Операция «Спасти кота» - Нелли Ускова

– Просто ведь всякое бывает. Так ты не бросишь его? Предупредишь? Пообещай мне! Пожалуйста! – Соня смотрела так, будто прощалась и знала, что вот-вот погибнет.

– Хватит так говорить! Ты не умрёшь! – ещё больше сердился Сеня, ему не нравился этот разговор, не нравилось, с какой серьёзностью Соня об этом говорила. Даже больно было такое предположить.

– Сень, пообещай, пожалуйста! – взмолилась Соня.

– Хорошо, хорошо, схожу к нему! Но ты пообещай, что не умрёшь! – ворчал Сеня. – Но почему ты думаешь о нём в такой ситуации, а как же мы, как же Тёма?!

– О вас я тоже думаю, постоянно, просто вы есть друг у друга, – заручившись обещанием, Соня сразу заулыбалась. – Ты, Тёма, Сеня, вы же вместе! Вы позаботитесь друг о друге, если что. А как представлю, что Никитка там совсем один, будет ждать меня, снова разочаруется в людях, то сердце кровью обливается.

А у Сени сердце обливалось кровью оттого, что он вдруг представил свою жизнь без Сони рядом, и всё как-то сразу потускнело и потеряло смысл в его мыслях. И это словно отрезвило, вдруг явно проявилось, что важно, а что нет в его жизни. Соня, его семья – это для Сени было самое важное, вот что будет всегда на первом месте. Какая бы Соня ни была, он любил её именно такую.

Чуть ли не с первых встреч их стала связывать невидимая нить. Соня всегда его ждала, и он это чувствовал, тянулся к ней сквозь расстояние. В какую бы западню, в какой бы ад ни попадал на службе, всегда знал, что выберется, иногда достаточно было закрыть глаза и слепо идти, куда больше всего тянет. А тянуло к Соне. Даже когда Сене казалось, что он уже погиб, даже когда он был на границе смерти, именно Соня вытягивала его с того света за эту нить. Сеня знал, чувствовал на каком-то другом уровне, что Соня его любит. Достаточно было одной её улыбки по утрам, чтобы очиститься от всего плохого, любой грязи, с чем он сталкивался в этом мире.

Но сейчас он увидел Соню, её страхи. С Тёмой у них ещё оказалось кое-что общее – страх падения. У Сони тоже была травма, с которой она пока не научилась справляться. Вот почему она так боялась даже разговоров о повторном ЭКО, боялась «упасть» во второй раз, для неё депрессия равнялась смерти. Сене хотелось крикнуть, встряхнуть её: «Не бойся, я поймаю!» Но понял, что лучше ведь вообще не давать ей упасть, просто быть рядом и крепко держать за руку.

И вдруг пересмотрел свои взгляды, совершенно не понимая, почему он так долго сопротивлялся взять под опеку Никиту. Он же и против Тёмы был с самого начала, считал это плохой затеей, но спустя три года уже не представлял жизнь без этого тихони. Если Никита сделает Соню чуточку счастливее, если с ним её также связывает невидимая нить, то почему нет?! Сейчас Сеня не мог понять, откуда в нём было столько протеста. Да и на прогулке вчера, признался себе, они не ссорились, мальчишка старался.

Но сейчас в мыслях, когда вдруг представил, что Сони не стало, он бы пожалел об этом в первую очередь, что не позволил сделать того, что ей настолько было важно, не держал за руку, когда был нужен больше всего. Ведь если солнце погаснет, если больше не будет у него Сони, то какая разница был ли он прав или нет. Жизнь потеряет и краски, и смысл.

– Солнце, ты же знаешь, что я тебя люблю и всё для тебя сделаю? – осторожно уточнил Сеня.

– Так! – Соня озадачилась и чуть нахмурилась, сразу заподозрила подвох.

– А ты можешь мне пообещать, что если мы возьмём Никиту, ты больше не будешь искать никаких детей, которым бы могла помочь?

– Так я их и не ищу, – Соня растерянно улыбнулась. – Они сами находятся. Вот ты не веришь в судьбу, а зря. Иногда мне кажется, всё уже заранее предрешено. Я же никогда не думала брать приёмных детей, всегда была уверена, что у нас будут свои. Девочки, – Соня усмехнулась, вдруг подошла и обняла Сеню крепко-крепко.

Потом заглянула ему в лицо снизу вверх и продолжила:

– Но когда от меня Тёму отрывали в больнице, я думала сердце проще вырвать из груди, чем его отцепить от меня. Тогда и поняла, что не могу его оставить, что это мой ребёнок. С Никитой по-другому, я просто вышла на шум медсестёр у ординаторской, а он там один, маленький, в кругу орущих на него тёток, будто один против всего мира. Ты бы тоже заступился! Мне хотелось его просто порадовать сначала, а когда он попросился к нам, то я, правда, захотела забрать его у этого мира, который его ненавидит, – Соня говорила ласково, но ухмыльнулась. – Я знала, что он мелкий воришка и врун, он тихо таскал у меня деньги первые дни и думал, что я не замечаю, а потом вдруг перестал и вернул всё назад, представляешь?! И если поначалу просил, внаглую заказывал разные сладости, то потом тоже перестал наглеть. Попросил, чтобы просто к нему приехала, проведала, ничего не привозя. Ты просто представь: всего две недели доверия и доброго отношения, и он сам исправился! Я просто верила в него и говорила, какой он хороший, и он стал лучше! Но в его душе столько боли, он не раскрывается, людям вообще не доверяет, никому. Его не успокаивать нужно, а боль эту вычерпывать вёдрами, а потом уже любовью заполнять.

И Сене нечего было сказать, он просто слушал, и не понимал, почему не слышал этого раньше. Ведь Соня рассказывала про Никиту много раз, но он всегда, уже заранее воспринимал всё в штыки, сразу начинал ругаться и переубеждать, что мальчик безнадёжен, опасен, а сейчас будто впервые услышал её историю про Никиту без заранее заготовленных аргументов. Молчал. Ни раздражения, ни протеста не возникало. Соня умолчала про воровство, будто знала, что Сеня в больнице этого так не оставил бы, но сейчас воспринял всё спокойно.

И он слушал. Пока готовили ужин, Соня рассказывала про наставничество, про волонтёров и кураторов. Сеня лишь раз вскользь поинтересовался, что за методички и книги читает Соня, но она сказала, что это нужно, чтобы стать волонтёром, чтобы