Исключительно твой - Лука Луминица

она меня. Была в курсе всех моих скверных выкрутасов. Я чудила, круче, чем брат. Мы рассмеялись. Я как раз, развела краску и начала наносить первый слой. — Но мой сын, побил все ваши рекорды. — остановилась с кисточкой в руках, услышав упоминание о любимом муже. Мороз по коже, вместе с мурашками, покрыли мое тело. Встретилась с ее взглядом в зеркале. Она мне подмигнула.

Умоляла внутри себя, чтобы рассказала еще, немного о нем, совсем чуть-чуть, но нет. Блин. Ладно, прикусила губу, чтобы скрыть отчаяние.

— А, Стеша, как?

Расскажи мне про него, про моего Сашку. ПОЖАЛУЙСТА! Умоляю, прошу.

— Тоже хорошо. Если хотите, после того, как закончим, можем съездить к ним в гости. Как раз познакомитесь с Врединкой. Это кошечка моя. — бросила взгляд на настенные часы. — Они, как раз к тому времени освободятся. — тяжело вздохнула, продолжая намазывать смесь на волосы. — Так сидим пол часика. Потом смываем. — сбежала от нее, под предлогом, помыть руки.

Забежала в уборную, яростно снимая перчатки с рук и швыряя их в раковину.

— Блядь. — выругалась, накрывая лицо руками. — Какая-то хуйня.

Зачем она пришла? Ведь, не просто так все это? Мерила шагами пространство маленькой комнаты. Ладно, хрен с ним. Надо взять себя в руки и выходить. Сжав кулаки, натянула улыбку и пошла к ней.

— Кофе вкусный? — спросила, подходя.

— Да, да. Все прекрасно. Не суетись так, я не какая-то вип — персона. — махнула рукой. — Кстати. — отставила чашку.

Я напряглась, она явно, что-то хочет от меня.

— Мне надо с тобой поговорить. — бинго. Вот, в чем дело. Знала же, что все не так просто. — Наедине. С глазу на глаз.

— Что-то случилось? — решила подкосить, под тупую дурочку.

— Нет. Все хорошо. — быстро и спокойно ответила мне, продолжив пить свой кофе.

Кивнула ей, проверяя работу.

После завершения полного образа, переоделась в кабинете, выключая ноутбук. Пригласила ее в кафе. Я не ела практически весь день, занимаясь бумажными делами. Сил тоже, уже не было ни на что. Тем более на разговоры по душам.

Решили не ехать на машине, а пройтись пешком.

— Снеж. — прервала она молчание, начав первая.

— Да, теть Люд. — посмотрела на нее, потянув за локоть, подальше от дороги. Рядом проезжающая машина, чуть не окатила нас грязью.

— Не стану юлить. Скажу прямо. Мне нужна твоя помощь. — взяла меня за руки, крепко их сжав. Я испуганно разглядывала ее глаза, пытаясь найти, какую-то причину.

Чем я могла ей помочь? Я умела только стричь и красить. Ну, максимум сделать дизайн квартиры. Красиво все обставить, нарисовать школьную закладку. На этом, пожалуй все мои таланты заканчивались. Если попросит станцевать, то откажу. С танцами покончено, раз и навсегда. Тем более партнер от меня сбежал. Может быть ей нужны деньги? Дам, конечно, сколько попросит.

— Какая помощь? Вы только скажите, мы все вам поможем. — засуетилась, трясясь всем телом и думая о самом худшем.

— Не все. Ты.

— Хорошо. Я. Чем? Как? Вам нужны деньги?

— Я знаю, что ты была беременна. — на одном дыхании выпалила она, а я, если бы она не держала меня за руки, то шмякнулась бы в обморок, прям на сырой асфальт.

Эта тема не поднималась уже сто лет. Я вроде, как научилась с этим жить, но слова свекрови, взбудоражили во мне все вновь. Так же, как и в тот день почувствовала, ту невыносимую боль в теле, особенно внизу живота, которая, как кислота разъела все внутри.

— Откуда? — спросила дрожащим голосом. — Откуда вы узнали?

— Саша сказал.

Отвернулась, смотря вдаль, на кованый забор, потом на небо. Выпуская слезы наружу и вытирая их рукавом плаща. Свекровь обняла меня.

— Я знаю, тебе сложно вспоминать, но прошу, расскажи мне все, с самого начала. Сможешь?

Только ради него.

Кивнула ей.

В кафе мы сели за самый дальний столик, в углу, чтобы никто не смог нас подслушать. По счастливой случайности, посетителей было мало, и я поведала ей все, как на духу. Окунаясь с головой в самое начало. О нашей свадьбе. Показав счастливые фотографии на телефоне. О том, как мы бегали ото всех, и скрывались. Врали, придумывали истории, чтобы ночевать вместе, остаться наедине. О том, как узнали о беременности, не успев ей насладить в полной мере. Прочувствовать, вкусить, насытиться. О том, как были счастливы и о том, как все рухнуло по моей вине на Сашкин день рождения.

Мы плакали вместе, держась за руки, проживая прошлую жизнь.

«— Почему ты молчишь? — спросила у Саши, который вел машину. Спустя два дня он забрал меня из больницы.

— Что мне тебе сказать? — ответил, не отвлекаясь от дороги.

— Ты…. — не решалась спросить, но нужно было. Чувствовала, что-то в нем поменялось. Он стал очень холоден ко мне. — Ты больше меня не любишь? — выплакала все слезы, еще лежа в палате, сейчас у меня их не было, а может это таблетки успокоительного на меня так действуют.

— Что за вопросы? Люблю, конечно.

— Тогда почему не разговариваешь со мной?

— О чем, Снежа? — заорал на меня, набирая скорость. — О чем мне, блядь, с тобой разговаривать? О погоде? Давай. Она прекрасна, так же, как и ты. Не слушает никого, так же, как и ты. И делает все, что хочет, так же, как и ты.

Я не дура, мог бы, не кричать. Отвернулась от него, смотря в окно, на проплывающие мимо дома. Голова болела, но еще сильнее болел живот. От пустоты, что теперь в нем никого не было, и никто в нем не живет.

Когда приехали, выбежала из машины, громко хлопнув дверью, зная, что его это взбесит еще сильнее. Ну, и пусть.

Зашел вслед за мной в квартиру. Слышала прекрасно, сидя на диване, как закрыл за собой дверь, но шагов не было. Обернулась. Он стоял, холодно смотря на меня.

— Я виновата, Саш, я знаю. Миллион раз, готова попросить прощение. Но знаю то, что могу родить еще.

— Заткнись, просто, закрой рот, Снеж. — пренебрежительно ответил, взявшись за голову, массируя виски.

— Почему ты так со мной разговариваешь? Что я сделала? — встала, подходя максимально близко к нему.

— Ты? — удивился он, указывая на меня пальцем. — Ты спрашиваешь, что ты сделала? Ты угробила нашего ребенка. — заорал, ударив кулаком в стену. — И говоришь, что родишь еще. Это для тебя, как за хлебом сходить? Шутки что ли?

— Саш, прости. Тысячу раз прости. — сложила ладони, в умоляющем жесте.

— Ты ебанутая, Снеж? Я просил тебя не ходить на тренировки, что ты сделала? Что ты, мать твою, сделала? Ты пошла