Криппен - Джойн Бойн

Инспектор задумался. Говоря строго, он не имел права этого делать, однако уже решил, что скоро станет закадычным другом четы Криппен-Ле-Нев. Он вспомнил невыносимый разговор с миссис Луизой Смитсон по телефону и понял, что терпеть ее не может.

— Невиновен? — закричала она, придя в ужас от его сообщения, что дело доктора Криппена закрыто. — Хоули Криппен невиновен? Возможно, лишь на том языке, где «невиновен» в действительности означает «виновен». Боже правый, да он же убил ее, инспектор Дью. Ясно как божий день — перерезал ей глотку от уха до уха и выпил всю кровь. Я в этом уверена.

— Я так не думаю, миссис Смитсон, — возразил инспектор: с одной стороны, он пытался сдержать эмоции, а с другой — не рассмеяться над ее мрачными фантазиями. — Я разговаривал с доктором Криппеном, и он заверил меня, что…

— Помилуйте, — перебила она. — Он заверил вас, что не делал этого — вот и делу венец, так, что ли? Тогда скажите мне, инспектор, если вашим ребятам когда-нибудь удастся поймать Джека-Потрошителя, который вспорет живот несчастной шлюхе, и руки у него будут по локоть в крови, но он скажет: «Честное слово, это не я», — вы и его тоже отпустите? Вот как, значит, ведутся теперь дела в Скотланд-Ярде? Боже мой! Да, может, он и есть Джек-Потрошитель!

— Миссис Смитсон, у нас есть четкие директивы по ведению следствия, — сказал Дью. — К сожалению, я не имею права их сейчас разглашать. Однако заверяю вас, я поговорил с доктором Криппеном и узнал об этом деле немножко больше, чем вам, возможно, пока известно, и просто информирую вас, что ему нельзя предъявить никаких обвинений. К тому же, мне кажется, у вас слегка разыгралось воображение, а это, поверьте, бывает очень опасно.

— Инспектор, с того дня, как я познакомилась с этим человеком, я почувствовала в нем что-то подозрительное. В его взгляде! В том, как он смотрит на вас! Ясно, что ему нельзя доверять.

— Тем не менее…

— Ха! — выдохнула она, злясь на него и немного разочаровавшись, что у этой истории не будет жуткого конца.

— Тем не менее, миссис Смитсон, если вам понадобятся дополнительные сведения, советую вам обращаться не в полицию, а к самому доктору Криппену.

— Никогда в жизни, — надменно сказала она. — Если б он узнал, что я с вами говорила, то, наверно, уже бегал бы за мной с кухонным ножом. Господи! — добавила она испуганно. — Вы ему хоть не сказали? Не признались, что к вам приходила я или миссис Нэш?

— Разумеется, нет, — ответил инспектор, жалея, что этого не сделал. — Подобные беседы всегда ведутся строго конфиденциально. И если вы через мою голову просите своего деверя поговорить с моим начальством, это тоже хранится в секрете, так что вам не стоит волноваться. — Он сказал это в качестве упрека, а также с целью доказать, что среди офицеров существует определенная солидарность. — Впрочем, с этим вопросом покончено — раз и навсегда.

— Покончено с Корой Криппен, — сказала она. — А вопрос еще не решен, инспектор.

— Полагаю, что решен, миссис Смитсон. И я настоятельно советую вам оставить эту тему. Необоснованные заявления с вашей стороны могут привести к уголовному преследованию.

— Но ведь именно этого мы и добиваемся!

— Это касается вас, миссис Смитсон. Нельзя просто так ходить и по собственной прихоти обвинять невиновных людей в убийстве. Клевета, знаете ли, преследуется по закону. — На другом конце провода на пару минут наступило молчание, и в конце концов он был вынужден сказать: — Алло? — чтобы выяснить, у аппарата ли она. Когда женщина наконец заговорила, голос у нее был глухой и злобный.

— Надеюсь, вы не угрожаете мне, инспектор Дью?

— Ни в коем случае. Просто я пытаюсь помочь вам, указывая…

— Вам известно, кто мой деверь?

— Доподлинно. Но факты есть факты, и, к сожалению, это единственное, что я могу вам пока предложить.

— Прекрасно, — сказала она. — Но когда вы узнаете, что ошибались, а я была права, и когда этого хитрого мерзавца вздернут на виселицу, возможно, вы найдете способ передо мной извиниться. Вы меня в очередной раз подвели, инспектор Дью.

— Я это учту, — в изнеможении ответил он. — И благодарю за проявленный интерес, миссис Смитсон. До свидания. — Он быстро повесил трубку и отступил на шаг от телефона, боясь, что тот прыгнет и вцепится в него зубами.

— Скажем просто, — произнес инспектор Дью, тщательно подбирая слова, — некие особы из круга знакомых Коры Криппен недолюбливают доктора Криппена.

Этель улыбнулась.

— Так я и думала, — промолвила она. — Я и Хоули точно так же сказала. Говорю, наверно, кто-нибудь из компании этих праздных, болтливых кумушек. Им просто нечем заняться — вот они и выдумывают нелепые истории и напрасно отнимают у всех время.

— Конечно, я не должен говорить, что искренне согласен с каждым вашим словом, — с улыбкой ответил инспектор, — и поэтому промолчу.

Этель засмеялась и потупилась в стол, ковыряя ногтем небольшое пятнышко свечного воска.

— Думаю, мы понимаем друг друга, инспектор, — сказала она. — Хотите чаю?

Он покачал головой.

— Я ненадолго, — объяснил. — Когда вы ждете домой доктора Криппена?

— Сейчас бывает по-разному, — ответила она, сверившись с часами. — Останьтесь. Я знаю, он будет жалеть, что разминулся с вами.

— Пожалуй, еще пару минут, — сказал он и, облизнув губы, подумал, не слишком ли развязно с его стороны задать вопрос, крутившийся у него в голове. Дью все же решился: они ведь хорошо поладили, и ей, видимо, нечего скрывать.

— Это, конечно, не мое дело, — начал он, — но скажите, какое положение вы занимаете в этом доме?

— Положение?

— Да, — подтвердил он, чувствуя, что краснеет: вопрос был слишком уж личный. — Вы помогаете доктору Криппену поддерживать порядок в доме, с тех пор как от него ушла жена?

Она подумала и решила ответить честно.

— Мы с Хоули много лет работали вместе, — пояснила она. — У Маньона, знаете?

— Да, слыхал.

— Я была там ассистенткой, понимаете. На самом деле я и сейчас ею работаю. И мы тесно сдружились. Ну а когда Кора ушла, закрепили эту дружбу.

— Значит, вы живете здесь?

— Я очень о нем забочусь, инспектор.

— Разумеется. Мне бы и в голову не пришло обратное.

— Мне кажется, со мной он будет счастлив, — сказала она, пожав плечами. — А я — с ним. Хотя, учитывая, как он жил до этого, любые изменения будут только к лучшему.

Дью поднял брови.

— Так вы хорошо знали Кору Криппен? — спросил он.

— Не очень хорошо, — ответила девушка, пожалев о последнем замечании. — Но все же достаточно. Достаточно, чтобы понять: она была сущим цербером. И явилась на эту землю лишь для того, чтобы превратить жизнь бедного Хоули в ад кромешный. — Инспектор Дью кивнул и поджал губы. — Простите, инспектор. Я знаю, вам может показаться, что я захожу слишком далеко и впадаю в мелодраматизм, но вы ее не знали. Она превратила его жизнь в кошмар. Каждый день, каждую секунду издевалась над ним.

— Когда он говорил со мной, мне показалось, он ее любит, — с сомнением проронил Дью.

— Просто Хоули так с вами говорил, — объяснила она. — Про нее он ни одного плохого слова никому не сказал — даже мне. Такой уж он человек. Старой закалки. Что бы она ни вытворяла, прощал. А она изменяла ему, оскорбляла его, била…

— Она его била?

— И не раз. Я сама видела рубцы. Однажды я даже сказала, что нужно наложить швы, но он и слушать не захотел. Рана как следует зажила лишь через несколько месяцев. Кажется, это он, — добавила она, выглянув из окна, и увидела, как по улице к дому шагает Хоули.

Дью покачал головой.

— Я даже не догадывался, — произнес он. — Он мне кое-что рассказал о ее… изменах, но о насилии — ни слова.

— Конечно, если мы хотим быть добрыми христианами, — сказала Этель, — можно предположить, что у нее были проблемы с головой и она вела себя так помимо собственной воли. Но я сомневаюсь, что мне хочется быть доброй христианской, инспектор. Сурово звучит?

— Вы волнуетесь за него, — ответил Дью. — Это можно понять.

— По правде говоря, я думаю, дело даже не в том, — сказала Этель. — Мне кажется, она так глубоко разочаровалась в жизни, что могла это компенсировать, лишь причиняя страдания ближнему. Понимаете, она хотела стать звездой. «Сенсационной певицей», как она постоянно всем твердила. Заветная мечта ее жизни — увидеть свое имя на первых страницах газет. Войти в историю. Чтобы о ней писали книги. Она заблуждалась.

— И вы не верите, что это когда-нибудь произойдет?

— Конечно нет, инспектор. Она посредственность. Просто попадала в ноты, но я ведь тоже могу прочертить линию. Однако это еще не делает из меня Моне.[31]

Дью рассмеялся и оглянулся, удивляясь, почему входная дверь до сих пор не скрипнула.