«Если», 2007 № 01 - Дмитрий Николаевич Байкалов

он ничего объяснить не мог. Вроде не слишком задумывался о проблемах мироздания, шел себе и шел, ни на что не отвлекался — а выходил в шести километрах от назначенной цели. Юля наивно полагала, что вот они купят машину, он будет за рулем, она — штурманом, и эти странные блуждания кончатся. Но Дима несколько раз умудрялся заехать в неимоверные тупики вместе с женой-штурманом.

Все эти подробности рассказала Алексееву Наташа, сильно удивляясь, что немногословный и далекий от суеты муж, занятый такими важными делами, что случилась даже неделя, когда дочку в школу отвозила и привозила вооруженная охрана, вдруг сущей ерундой заинтересовался.

Алексеев встретился с Димой через день — просто позвонил и попросил пятнадцать минут. Цели не объяснил — он сам ее пока не мог сформулировать.

Дима приехал всего лишь с двухминутным опозданием.

Алексеев знал, что с первых минут лучше перейти на «ты». Тем более, он был намного старше, пятидесятилетний породистый мужик, доктор наук, в узких кругах — внушительная шишка, многие удивлялись, что он ездит без охраны. А Диме этому — тридцать два года, маркетолог с перспективами, но за пределами своей фирмы мало кому известен.

Идеально было бы сразу куда-то поехать и выпить. Но оба были за рулем. Поэтому Алексеев привел собеседника в офис двоюродного брата, где к его услугам всегда имелся кабинет с баром и кофеваркой.

— Садись, — велел он. — Мне жена о тебе рассказывала. Что, действительно можешь в трех соснах заблудиться?

— А при чем тут это? — удивился Дима.

— Раз спрашиваю — отвечай. Мне подробности нужны.

Дима пожал широченными плечищами.

— Ну, какие тут подробности… Еду, еду… Вот как я в Митино заехал? Я же должен был МКАД пересечь! А не пересекал! Уж такую магистраль я обязан был заметить. А не заметил!

— Насчет МКАДа ясно. Ты давай говори, как это с тобой раньше происходило.

Дима рассказал еще страшный случай — как вокруг часовни на перекрестке катался, и еще один — как в деревне вышел на лесную опушку набрать земляники, а обнаружили его мужики за дальними покосами. Рассказал также, как вел гостей от Тверской, от памятника Пушкину, к Театральной площади, но, сделав всего два поворота, вместе с гостями оказался на Лубянке.

— Вот это уже лучше! Так, еще, — потребовал Алексеев.

Дима, решительно не понимая, зачем солидному человеку все эти анекдоты, говорил, и говорил, и говорил, а потом Алексеев вытащил на экран смартфона карту Подмосковья. И задумчиво на нее уставился.

— Возьми завтра отгул, — вдруг сказал он. — Кое-куда съездим.

— Кто мне его даст?

— Дадут.

И точно, когда Дима наутро прибыл поработать, начальство его обрадовало: звонили сверху, с непостижимой высоты, и маркетолог Веревкин может быть свободен и сегодня, и завтра, да хоть навеки!

Найдите начальника, который пришел бы в восторг от подобных звоночков…

* * *

13 мая 2013 года

Дима в прескверном настроении прибыл на встречу с Алексеевым. Он ничего не понимал, а собеседник уворачивался от объяснений, да с таким видом, будто рискует разболтать государственную тайну.

— Поехали! — сказал наконец Алексеев.

— Куда?

— По грибы.

Дима распахнул глаза и окаменел. Время было отнюдь не грибное — середина мая.

Если бы маркетолог Веревкин не знал от жены (после отъезда гостей супруги как-то неожиданно быстро помирились), что Алексеев — лицо весьма значительное, то развернулся бы — и черта с два его удержишь. Мужики такого сложения могут запросто пройти сквозь кирпичную стенку, оставив дыру в форме своего силуэта.

Но Дима, не понимая замысла Алексеева, все же учуял, что замысел серьезный. Поэтому он оставил свою машину на стоянке у весьма почтенного учреждения и пересел к Алексееву.

— Сядь за руль, — велел Алексеев. — Так надо.

Дима пожал плечищами, выполнил распоряжение, и они покатили.

Пока ехали по Москве, говорили о простых вещах — ну, о политике, об олигархах, об Америке. Выбрались на МКАД, свернули куда-то — и тут Алексеев замолчал. Молчал и Дима, глядя перед собой на летящую под колеса джипа дорогу.

А вот если бы он поглядел наверх, то увидел бы подвешенный в небе вертолетик, который ненавязчиво сопровождал алексеевский джип и на МКАДе, а когда свернули — и на узкой шоссейке, и дальше, и дальше…

* * *

16 мая 2013 года

Три дня спустя Алексеев сидел на кровати с ноутбуком на коленях и, сверяясь с документами, настукивал важное письмо.

В семи случаях бортовые системы слежения теряли из виду машину на пять — десять минут», — писал он. — Еще в двух случаях машина просто визуально исчезала из поля зрения пилотов, но аппаратура показывала ее перемещения, если можно так сказать, пунктиром, однако при этом машина…

Вошел одноклассник Арсений, худой и длинный, в коротком белом халате, за ним медсестра внесла поднос со всякой дребеденью, другая — штатив с капельницей.

— Ты чего встал, ложись, — сказал недовольный Арсений.

— Отчитаться надо.

— Я девочку пришлю, продиктуешь.

— Нельзя, такое дело…

— Агент ты ноль-ноль… Ложись, кому сказано!

— Не суетись, Арсюха, я жив. А как Веревкин?

— А что ему сделается! Требует, чтобы отпустили.

— Все в норме?

— Все в норме, хоть в космос посылай.

— Точно?

— Точно. Там сразу все было в норме, мы его для очистки совести два дня продержали. Слушай, отпусти ты его! — взмолился Арсений. — Зря койкоместо занимает.

— Арсюха, нельзя. Ты лучше пришли его ко мне… Стой! — Алексеев, уже почти смирившийся с капельницей и убравший с колен ноутбук, снова за него схватился. — Письмо! Важное! Донесения с контрольных пунктов! Арсюха, погоди ты с этой твоей медициной, бога ради! Вот закончу доклад — и я весь твой!

Алексеевский доклад был завершен четыре часа спустя, когда автору капельница уже оказалась жизненно необходима. Текст был несколько раздерганный, со странными отступлениями, а завершался так: Но, поскольку возвращение агента «С» из «туннеля» происходит спонтанно, независимо от его желания и волевого усилия, следует провести серию экспериментов в различных условиях и с меняющимся составом участников. Прошу утвердить меня руководителем проекта…

Тут бы следовало дать проекту название, но ничего путного на ум не шло.

* * *

18 мая 2013 года

Арсений Джибути был мужчиной общительным — знакомых имел столько, что сам уже в них путался. Список контактов в его карманном коммуникаторе занял бы, если выгнать на принтер, метра четыре мелким шрифтом. Кроме того, Арсений только последние года два ставил в рубрике «примечание» профессию или должность нового знакомого. Он знал, что в списке есть главврач неврологического диспансера, но нашел его после долгих и бестолковых поисков.

Они