Пекарь-некромант. Часть 2 - Андрей Анатольевич Федин

- Сегодня мы будем выпекать сырные батоны, - сообщил я.

***

«Ты уверен, мэтр, что от этого заклинания у них снесёт крышу? – спросил я. – Мне нужен очень, очень сильный эффект! Чтобы эти лысые рвали друг друга на британский флаг!»

«Я учёл ваши требования, юноша, - сказал профессор Рогов. – И встроил в магическую конструкцию четыре плетения. Которые одно за другим в геометрической прогрессии увеличат силу воздействия основного ментального заклинания. Достаточно употребить в пищу тридцать грамм вашего пропитанного магией хлеба. И выждать неполных двадцать семь минут. После чего у человека, незащищённого ментальным щитом, с вероятностью в восемьдесят два процента половой инстинкт обострится до такой степени, что полностью затмит разум».

«Двадцать семь минут? И сколько твоя конструкция продержит их в таком состоянии?»

«От тридцати минут до часа – длительность воздействия зависит от особенностей каждого конкретного человеческого организма».

«Превосходно, - сказал я. – Если учесть, что в обитель не пускают женщин, то я уверен: мужики здесь здорово повеселятся. Рад, что я этого не увижу: зрелище не в моём вкусе. Важно сбежать из этого места до того, как остынет хлеб. Пусть снимают пробу без меня. Ха! Да они неделю после моего сырного хлеба не смогут сидеть! Нравится им охота на ведьм? Что ж, ведьмы тоже умеют развлекаться».

***

Я всё же не сдержался – заставил круглолицего пекаря привести зал пекарни в порядок. Пока поднималось тесто, мне нечем было заняться, кроме как пудрить мозг менее распиаренному коллеге полученными от мастера Потуса знаниями и втолковывать этому засранцу правила работы на пищевом производстве (сам их придумывал по ходу разговора). Следил за тем, как пекарь намывал пол. А сам наворачивал деревянной ложкой из глиняного горшочка перловую кашу (сварили её здесь же – на печи). И сам себя развлекал нагромождением умных фраз, составленных по мотивам нравоучений призрака старого пекаря.

- Не стоит добавлять в закваску мёд и прочую дребедень, - бормотал я с полным ртом, почти слово в слово повторяя то, что слышал когда-то от мастера Потуса. – Помни, парень, что просто – не значит: плохо. Тебе для хорошей закваски не нужно ничего, кроме ржаной муки и речной воды. Пшеничная мука тоже сгодится. Но она похуже – слабее играет. Так что пшеничную не трогай. Не слушай тех умников, что говорят, будто бы в белый хлеб ржаная закваска не идёт. Смело посылай таких подальше! То народец просто набивает своим поделкам цену. Ржаная годится для всего! Усёк? Из хорошей закваски сможешь выпекать что угодно…»

Елозивший по полу мокрой тряпкой пекарь поднял голову. Повернулся ко мне. Явно искал повод, чтобы увильнуть от работы.

- Но мне говорили… - начал он.

Я жестом велел ему заткнуться. Пальцем указал на грязное пятно в углу. Поскрёб ложкой по дну горшка, собирая остатки каши.

- Забудь, о чём говорили другие, парень, - сказал я. – Слушай меня! И мотай на ус.

***

Не представлял раньше, что старый пекарь успел так сильно замусорить мой мозг! Его мудрых изречений мне хватило до того момента, как круглолицый пекарь завершил уборку в зале, сбегал за кувшином вина «для мастера Карпа» и приступил к созданию заготовок для батонов. Заумных фраз мастера Потуса осталось у меня в запасе немало – мэтр Рогов помогал мне воскрешать их в памяти. Поэтому своим делом на сегодня я избрал болтологию. Сам к тесту не прикасался: не дело учителя выполнять работу ученика. Я продолжал сыпать умными изречениями и контролировал процесс лепки сырного хлеба.

- Края подтягивай в середину, парень, - подражал я занудному тону старого пекаря. – Уплотняй тесто. Придавливай слегка. Не позволяй ему становиться длинной и тонкой колбасой. Край растягивай на всю ширину булки. Молодец. Вот так. Видно, что ты хорошо учился. Ловко у тебя получается. Ну а теперь закручивай. Не торопись. Прижми немного. И там, дальше – тоже. Защипывай шов. Смелее! По всей длине защипывай, тебе говорю. И хвостики тоже. Немного прокачай булку, но середину не приминай – только края. Слегка. Не нужно сильно нажимать. Вот так…

***

Во второй половине дня все сорок два сырных батона отдыхали на столешнице. Я не стал мелочиться: велел изготовить стандартную для моей пекарни партию. Во-первых, решил не утруждать себя пересчётом объёма ингредиентов. Да и продукты были халявными – не видел смысла их экономить. Во-вторых, я был уверен, в результате (мэтр меня пока не подводил): запах хлеба наверняка получится восхитительным, а вкус профессор пообещал «приятный». И в-третьих, я хотел, чтобы как можно большее число служителей Чистой силы оценили мой рецепт и… прелести сырного батона.

Сам процесс выпекания хлеба моего участия уже не требовал. Руки у жреца росли из правильного места. Мои советы и указания он воспринимал охотно, споров не затевал. Я мог бы смело возвращаться домой, где Полуша наверняка уже беспокоился о судьбе сегодняшней опары. Но я не торопился прощаться с круглолицым пекарем (а тот не спешил меня прогонять, явно ошарашенный моими нехилыми знаниями в области пекарского ремесла). Потому что лелеял надежду унести с собой один экземпляр сырного батона, чтобы позже на практике проверить действие заложенных в него заклинаний (прикинул, что смогу испытать его на вдовушках).

Жрец посматривал на дело своих рук с нескрываемым восхищением. Я видел, что ожидавшие отправки в печь батоны казались ему гениальным творением. И не спешил разубеждать парня. Лишь вкратце описал ему процесс дальнейших действий (длинными и занудными фразами мастера Потуса). Расписал «прописные истины» работы с отдохнувшими караваями. В порыве щедрости и болтливости описал придуманный Полушей способ «экономной» укладки заготовок в печь. Не представляю, сколько профессиональных тайн успел бы выболтать круглолицему пекарю. Если бы в зал не вошёл служитель Хакин.

Младший дознаватель замер на пороге пекарни, удивлением осмотрелся. Царившая в зале чистота произвела на него впечатление. В его разноцветных глазах я прочёл вопрос: «А что, так можно было?». Служитель Хакин посмотрел на столешницу, где под тканью угадывались очертания нескольких десятков батонов. Перевёл взгляд на круглолицего пекаря – точнее, на его шапку (я сумел убедить коллегу, что есть у него волосы на голове, или их нет – не имеет значения; а вот соблюдение правил – это важно). И лишь насмотревшись по сторонам и удовлетворив любопытство, он вспомнил, зачем явился.

- Мастер Карп, - сказал младший дознаватель. – У меня есть