Его любимая зараза (СИ) - Кувайкова Анна Александровна

— Алантана это предвидела, — глухо прошептала я, веря и не веря нашей удаче. — Она знала, что так будет, чувствовала. Иди, Дрогар. Это наш единственный шанс.

И темный эльф с магичкой, переглянувшись, степенно поднялись по широким ступеням и шагнули в сторону именинника и той, что якобы сопровождала его. А по факту привязала к себе кандалами, взяв в плен мое тело!

Что странно, но ради представителя Забытого Леса, пусть и младшего, Князь соизволил встать. Неудивительно, конечно, зная о его теплых отношениях с эльфийским народом.

— Мой Князь, — отвесив полагающийся поклон, Дрогар распрямился и принялся нести соответствующую этикету чушь. — Поздравляю вас…

Дальше я уже не слушала — всё мое внимание было приковано к моему телу, облаченному в пафосное, бесстыдное алое платье.

Майлин до сих пор чувствовала себя хозяйкой положения, надменно задирала мой же нос, но нет-нет, и поглядывая в сторону тысячной толпы. Она искала магистра Тиас, и это было ясно!

Ей не было дела до поздравлений, ее не волновал сам Князь — она думала, что он у нее на крючке. И, в принципе, так оно и было! Вот только…

Смерив Лютецию под маской Сафьяны неприятным взглядом, и не распознав подмены, Майлин вопросительно изогнула бровь. Магичка, сообразив, что это значит, уверенно и незаметно кивнула, мол, всё в порядке, всё под контролем, конкурентов нет.

Хозяйка Завесы заметно успокоилась, не скрывая торжествующей улыбки. И, когда настал черед объявленного ранее лобызания белой ладошки, беды явно не ждала.

— Давай, Люц, давай, — закусив нижнюю губу от напряжения, шептала я, впиваясь в резное зеркальце так, что кровоточила душа в прямом смысле — на моих ладонях и пальцах, вцепившихся до боли в края зеркала, выступила самая настоящая алая кровь. — Прямо сейчас. Не надо ждать иного. Сейчас. ДАВАЙ!!

И она это сделала.

В тот момент, когда никто этого не ожидал; во время церемониала, когда верноподданные Князя выражали слова благодарности и покорности; когда даже представители иной расы склонили голову и, казалось, преклонился самый преданный союзник, прикладываясь губами к небрежно протянутой рученьке…

Лютеция, выхватив из крохотной сумочки, висевший на поясе, серебряный кинжал, без раздумий и сомнений решительно воткнула его в мою грудь!

— Ох, ё, — прочувствовав на себе этот удар, пошатнулась я. — Не слабо…

— Леся? — тут же вскинулся Дрогар, пока Князь, увидевший это, потрясенно замер, широко раскрыв глаза. — Ты…

— Лютецию уводи, — схватившись за саднившую грудь, прошипела я. — Живо! Кажется, она немного промазала… И умру я не так скоро!

— Понял, — только и ответил эльф.

Но сделать ничего не успел. В тот самый миг, как мое тело безвольно осело на пол, взбешенный Темный Князь, моментально вычислив зачинщика или, как думал, предателя, ухватил темного эльфа за горло!

— Что ты натворил?!

— Это не он, — со всех сил сжимая зубы, прошептала я. Мой голос, раздавшийся с этой стороны зазеркалья, моментально потонул в многочисленных криках, вскипевших в бальном зале академии. Да что там криках? Там самая настоящая паника поднялась! — Дариан. Это я!

— Леся? — отпуская эльфа так, что тот безвольным мешком грохнулся на постамент, вскинулся кицунэ. И, определив в общем визге и шуме, откуда исходит голос, кинулся к моему захлебывающемуся телу. Кажется, кинжал не достал до сердца, но пробил легкое. Майлин хрипела, её корежило… и, с опозданием, но вместе с ней умирала и я. — Родная, ты здесь?

— Я рядом, — сжимая грудь, просипела я. Лютеция, то ли почувствовав, то ли замерев от шока, с места не сдвинулась. И у нас появилась прекрасная возможность поговорить… наверное, в последний раз. — Я здесь, Дариан. Меня нет в этом теле. Но со мной все будет хорошо. Ты слышишь?

— Зачем? — кицунэ протянул руку к моему телу, изо рта которого начали выходить жуткие кровавые пузыри. — Родная, зачем?!

— Так надо, — усмехнулась я, чувствуя, как силы меня покидают. Безвольная рука соскользнула с большого зеркала, и я опустилась на колени, держа в руках только отражение брошки Лютеции, которая так и не смогла сойти со своего места. Только сейчас она поняла, что натворила, и бездумно осела прямо в растекающуюся по черному бархату лужу крови. Моей крови. — Ты же знаешь, правда?

— Лесь…

— Заткнись, — хрипло усмехнулась я. — Кто-то должен был положить этому конец. Так почему не я?

— Сомелье!!

— Успокойся, — кашлянула я со смешком, и только сейчас обнаружила, что у души, находящейся в зазеркалье, тоже могут открыться раны. Свитшот за несколько секунд стал липким и влажным. — Твоя матушка меня вернет, снова. Так к чему всё это?

— А если нет? Если нет, что тогда?!

— То есть так, да? — царапая пол ногтями, вдруг прохрипела самозванка, занявшая мое место. — Она для тебя на первом месте… А до меня тебе и дела нет?

— Ты получила по заслугам, Майлин. — холодно ответил Темный Князь. — И если б не ее тело, ты бы сдохла в гораздо худших муках, поверь!

— О, нет, — кашлянув сгустком алой крови, заявила эта тварь. — Сдохну не только я. Но и твоя глупая девица. Ты больше не увидишь меня, но и ее тоже. Клянусь! Я заберу ее навсегда с собой в могилу!

— Слушай больше, — с трудом переборов боль в груди, хмыкнула я. — Кому ты веришь? Она сдохнет, я воскресну. Как и всегда, помнишь?

— Лесь, тебе больно.

— Это ненадолго, — вяло улыбнулась я, сворачиваясь на блеклом, сером полу в комок, прижимая коленки к груди и до нового витка боли в пальцах, обхватывающих зеркальце.

Умирать было страшно.

Единственно, что еще держало меня на этом свете, это его голос, его взгляд, и его искаженное отражение.

Казалось бы — такая малость…

Но большего мне было не надо.

— Дариан, — очередная судорога пронзила мое тело и душу, но я смогла улыбнуться. — Ты не тронешь Лютецию и Дрогара. Ты мне обещаешь?

— Сомелье, — раздраженно рыкнул Князь, в секунду сообразивший, к чему я клоню. Позади него начался дикий хаос — кто-то кричал, стонал и плакал, началась самая настоящая паника в бальной зале. Слышался четкий, командный голос отца и других преподавателей. Стучали каблуки и шелестели платья, мерцали отдаленно вспышки заклинаний…

Сорвав с груди зеркальную брошь, скидывая с себя морок, Лютеция, закусив губу, передала ее Князю.

Поняв, что Майлин, даже находясь в моем теле, загибается в одиночестве, находясь в самом центре многочисленной толпы, я испытала самое настоящее удовлетворение.

— Не надо, — я коснулась пальцами неровного, зябкого отражения. — Они не виноваты. Я так захотела. Это мелочь. Надо всего лишь чуть-чуть потерпеть, и все снова будет хорошо. Так было всегда, верно?

— Лесь…

— Ну не надо, — проглотив слезы, тихо хихикнула я. — Ну, что ты, как в первый раз? Я тебя люблю, Дариан. Ты самый невыносимый из нелюдей, которых я знаю. У нас все впереди. Только держи себя в руках, ладно?

— Не выводи меня, Сомелье, — сглотнув комок в горле, произнес Князь, и я практически увидела их — багровые ручьи, потекшие по краю зеркальной броши с той стороны. — Бесишь! Что я скажу твоему отцу?

— Что я… — попыталась пошутить, но в секунду закашлялась, выплевывая кровь из легких. — Черт…

— Леся… Лесинья!!! — послышался взволнованный крик моего отца.

А после всё погрузилось во тьму.

Нескончаемую, непроницаемую…

И на этот раз настоящую.

Глава 25

— Тридцать пять убитых, почти сотня раненных, два десятка пленных… Хорошо погуляли, нечего сказать!

— Прекрати язвить, Аарахарн, — неожиданно припечатал золотого дракона Аттанхэш, огромный, и невозмутимый, как скала, нависшая над морем. Бросив очередной взгляд на помост, где до сих пор лежало неподвижное, хрупкое тело, темный эльф еще тише произнес. — Не время и не место.

— Да знаю я, — проследив за ним, безрадостно откликнулся золотоволосый мужчина. Руки его помимо воли сжались в кулаки…