Морская дева - Леонид Воронов

Из спальни послышалось негромкое кряхтение.

— Проснулась.

Из колыбели на Мишу уставились ясные глазки, как будто ребенок и не спал. На мгновение личико сморщилось, Маринка хотела заплакать, но передумала. Посмотрела на маму, и зашевелилась. Катя взяла ее на руки.

— Маришка, узнаешь своего папу? Посмотри, какой красивый у нас папа. Пойдешь к нему?

Миша с опаской взял дочь.

— Она тебе нравится?

— Я скажу откровенно, и буду так же объективен, как и категоричен. Череп у нее не деформирован, лицо не морщинистое, не красное, глаза не мутные, черты лица правильные, и хоть она ни на кого из нас не похожа, она мне нравится. Тебе интересно про себя слушать, Маринка? У нее такой внимательный взгляд! Кем же ты будешь, когда вырастешь? Катенька, спасибо тебе за это чудо! Она так хороша, что имеет право орать, когда ей вздумается, и крик этой девы не будет меня раздражать. (Тут Миша слегка преувеличил, потому что когда хорошее настроение Маринку покидало, она умела устроить такой концерт, что на третий день он записал на магнитофон ее крик, и давал ей его послушать, что ее удивляло настолько, что она умолкала).

Но сейчас Маринка была в хорошем расположении духа, новое лицо ее явно интересовало, и в результате Миша удостоился ее беззубой улыбки.

— О, да у тебя еще и неплохое чувство юмора, — восхитился Михаил, ну-ка расскажи нам, что тебя так насмешило?

Катя была наверху блаженства, и с чувством гордости смотрела на эту идиллию, радуясь, что отец и дочь так хорошо поладили.

Миша и опомниться не успел, как пролетело три часа.

— Катенька, милая, прости, но мне нужно позвонить диспетчеру, и если "Зевс" уже у причала, то мне придется заступить на вахту. Тищенко тоже домой хочет попасть, нас ведь двое.

"Зевс" пришвартовался в торговом порту. На судне остались только те, кого включили в состав пожарной вахты. Миша едва не опоздал на свою вахту, однако старший электромеханик Тищенко, которого Миша собирался сменить, сказал, что его семья уехала на материк, так что ему нечего делать в пустой квартире, и отпустил Михаила домой.

— Катенька, меня отпустили до утра!

— Т-с-с, Маринка спит, не шуми. Как я рада, что ты сегодня будешь со мной! Идем, я буду тебя кормить, а хочешь выпить? Мама привезла вино, и даже забыла тебе предложить, а еще я купила коньяк.

— Нам с мамой было тогда не до вина, мы только о тебе и говорили. А вот сегодня имеем право выпить, давай будем пить вино, я не хочу захмелеть, ведь впереди нас ждет восхитительная ночь.

— О, Миша, у меня даже сердце вздрогнуло, когда ты так сказал. Ты такой соблазнительный, еще минуту назад я все себе представила, и горько сожалела, что это будет не сегодня ночью. А сейчас каждая минута, проведенная с тобой, будет наполнена предвкушением твоих ласк.

— Моя сладкая Катенька, если ты будешь так говорить, ночь наступит немедленно.

— Не торопи ее, милый, нам еще предстоит кормить и купать Маринку. Ты поможешь мне ее искупать?

— Еще как, хотя с трудом представляю свою роль в этом ритуале.

— Она любит купаться, хотя начинается эта процедура с крика. Ты знаешь, у нее с рождения не заживает пупок. Он затянут тонкой пленкой. В роддоме мне сказали, что такое случается не редко у новорожденных. Ей больно, когда она кричит, поэтому унять ее крик сложно. Мы с ней ходим к педиатру каждую неделю, которая, кстати, обожает Маринку, и тискает ее, как свое дитя. Она выписала нам направление к хирургу, тот посмотрел, и сказал, что если через год не зарастет, сделает Маринке операцию. Посоветовал заклеивать пупок пластырем, и менять его каждый день. Вот тут-то и начинается крик, когда приходится менять этот пластырь. Ей больно, когда я начинаю его отрывать. Я уже на себе экспериментировала, как отрывать пластырь, чтобы не было больно, но он такой липучий. Ира говорит, что нужно искать бабку, которая занимается врачеванием, говорит, бабки умеют это лечить, хотя я не очень-то верю. Да и где ее искать? Я у многих спрашивала по поводу этой болячки, говорят, что это со временем проходит само собой.

— Бедное дитя, мне ее жалко. Как там Ира, Олег?

— Ира приедет послезавтра, она всегда приезжает на выходные, и у меня тогда праздник.

Сестра Ирина приехала в Петропавловск в июле. Прежде она жила на Камчатке десять лет, но была вынуждена уехать по рекомендации врачей, поскольку из-за местного климата у нее стало хронически болеть горло. Она обменяла квартиру, и таким образом оказалась в Запорожье. Вызов у нее был временный, поэтому прописать ее в доме Миша не мог. А без прописки ее не брали на работу. Она воспринимала это очень болезненно, и через месяц бесплодных поисков работы у нее опять заболело горло. Ее положили в больницу. Кто-то из больных посоветовал ей поехать в поселок Термальный, расположенный недалеко от города, и попытать удачу там. По выходу из больницы Ирина решила предпринять последнюю попытку.

В Термальном ее с радостью приняли на работу секретарем, с перспективой перейти в отдел кадров. Ей выделили комнату в общежитии, и обещали в течение года дать квартиру. Эта неожиданная удача вернула присущий ей оптимизм, утраченный за этот месяц бесплодных поисков работы. Ее сын Олег благополучно поступил в мореходное училище, дисциплина которого была очень полезна для такого легкомысленного парня.

Утром Миша прибыл на судно. Там уже находился почти весь экипаж, приехали также электромеханики Саша Власенко, и Валера Чиликин, который прибыл на "Зевс" уже с направлением. Это означало, что Миша может сдавать ему дела, и спокойно уходить на выходные. Валера давно работал на "Зевсе", так что передача дел состоялась в каюте, где трое электромехаников дружно распили бутылку водки.

На вахту заступил Валера, и, потолкавшись на пароходе до обеда, Миша собрался идти домой.

— Мне тоже здесь делать нечего, — сказал Саша Власенко, — так что поехали вместе, я на машине.

Они вышли через проходную, Саша запустил мотор, и сказал, что капитан Костенко просил его подвести до дома, так что придется подождать. Они стояли возле машины, когда минуту спустя из проходной вышел Костенко. Он прошел половину пути, потом круто развернулся, и бегом побежал обратно.

— Мы здесь, — закричал Саша, однако капитан даже не оглянулся.

— Не понял, — удивился Саша, — он просил отвезти ему мешок картошки домой, а теперь и сам убежал.

Миша все сразу понял, и расхохотался.

— Сейчас он придет, а ты его спроси, где же картошка.

— Конечно, спрошу, а что тебя так насмешило?

— Потом объясню.

Костенко вышел из проходной, и направился к автомобилю.

— А где же ваша картошка? — Наивно спросил Саша.

— Поехали, — буркнул Костенко.

— Объясняю, Саша, — сказал Михаил, когда машина тронулась. Если бы я с тобой не стоял, то украденный капитаном на судне мешок картошки сейчас лежал бы в твоем багажнике. Но командиру пришлось вернуть матроса, который его тащил, потому что он мне не доверяет.

В машине воцарилось напряженное молчание, потому что Саша смутился, и не знал что сказать, Костенко сгорал от стыда и ярости, а Миша давился смехом. Его подмывало желание невинно спросить:

— Командир, я не нарушил субординацию?

В субботу Катя приготовила праздничный обед, и когда приехала Ирина с Олегом, которого она забрала из училища, сели за стол. Ирина буквально расцвела за это время, и когда Олег ушел, поскольку его отпустили только на два часа, Миша спросил сестру, не появился ли у нее любовник. Ирина слегка смутилась, и сказала, что до любовных отношений еще не дошло, но поклонник появился. Выглядела она счастливой и совершенно здоровой, бурно радовалась своему приезду на любимую Камчатку, А Маринку почти не выпускала из рук.

— Миша, я Катеньке говорила, что нужно найти бабку-врачевателя, чтобы она полечила Мариночку, как ты к этому относишься?

— Мне Катя говорила, и отнесся я к этому скептически, но когда сам увидел, как дитя мучается, то готов теперь довериться даже бабке, только как ее искать?

— Ну, так я ее нашла. Я все выяснила, я говорила с теми, кто к ней обращался, и у меня нет оснований им не верить. Кстати, сама она из Петропавловска, а в Термальный приехала к своей дочери, которая работает у нас в совхозе, и я эту женщину знаю лично. Поэтому предлагаю вам ехать со мной, заодно посмотрите, как я живу.

— Ира, умеешь ты убеждать брата, но поскольку каждый раз оказываешься права, то нам ничего не остается, как согласиться. Поедем, Катя?

— Я с удовольствием, но я надеюсь, что вы не сегодня собрались ехать?

— Мне не терпится сегодня.

— Ира, куда нам спешить, побудь у нас, я всегда так радуюсь, когда ты в нашем доме.

— Спасибо, Катенька, я обожаю у вас бывать, а нетерпение вызвано желанием поскорее вылечить Мариночку, потому что бабке я верю. Поедем завтра.