Ящик Пандоры - Александр Ольбик

«Вот это удар между ног… Да, но теперь проныры из газет захотят узнать, с кем господин Гойтисоло изменял своей красавице-жене, тем более в нетрадиционной манере… – Дарий был озабочен и не радовался довольно сногсшибательной оплеухе, которую Октябрина отвесила своему идальго. – М-да… Однако необходимо предупредить Пандору, чтобы она ни с кем не вступала в разговоры на эту тему. Зачем мне такой пиар? Хотя, может быть, вполне возможно, а чем черт не шутит…» На этом все сомнения и радости Дария закончились. Ему было не до победных литавр: в голове сидел вчерашний эпизод с таинственным телефонным разговором, который вела Пандора, но главное, что больше всего терзало – отсутствие денег. Денжуры, бабок, бабочек, шершавеньких зеленых USD, гладеньких EUR и прочих ЕЕК, LTL, RUB… Будьте здоровы и не кашляйте! И Дарий, набрав номер Флориана, стал с нетерпением ждать его вякающего гласа. Слава богу, сам соизволил взять трубку. И когда до него дошло, кто звонит и чего желает звонивший, Флориан увял и, как неисправный насос, начал впустую качать воздух…

– Ну чего ты молчишь, Флорик? Я же у тебя прошу свое… Не унижайся и не унижай свой теневой кабинет… И не я к тебе должен обращаться, а ты ко мне, и с большим уважением… Или я ошибаюсь?

После многовековой паузы должник развязал свой осклизлый от вранья язык:

– Ладно, черт с тобой, подходи к воротам, что-нибудь придумаю.

И Дарий, надев свои спортивки, в пластмассовых шлепанцах, которые не имеют швов, но которые тем не менее разошлись по всем швам, отправился к владениям мошенника. Никакой проблемы – только перейти улицу… И какой же сволочью оказался Флорик: вместо того, чтобы пригласить Дария в дом и по-людски, предложив стопарик «Абсолюта», рассчитаться, этот идол шулерства и обмана вместо себя послал охранника, который через решетку и передал конверт Дарию. Это же надо, каков пикадор! Где предел жлобства и махровизма? А что делать – только взять, что дают, и отвалить. Нищему нищая доля… Но еще большую униженность вызвал факт извлечения денег из конверта. «О, сукины дети всего мира, приезжайте на Сиреневую, познакомлю с главным сукиным сыном вселенского масштаба… Это же надо так опустить творца! Жалкая тварь, проходимец, набить бы морду, поджарить на тефлоновой сковороде или горячим утюгом погладить по мордасам, но лучше всего по отростку, который у него между ног бесполезно болтается…» Из конверта Дарий вынул пятнадцать латов. Если играть на «Амиго» и по ставке 90… всего шестнадцать ударов… может, семнадцать, но не более…

Весь день Дарий просидел за мольбертом, срисовывая со старого этюда уже запылившийся пейзаж. Перед ним была картонка метр на восемьдесят. Море, дюны, подгоняемые ветром весенние облака. Сколько лет назад это было воплощено? Еще жива была Элегия. Стонала от боли, а по ночам будила его криком или же стуком по трубе. И тогда он вскакивал, но, не понимая, что происходит, бежал к ней в комнату и в панике пытался помочь… А сколько таких ночей прошло… Но лучше бы не проходили, пусть с болью и паникой, но не проходили бы. С ее уходом кончилась Эра первородства и наступила Эра либидо, что близко по сути, но диаметрально противоположно по экзистенции. Молодое вино влилось в старый бурдюк, вытеснив оттуда выдержанную, с непередаваемым прохладно-терпким ароматом амброзию…

…Но пока он сидел за мольбертом, Пандора сходила в магазин, с выделенной для этой цели пятеркой. Еще пять латов он собирался потратить на рамки, остальные пять… А черт его знает, может, рискнуть и поставить по крупной? Но это же смешно, имея в кармане пятерку, думать о крупной ставке. Наивняк, и таковым, наверное, пребудет вечно, ибо горбатого и малахольного исправит только… Но пейзаж, который он срисовывал с этюда, обретал неповторимую стадию зарождения жизни… Апрельская зелень вроде бы еще не окрепла, а только-только набухает, воздух еще не отяжелел от испарений, а только-только набирает одухотворенную прозрачность… несомненно, вернее всего, а как же иначе… Весенняя прозрачность дороже осенних дымов, вот, пожалуй, в чем секрет жизни. Как и первые листочки, осторожно, помня о гносеологии, выползают из теплых, протомленных нетерпением почек… этой колыбели сущего, люльки бессмертия и все-таки – Смерти… Правда, возвратной и бесконечно повторяющейся и меняющейся местами с Жизнью. Соитие духа и молчаливой полночи. Когда на ветку с каплей росы падает отсвет звезды, как раз находящейся на линии огня Стрельца… Впрочем, вздорная лирика, никуда не ведущее суесловие. Однако не торопись с приговором. Все в строку, если строка начинается с неожиданного просветления Души…

– Что бы ты хотел сегодня поесть? – внезапный вопрос вошедшей в комнату Пандоры.

И, не вникая в смысл, последовал необдуманный ответ:

– Если можешь, пожарь кнедликов с яйцами дона Хуана…

– Злопамятная скотина, – Пандора вильнула задницей и едва не наступила на вертящегося возле ног Шока.

Но Дарию было не до пикировки, хотя бульон ревности, разбавленный газетной информацией, еще варился в его котелке. Деньги, деньги – вот что было альфой и омегой его косого взгляда на подлунный мир.

После обеда он пошел в соседний магазин купить сигарет. Но вместе с сигаретами принес домой известие для Пандоры: в соседнем магазине требуется продавщица в винный отдел. Про себя подумал: «С чего начала, тем и закончишь?»

– Им лучше взять тебя, чем какую-нибудь незнакомую мамзель. Как – снизойдешь до вино-водочного прилавка?

– Если не будешь меня прислонять к каждому столбу.

– Там бабское царство, не к кому тебя прислонять.

– А к грузчикам? Они что – не люди?

– Зато неделю работаешь, неделю свободна… Смотри, я не принуждаю, но на сегодняшний день у нас страшная дыра в бюджете.

– Самому надо работать, а не надеяться на слабую женщину. Где твои шедевры, о которых так красиво пел, когда склонял к совместной жизни?

– Шедевры остаются после смерти художника… Но, если я не ошибаюсь, ты тогда тоже что-то пела про любовь, грозилась умереть, если я от тебя сделаю ноги.

– Может быть, но столько прошло времени, и ты меня постоянно разочаровывал… Другая на моем месте уже давно бы оставила тебе воздушный поцелуй.

После того как они с Пандорой переговорили с заведующей магазина, уладив вопросы трудоустройства, по умолчанию отправились в «Мидас». Синхронно избрав путь в сторону «хазаров», которым они мстят и никак не могут отомстить… Но когда-нибудь это должно же случиться…

В салоне, как всегда, было накурено и встретивший их Бронислав по-прежнему был флегматично приветлив, но на лице отчетливо прослеживалось желание поделиться новостью. Да и Дарию было интересно узнать из первых уст – из-за чего произошло на пляже автомобильное шоу? Ему не верилось, чтобы два прожженных циника подвергли свои драгоценные жизни смертельному испытанию из-за какой-то дряни, даже если у нее золотая ВЛГ… и если она умеет делать то, что другим не под силу, ни за какие деньги, ни вовек, ни в жизнь, и даже если она по всем параметрам округлостей свободно переплевывает любых красоток мирового уровня, то и тогда бы… А хрен его знает, на что способен мужской гормон по имени тестостерон… Нет, об этом-то Дарий как раз знал, и сам не раз испытывал его разрушительную агрессивность… Дело в другом… А в чем?

В салон вошла удачливая игрица Виктория. Соломенная вдова. На ней тот же кожаный плащик и перчатки-антигрипп, антискарлатина и даже, возможно, антиСПИД вместе с антисифоном и прочими антипаразитическими инфузориями. Однако Дарию задавать вопроса Брониславу не потребовалось, ибо первой в забеге оказалась Виктория.

– Наконец-то эти гангстеры доигрались… – сказала она и подсела к «Золотой Клеопатре». И, несмотря на то что была в перчатках, она ловко засунула в щель двадцатку, и все присутствующие услышали осуществленный автоматом заглот. – Я этого Энея терпеть не могу, хамло, дерет три шкуры… Грязная мразь… Впрочем, о мертвых или хорошо или…

– Извините, – напрягся Бронислав, – еще сегодня утром я с ним разговаривал по телефону…

– Я, разумеется, выразилась фигурально, но для меня он окончательно умер, – Виктория закурила, не снимая перчаток. Приняв неприступный, а может быть, и царственный вид, она нажала на клавишу «старт» – и дуэль железа с железной леди началась. – А газеты врут, что, дескать, все произошло из-за девчонки легкого поведения. Водилы не поделили одного голубого мальчика… Педе… гомосеки… так им и надо…

– Ну, это уж слишком, – заступился за таксистов Дарий. – Они на гомосексуалов совершенно не похожи и не надо тут…

Не поворачивая головы, Виктория отрезала:

– Все мужики педерасты, особенно таксисты, массажисты, художники и прочая творческая рвань… И вы тоже не исключение… Поверьте, я с одного взгляда могу определить, кто есть кто…