Его любимая зараза (СИ) - Кувайкова Анна Александровна

— Наверно, ты права, — неуверенно молвил дроу. — Не нравится мне всё это, Лесинья. Это дурной знак.

— Ну, отступать всё равно некуда, верно? — логично заметила я, и тут раздался он.

Бешеный рёв труб, возвещающих о приходе самого важного гостя!

Точнее, гостей.

— Великий Темный Князь, — громовым голосом, в нереальной тишине, торжественно-пафосно объявил мажордом. — И его сопровождающая, леди Сааразас-Сомелье!

— Даже именем моим не побрезговала, крыса, — пробормотала я. — Люц, ты можешь встать куда-нибудь повыше? Хочу в ее лживые глазки посмотреть!

Магичка послушалась. Отыскать что-то похожее на ступеньку удалось не сразу, пришлось потеснить кое-кого из адептов, усиленно пытающихся набить свои желудки бесплатной вкусной кормежкой, не нарушив при этом правил этикета. В конце концов, забравшись на какой-то выступ у колонны, увитой живыми цветами, держась за подставленное темным эльфом плечо, она взглянула на толпу, а вместе с ней и я.

И меньше всего меня волновал помпезно украшенный зал, обилие свечей, цветов или шелковых лент. Не трогало даже невероятное скопление народа, не заботило наличие самых богатых и влиятельных лиц всех государств сразу.

Но когда от общей массы отделился один человек, вышедший встречать виновника торжества, я вздрогнула:

— Папа.

— Лорд Сааразас невероятен, как и всегда, — восхищенно прошептала Лютеция. — Ему так идет этот парадный мундир. Но как он еще держится?

— Это Саас, — забыв, что меня никто не видит, пожала я плечами. — Он никому не позволит увидеть свое истинное лицо, и не отступит от правил… Ну, почти!

— Красавец, — тихо и подленько захихикала Лютеция, когда мой папочка, сказав несколько приветственных слов Князю, коротко ему поклонился… И напрочь проигнорировал небрежно протянутую для поцелую ручку особы, сопровождающей Темнейшего.

В зале тут же поднялся ропот!

— Высшему обществу теперь сплетен хватит на сто лет вперед, — прокомментировала я. И чуть не схватилась за голову, разглядев, наконец, наряд самозванки, занявшей мое место. — Морены ради, что на ней надето?!

— Я, наверное, повторюсь, — осторожно вставила свои пять копеек неугомонная Лютеция. Девушка явно нервничала с каждой секундой всё больше и больше, а потому контролировать словесный поток ей становилось всё сложнее. — Но красный тебе не идет.

Не идет? Не идет?! Да я б в жизни такое не нацепила!

Оставим тот факт, что тонкий шелк, расшитый золотом, облеплял мое тело, как перчатка. Так эта курица еще ухитрилась где-то раздобыть портного, знающего, что такое силуэт «русалочка»!

Платье полностью открывало плечи и едва держалось за бюст, обнажая его гораздо сильнее любых рамок дозволенного. Чуть ниже плеч оно с помощью широких золотых колец обхватывало выбеленные руки и ниспадало воздушными лоскутами практически до самого пола. А позади всё это еще имело нехилый такой шлейф.

Алые, блин, паруса!

И будто этого мало, она еще нацепила на меня весь комплект своих побрякушек, да еще и волосы осветлила. Фу. Вот просто фу!

— По-моему, Князя сейчас стошнит, — бросил свою короткую ремарку ди Рейн. И…

Как бы я не хотела не смотреть на кицунэ, после этого мой взгляд сам собой приковался намертво к высокой, статной фигуре Темного Властелина этого мира.

На этот раз Дариан превзошел сам себя. На собственный праздник, самый шикарный бал за последние несколько веков, он явился… в потертых кожаных штанах, едва застегнутой рубашке, и босиком!

Он словно всем своим видом показывал, как ему плевать на всё происходящее. И даже руку своей «даме» подал только после ее гневного, многозначительного кашля.

Поневоле вспомнился наш с ним первый бал… И внутри что-то дрогнуло.

Пришлось как следует стиснуть зубы и гнать все иные мысли прочь — не хватало еще в самый последний момент засомневаться или вообще передумать.

Жить-то хотелось всё равно.

Но какова будет эта жизнь, если шанс в любой момент снова лишиться своего тела зависнет надо мной Дамокловым мечом? Пока Майлин существует, ни нам, ни этому миру не будет покоя.

А самозванка тем временем, бесстыдно покачивая бедрами, позволила подвести себя к возвышению, устланному черным бархатом, и щедро украшенным серебром. На нем стояли два кресла-трона, по моему скромному мнению, никак не вписывающихся в окружающую обстановку. Одно из них и занял Темный Князь, мрачный и откровенно скучающий.

Он не предпринимал ровным счетом ничего…

Но я успела заметить, как среди гостей, тот тут, то там, мелькает золотистая шевелюра Аарахарна — дракон явно кого-то искал.

И когда Майлин, церемонно пристроив мое тело на втором кресле, принялась почти откровенно озираться, я поняла, что всё идет по плану.

Уже через пару минут отец объявил о церемонии поздравления, и взгляд самозванки, наконец, остановился на Лютеции. Хозяйка Завесы зло сузила глаза и едва уловимым кивком головы указала на помост.

— Она меня зовет, — голос увидевшей это Лютеции дрогнул.

— Не тебя, а Сафьяну, — поправила я. — Хочет, чтобы она была поблизости. Иди, Люц. Пора. И… Дрогар, влей в нее шампанское, что ли! У меня изображение трясет.

Темный эльф промолчал. Однако когда он аккуратно снял девушку с выступа и поставил на пол, в его руках, будто из ниоткуда, появился бокал с пузырящимся содержимым.

И я даже не удивилась, когда Лютеция, пробираясь через взволнованную толпу, успела выпить не только его, но и осушить еще парочку. Не знаю, сильно она опьянела или нет, но всё ее тело ходить ходуном, наконец, перестало.

Что же касается меня… будем считать, что в меня временно вселился дух Агилара.

Мне было пофиг.

А вот когда парочка заговорщиков и мой, так скажем, дух, присоединились к собранию людей и нелюдей, желающих поздравить именинника, внутри поселились здоровые опасения. Да пока наш черед подойдет, Лютеция уже восемь раз передумать успеет!

Дрогар заметно хмурился, в то время как кто-то из королей, робко встав на самом краешке, вещал слова благодарности меланхоличному Темнейшему, который даже не потрудился встать.

Он вообще, выслушивал все поздравления спокойно и даже безразлично — с непроницаемым, каменным лицом. От его былого величия не осталось и следа.

Темный Князь, сидящий на помпезно украшенном постаменте, был безучастен, беспристрастен и равнодушен.

И, пускай этого не видели многие, но это прекрасно замечала я, даже сквозь искривлённое зеркальное отражение.

Он будто был пустышкой, декорацией. А главной фигурой стала широко улыбающееся особа, напялившая ярко-красное платье, своим фасоном стоящее на грани приличия.

Причем даже для меня, иномирянки!

— Он, — нервно сглотнув, прошептала Лютеция, стоящая с Дрогаром, как и прочие, в многочисленной очереди, стремившейся поздравить Великого Темного Князя с его праздником. — Он их не слышит, верно?

— Он их не хочет слышать, — поправила я, намертво прилипая к зеркалу. — Он умер изнутри, он знает, что будет дальше. Люц, готовься. Скоро ваш выход.

— Я не смогу.

— Ты должна, — прижимаясь к холодному стеклу, глухо шептала я, роняя беззвучные слезы, против воли срывающиеся с ресниц. Откуда они только взялись… И почему сейчас? — Ты должна, помни! Если ты не сделаешь этого — подобная маска застынет на его лице навсегда, а мир погрузится в хаос. Или ты, или тебя, помнишь? Давай. Ты сможешь, я верю!

И после этого мне пришлось замолчать.

Церемониймейстер объявил следующую пару поздравляющих. И, к нашему удивлению, прозвучало не чье-то знакомое имя, и даже не неизвестное. О, нет. На сей раз двинуть пафосную речь предлагали наследнику темноэльфийских земель!

Огромную, могучую фигуру Аттанхэша среди прочих было видно сразу. Он был один, не нуждался ни в каком сопровождении, не утруждал себя парадными тряпками и… как только насмешливый взгляд встретился с напряженным Дрогара, он сделал приглашающий жест рукою.

Это что получается? Он уступал свое место?!