«Если», 2007 № 01 - Дмитрий Николаевич Байкалов

встретились в восточном ресторанчике, хозяева которого полагали остроумным включить в меню «Шашлык из печени ишака Ходжи Насреддина». Алексеева еще покачивало, но он твердил «время поджимает, время поджимает…», и Арсений знал — так оно и есть.

Те же хозяева втолковали своему персоналу, что если в ресторан приходят посидеть трое немолодых мужчин, то главным блюдом для них должен стать танец живота в исполнении тощей блондинки.

От блондинки, подошедшей чересчур близко, мужчины, не сговариваясь, принялись отмахиваться, как от осы.

— Итак, Левон Ованесович, меня интересуют пациенты, у которых имеются проблемы с ориентацией в пространстве. Скажем, уходит такой дедушка за хлебом в булочную, а приводят его через три дня откуда-нибудь из… ну, скажем, из другого города, а как сел на поезд, он, хоть убей, не помнит, — начал Алексеев. — Но при этом все остальное у него в порядке.

— Как раз дедушка у меня есть. Иваном Онуфриевичем зовут. Колоритный дедушка, Некрасова наизусть читает. У него осенью обострение, родственники его к нам кладут на месяц, на два…

— Обострение — в смысле, он исчезает? Убегает из дому?

— Да, пропадает, где-то гуляет неделю, две. Возможно, живет у добрых людей — одежда, обувь в целости, травм нет.

— А в остальном?

— В остальном очень неглупый дедушка.

— Это, кажется, наш пациент, — сказал Алексеев. — Левон Ованесович, я должен сейчас же встретиться с вашим дедушкой.

— Сейчас же это будет затруднительно, — ответил психиатр. — Нам еще не принесли ни долму, ни плов, один только голый живот, и тот совсем неаппетитный!

Психиатр был полным жизнерадостным мужчиной и женщин, очевидно, любил основательных.

— Еще кто-нибудь у тебя есть? — поинтересовался Арсений.

— Конечно, дорогой, у меня все есть — кроме Наполеона Бонапарта. Две певицы Мадонны есть, в разных палатах держу, чтобы не подрались, книжный человек есть — хочет сидеть на полке рядом с собранием сочинений Бальзака, человек-мясорубка есть — не поверишь, чистый вегетарианец…

Алексеев тыкал стилосом в экран коммуникатора, добывал телефонный номер. Ему еще нужно было этим вечером встретиться с общей бабушкой Лидией Николаевной.

* * *

19 мая 2013 года

Лидия Николаевна, педагог с семидесятилетним стажем, бездельничать не любила, опять же — пенсия маленькая, а делать правнукам подарки хотелось. И она охотно подряжалась сидеть с младенцами до года — после года они уже чересчур шустрые, на больных ногах не угонишься. Более того, ее любимое время было — от шести вечера и до полуночи, так что Лидия Николаевна пользовалась в своем микрорайоне большим спросом.

Алексеев приехал к ней в первом часу ночи — как договорились.

— Интересный вопрос вы задали, очень интересный вопрос, деточка, — сказала старуха, для которой и восьмидесятилетний дед был теперь неразумным подростком. — Конечно же, в каждом классе есть мальчишка, который постоянно куда-то пропадает, и его ищут по всем сараям и чердакам. И девочки такие есть. Но вот что я скажу: чем старше, тем реже они пропадают неизвестно куда. Наступает время, когда мальчика следует искать неподалеку от девочки, а девочку — неподалеку от мальчика, и все это знают.

— Через ваши руки полгорода прошло. Лидия Николаевна, не припомните ли таких исчезальщиков? — спросил Алексеев, сильно рассчитывая на профессиональную память бывшей учительницы.

— А припомню. Да только они все теперь остепенились, женатые люди, жена так просто пропасть не даст. Вот разве что Лёнечка Кур-чик… мама на днях приходила со мной советоваться, пошлют в супермаркет за кефиром — считай, на четыре часа, а ребенок ведь должен помогать по хозяйству…

— У вас его телефон есть? — обрадовался Алексеев.

Длинный и узкий телефонный блокнот был исписан и исчеркан вдоль и поперек. Кроме округлого и разборчивого учительского почерка там попадались и самые невнятные детские каракули. Но звонить в такое время суток Лидия Николаевна настоятельно не советовала. Зато она помогла выйти на след еще четверых бывших воспитанников, имевших эту удивительную способность — уходить за сигаретами на несколько часов и возвращаться к перепуганному семейству как ни в чем не бывало.

Понемногу обрисовывались контуры странного проекта. И чем яснее они оформлялись в слова, тем тревожнее делалось на душе…

* * *

20 мая 2013 года

— Пространственный туннель? — переспросил Корнейчук. — Впервые о таком слышу. Откуда ты это взял?

— Это веревкинская шуточка. Когда жена ругает, он не говорит — заблудился, а говорит — заехал в пространственный туннель, — объяснил Алексеев. — Шуточка шуточкой, но, похоже, эта штука и взаправду существует. Какая-то труба, соединяющая пункт А с пунктом Б, невзирая на препятствия. Она возникает и исчезает совершенно непредсказуемо.

— Вот тут у тебя еще транс, — Корнейчук сунул пальцем в распечатку доклада. — Откуда он берется?

— Мне кажется, они сами как-то наловчились вводить себя в транс и в таком полубессознательном состоянии попадают в свои туннели. Причем они самого туннеля не видят — просто у них несколько часов из жизни вылетает хрен знает куда, а потом они оказываются в самых неожиданных местах.

— И ты тоже себя ввел в транс?

— Когда с Веревкиным впервые ездил — нет, конечно. Просто было тошно — знаешь, когда кошмарный сон снится, будто тебя скалой придавило или нечисть на грудь уселась? Потом меня Арсений чуть ли не сутки с того света добывал. Так мы же часа три то нырнем, то вынырнем, мне под конец просто уже блевать хотелось, это как-то связано с вестибулярным аппаратом…

— Вот отсюда — подробнее.

Алексеев не был напрямую подчинен Корнейчуку, но положение сложилось такое, что вся субординация сместилась и поехала. И какие уж разборки между ведомствами, когда до визита космического агрессора осталось, может, меньше месяца?

И он рассказал, как колесил с Димой по проселочным дорогам, а его при этом контролировали и по маячку, и сверху визуально, как к финалу заезда провалился в кошмар и очнулся на койке.

— Съемку сверху вели? — спросил Корнейчук.

— Вели, конечно. Вот, — Алексеев достал из нагрудного кармана флеш-карту. — Вставь в ридер. Сам смотрел до обалдения. Казалось бы, вот он, джип, ползет, и вдруг — помехи, и его уже нет. А выныривает километрах в трех — и даже речку перескочил через этот туннель. И там же — донесения наземных контрольных пунктов.

— Надо же, чтобы человек с собой технику в тонну весом прихватить умудрялся…

— Так на это вся наша надежда.

— Но ведь жена этого Димы ездит вместе с ним — и ничего.

— Так в самый первый раз — действительно ничего, как-то проскакиваешь, а во второй уже башку ломит. Ты учти, нас из виду девять раз теряли. И вот тут мои выводы…

Опустив глаза,