты… ах, да… — она отмахнулась с бессильной яростью. — Ты же не знаешь… всей истории. Не об этом сейчас! — Она вновь впилась в меня взглядом. — КОГДА?! Когда ты возьмешь меня в жены?! Закрепишь за Домом Аспидовых?! Закроешь этому хабаровскому ублюдку рот?!

— Сразу после свадьбы с Виолеттой, — выпалил я. — Он не успеет даже подступиться! Мы…

— Успеет! — Амалия перебила с горечью, кусая губу до крови. — Сука! Он уже в пути. Его послы будут здесь через три дня. На свадьбу. Он использует этот шанс! Уходи… — она резко отвернулась, ее плечи содрогнулись. — Уходи, Лекс. Я… мне надо побыть одной. Подумать. Уйти… пока я не превратила этот пергамент в пепел и не послала ему в ответ его же печень на блюде!

Я молча кивнул, оставив смятое письмо на ее столе. Вышел. Дверь Башни Хроник закрылась за мной с глухим стуком. Но не это эхо звучало в ушах. Звучали слова князя. "Пленительные изгибы"… "Томная поступь"… Его наглые глаза, мысленно ползающие по Амалии. По моей Амалии.

Гнев.

Чистый, белый, всепоглощающий. Он затопил сознание, выжигая все остальное. Особенно ярко горела картина того, как этот хабаровский боров смотрит на нее. На ее тело. На то, что принадлежит… мне. Дому Аспидовых. Мне.

Дааасссс… — знакомое, маслянисто-шипящее чувство проникло в мозг. Голос Аспида. Не смеющийся. Ядовитый. Опасный. — Верно, Мышонок. Они всегда тянут свои грязные лапы к тому, что наше. К землям. К женщинам. К силе. Выжги. Убей. ВСЕХ! Всех в его проклятом роду! Сотри Хабаровск! Сотри его уровень Изнанки!

Голова раскалывалась от боли. Не моей. Древней. Звериной. В висках стучало тысячами копыт. В ушах — звон мечей, хруст костей, дикие крики ярости и ужаса. Картины сражения, давно отгремевшего, но чья ярость жила в крови Аспида. В моей крови теперь. Дым. Кровь. Пеп…

"SIE WAGEN ES, OHNE ERLAUBNIS ZU SPRECHEN?!" — рев, леденящий душу, грохнул прямо в череп. Не Аспида. Эриды. Ее голос, гортанный, полный древней, нечеловеческой ярости, звучал так близко, будто она стояла за спиной. Они смеют говорить без разрешения?!

Боль стала невыносимой. Я прислонился к холодной стене коридора, сжимая голову руками, пытаясь выдавить из нее чужую память, чужую ненависть. Но она была там. В крови. В Перстне. В обещании огня и мести князю Вишневу и всему его дому. Обещании, данному не мной. Темной сущности, с которой я был теперь навеки связан. И которая жаждала крови.

Холод камня под ладонью. Запах воска и пыли Башни Хроник. И вдруг — РЫВОК.

Не в пространстве. В сознании. В самой крови.

Стена коридора растворилась. Сменилась сырым полумраком древнего леса. Густого, незнакомого, с деревьями-исполинами, чьи ветви сплетаются в готический свод, пропуская лишь лоскуты лилового неба Изнанки. Воздух тяжелый, пахнет хвоей, гнилью и… железом.

Под ногами — не плиты, а прелая листва и корешки. И дрожь. Глухая, ритмичная. Топот. Много топота.

Я оборачиваюсь. И вижу Их.

Знамена. Черные, как ночь. На них — стилизованный Аспид, шипящий в алом ореоле. Знамена реют над шеренгами. Доспехи. Не гладкие рыцарские латы, а чешуйчатые, темные, с шипами на плечах и шлемах, стилизованных под змеиную пасть. Под знаменами идут воины. Мужчины и женщины. Лица скрыты забралами или под капюшонами из плотной ткани. В руках — изогнутые клинки, тяжелые алебарды с крючьями, арбалеты причудливой формы. Их глаза под забралами — холодные, решительные. Мои предки? Воины Дома Аспидовых? Идет… поход? Осада?

Тишину леса разрывает не птичий крик, а звонкий, высокий звук — как серебряный колокольчик. И в воздухе появляются… розовые лепестки. Тысячи. Миллионы. Они кружатся в странном танце, безветренном вихре, нежно падая на темные доспехи, на листву.

Красиво. Смертельно красиво.

Первый лепесток касается наплечника воина рядом. Нежный, бархатистый. И… с шипящим звуком, как раскаленный металл в воде, прожигает сталь! Воин вскрикивает — не от боли, а от шока, глядя на дымящуюся дыру в броне и капли расплавленного металла, падающие на мох.

— ALARM! FEINDLICHE MAGIE! — ревет командир где-то впереди, его голос, искаженный шлемом, режет воздух. Тревога! Враждебная магия!

Розовый вихрь сгущается. Лепестки превращаются в стальной дождь. Они режут доспехи, как бумагу. Впиваются в щели, пронзают ткань, оставляя на кровавых ранах нежные розовые отметины. Крики. Уже от боли. Человеческой. Аспидовский строй дрогнул.

Из-за гигантских стволов, из тумана, выходят Они. Другие рыцари. Их доспехи — светлые, почти белые, отполированные до зеркального блеска. На нагрудниках — выгравированная ветка цветущей вишни. Их мечи длинные, прямые. Лица открыты — холодные, надменные. Маги среди них поднимают руки, и вихри розовых лепестков бьют с новой силой.

— FÜR DEN ASPID! STELLUNG HALTEN! — гремит команда наших. За Аспида! Держать строй!

— VERBRENNT SIE ALLE! KEINE GNADE FÜR DIESES GESINDEL! — орет кто-то совсем рядом, его клинок, облитый зеленоватым ядом, рассекает воздух, сбивая тучу лепестков. Сожгите их всех! Никакой пощады этому отродью!

Бой вспыхивает адским костром. Темные аспидовские клинки, покрытые смертоносной слизью, шипя, встречаются со светлыми мечами вишневых рыцарей. Яд разъедает сталь, но те отвечают магией: земля вздымается корнями-удавками, воздух рвется невидимыми лезвиями. И везде — эти проклятые розовые лепестки, режущие, жгущие, проникающие сквозь щели.

Кровь. Ее слишком много. Алая и темная, почти черная у аспидовцев, смешивается с грязью. Крики на немецком — приказы, проклятия, предсмертные хрипы. "SCHNEIDET IHNEN DIE KEHLEN DURCH!" Перережьте им глотки! "DAS IST FÜR ASPID!" Это