Одновременно: жизнь - Евгений Гришковец

За последние две недели побывал в Кирове и Ижевске, исполнил по спектаклю и с «Мгзавреби» сыграли по концерту. Концерты проходят всё лучше и лучше. Гиги признался, что у него и у его группы наконец-то ушло сильное волнение и боязнь новой и малознакомой для них нашей публики. Они стали позволять себе играть спокойнее, не бороться за постоянное внимание, а стало быть, лучше и качественнее зазвучали. В последних двух концертах «Мгзавреби» играли песни, которые до того не решались играть в других наших городах из опасения, что они либо лирические, либо, на их взгляд, специфические. Публика приняла эти песни, приняла с вниманием и благодарностью. С уверенностью могу сказать, что мы отлично сыгрались. Я теперь получаю от концертов такое же сильное удовольствие, какое получал когда-то от налаженной работы с «Бигуди»… Кстати, Максим Сергеев (если кто не помнит – лидер и основатель группы «Бигуди») прислал мне свою новую песню, как я понимаю, из альбома, над которым работает. Песня на английском языке, песня замечательная, свободная и очень его. Я обрадовался, её услышав, потому что понял, что мы верно тогда приняли решение расстаться. Это расставание дало нам возможность найти развитие отдельно и в разных направлениях. Я просто счастлив, что у Максима появились определённо новый звук и новая идея. А у меня появились «Мгзавреби». Я также рад, что Максиму нравится то, что делаем «Мгзавреби» и я, и здорово, что у нас сохранились прекрасные и взаимоуважительные отношения.

После Ижевска в очередной раз дал спектакль в Казани. После неухоженных и плохих дорог Кирова и столицы Удмуртии Казань блеснула чистотой и городским размахом. А вот из Казани я впервые съездил и сыграл в городе Набережные Челны…

О Челнах расскажу позже. К тому же по дороге из Казани в Набережные Челны я заехал в Елабугу. Заехал я в Елабугу по нескольким причинам… Главной было то, что на меня вышел человек из Елабуги, которого я называть не буду, с приглашением посетить его родной город, где он покажет, на его взгляд, важные для меня достопримечательности. Я очень и очень благодарен этому человеку за настойчивость. Признаться, я не особенно хотел заезжать в Елабугу – по причине усталости, не очень хорошей погоды, весенней распутицы, авитаминоза, да и, что греха таить, часто побеждающей меня лени. Но приглашающий был настойчив, я нехотя приехал и потом долго его благодарил за то, что он настоял. Что предложил мне посетить этот человек? Он предложил мне посетить дом, в котором ушла из жизни Марина Цветаева, кладбище, на котором она похоронена… Ещё можно было побывать в доме, в котором родился, вырос и прожил юные годы наш любимый живописец Шишкин, а также увидеть учебное заведение, располагающееся в изумительном и огромном для Елабуги здании, в котором когда-то давно, в начале 1960-х, начал преподавательскую деятельность дорогой моему сердцу Натан Давидович Тамарченко. О трёх часах пребывания в Елабуге тоже расскажу позже.

В субботу прилетел из Набережных Челнов, точнее, из Нижнекамска в Москву, едва отдышался – и поехал в Книжный дом «Москва» на презентацию сразу двух книжек. Там я в первый раз подержал в руках свеженькие книги «Боль» и «Уик Энд». Людей было очень и очень много, полный магазин. Как было радостно это видеть! Как я волновался не увидеть этого! Потом поехал на телеканал «Дождь», где был у меня долгий эфир, которым, в итоге, я остался доволен. Доволен потому, что всё было доброжелательно и не возникло жёсткой дискуссии. Во время жёстких дискуссий, особенно когда сталкиваешься с телевизионными людьми, которые опытны и напористы, я обычно замолкаю и отказываюсь от полемики. В этот же раз мне удалось сказать то, что я хотел сказать, повторить то, что я хотел повторить, и настоять на том, на чём хотел.

Книги получились очень красивые!.. Серж Савостьянов, как всегда, парадоксален и при этом точен.

А ещё получил позавчера, одновременно с выходом новых книг, оформление обложки книги «Рубашка», которая выходит в Китае на китайском языке, получил и обрадовался. Обрадовался тому, что увидел в оформлении высокую книжную культуру, и понял, что мой роман попал в хорошие руки. Мне нравится, как выглядит моя китайская книжка.

Сегодня прилетел совершенно уставший, но уставший по-хорошему, в весенний и уже цветущий белыми цветами алычи Калининград. А завтра слетаю на три дня в Стокгольм. Пригласили на небольшой кинофестиваль, с радостью согласился, хоть сейчас и понимаю, что лучше было побыть дома. Такая дивная стоит тут погода… И нигде я не нахожу отдохновения и спокойствия, кроме как дома.

15 апреля

Почти три дня был в Стокгольме. Прекрасный город! Прекрасный в прямом смысле этого слова. Мало знаю в Европе городов, которые безо всяких оговорок могу охарактеризовать словосочетанием «прекрасный город». Какой-то может быть красив местами, но в целом довольно убог, другой может быть очень красив, как, например, Прага или Будапешт, но в этих городах отсутствует внутренняя мощная атмосфера, нет заметного собственного культурного процесса, всё заполнено средней руки туристами и осевшими в большим количестве нашими бывшими гражданами, которые приехали туда не для того, чтобы развивать и участвовать в культурном процессе. В каких-то городах бурлит активная жизнь, но с красотой не очень. Стокгольм же невероятно и монолитно красив, удивительно расположен и живёт мощной собственной культурной жизнью.

Показали на одной маленькой стокгольмской улице крошечный домик, который даже стоит не отдельно, а втиснут между другими домами. Два окошка, дверь, крыльцо, один этаж. Мне сказали, что это самый маленький театр Швеции, скорее всего, меньше театра не существует в Европе и вполне возможно, что и в мире. Малюсенькая сцена, на которой может поместиться только один актёр, и максимум двадцать зрителей. Работает ежедневно, кроме праздников и выходных, и перед входом круглосуточно горит фонарь, что означает, что театр приглашает всегда. Афиши на театре нет, видимо, там идёт одно и то же представление, и актёр один и тот же.

Я постоял перед этим театром и залюбовался. В голове закружились умильные мысли, мол, вот оно, настоящее счастье – маленький театр, тихая улочка бесспорно прекрасного древнего города, немного поодаль чистый холодный залив, а немного в сторону – величественный королевский дворец. Маленький театр для одного актёра, для двадцати зрителей, на узенькой, маленькой улочке, в огромном мире… Вот она, замечательная, настоящая творческая жизнь, без суеты, метаний, сомнений и тревог.

Но эти мысли залетели ко мне ненадолго. Через минуту я подумал: «Какой кошмар! Это точно не для меня. Я бы не то что недели – одного дня бы так не смог. Мне тесно на маленькой сцене, и я не хочу с этой сцены что-то говорить двадцати зрителям. Этот театр скорее диковинка и экспонат в бесчисленной череде городских достопримечательностей Стокгольма. На самом деле я не могу такого хотеть».

Отчего-то на той улице возле того театра я вспомнил маленький городок Елабуга, в который заезжал неделю назад. Ехал из Казани в Набережные Челны и фактически по пути заехал в Елабугу. Стоял очень солнечный, но холодный и ветреный день. За несколько дней до моего приезда всё Прикамье завалило снегом, так что картина окрестностей Елабуги была абсолютно январская. Прежде чем въехать в сам город, завернули на кладбище, где в сентябре 1941 года похоронили Марину Цветаеву. К её надгробию сейчас проложен отдельный проход, и место, где установлено надгробие и скромный памятник, обихожено. Вот только стоит это надгробие, точнее, памятник, похожий на надгробие, в условном месте. Точное место могилы любимой и великой поэтессы не установлено. Памятник поставили приблизительно там, где её похоронили, приблизительно в той стороне и в том уголке кладбища…

Елабуга – город совсем низкорослый, купеческий, сохранивший массу черт купеческого городского устройства. Многие старые дома изуродованы пристройками, ужасными цветными металлочерепичными крышами, безобразными заборами, ужасными коммуникациями. Но градостроительная структура и очертания домов проступают как основа, как простой и прочный скелет… Мы ехали, точнее, ползли по городу, по его узким улицам, а из дворов выбрасывали снег. Дорога и тротуары были слякотны и непроходимы, так что о том, чтобы прогуляться, не могло быть и речи. После кладбища, на котором похоронили Марину Цветаеву, меня прямиком привезли в дом, в котором она ушла из жизни.

Тем, кто не знает, скажу, а тем, кто знает, коротко, скромно и неподробно напомню… Нельзя сказать, что Цветаева жила в Елабуге. В Елабуге она умерла. Или, скажем, она там подошла к смерти и сделала последний шаг. Вопреки многим мнениям, она была туда не сослана, а отправлена в эвакуацию вместе с сыном. Прибыла в Елабугу 17 августа 1941 года, а 31 августа покончила с собой. За это время она успела съездить за сто километров в город Чистополь, куда эвакуировали Союз писателей, к председателю союза Асееву, на которого очень надеялась. Оттуда она вернулась и, как известно, собиралась в Чистополь переехать, но из Елабуги так и не уехала.