Чудесный переплет. Часть 1 - Оксана Малиновская

— …абсолютно нормально! — бодро закончила я за него, откровенно веселясь. Вот балды! Я же говорила, что в пьяном состоянии не теряю способности работать головой, а точнее, никогда не напиваюсь до состояния, когда отключается мозг, а ещё точнее — если мозг и отключается, то только вместе с моим телом.

Похоже, моё утверждение ничуть не обнадёжило ребят, понуро уставившихся на огонь. Детский сад, честное слово. Ладно, придётся напрячься и максимально чётко — с учётом обстоятельств — пояснить, что я имею в виду, чтобы они не думали, что у меня какая–нибудь белая горячка или помутнение рассудка на почве стресса. Хм… и почему они вечно пытаются записать меня в психи?! В поезде тоже… с червяком этим…

— Слушайте сюда, ор–р–рлы! — я специально заготовила для начала эту где–то услышанную фразу, поскольку так, по моему пьяному разумению, говорят трезвые люди. Но орлы почему–то безрадостно повесили клювы и скорбно вздохнули. Не унывая, я продолжала: — Мальчики, я не псих… э–э–э… психа… пси–хушка… вот блин, короче, психичка! Если мне нужно что–то… омбозго… об–мозговать, начинаю думать вслух, чтобы заде… задейййст… вовать разные хренюшки, помогающие обм… это делать. Работают и глаза, и уши — я так лучше вруб… врубаюсь. Сама себе задаю вопросы и сама же на них отвечаю, одновременно обдумывая. Обычно я это делаю пррро себя, а сейчас, спьяну, нечаянно озвучила и приукрасила, чтобы пожра… пор–жать. Только и всего. «Мысли вслух» — слыхали про такое?

Уф–ф–ф… думать спьяну — нормально, но нормально говорить…

Расслабившиеся ребята плюхнулись на траву и нервно захихикали:

— М-да… Ну и напугала ты нас. Кошмар.

— Алён, — Матвей решил, что удобный момент настал, — мы же за тебя горой, что хошь для тебя сделаем, только скажи! Что тебя угнетает? Мы поможем!

— Мне поможет только чудо, — чувствуя, как весёлость куда–то исчезает, потухшим голосом сказала я и вздохнула.

— О чём ты? — спросил Иван.

— Это не я… это — они… — ещё более удручённо ответила я и вовремя зажала рот, приглушив икоту. — Они все как один говорят, что мне поможет только чудо… гадалки и экстрасенсихи всякие…

— А зачем ты ходила к этим нехристям? — опасливо спросил Иван и тотчас же пожалел о своих словах.

Переживания вновь охватили меня, обволакивая горем, отчаянием, страхом и бессилием, в виде гремучей смеси отразившимися на моём лице. Прерывая попытку испуганного Ивана коснуться моей руки, я резко дёрнулась и, глотая побежавшие по щекам слёзы, могильным голосом выдавила из себя:

— А к кому мне… ещё было идти, если… родная медицина в один голос утверждала, что… что… у меня больше никогда не будет никакого шанса… иметь… своего… ребёнка…

Я сделала это, смогла, поделилась горем… впервые. Гадалки не в счёт — они на работе, причём весьма сомнительной. Не могу сказать, что почувствовала при этом облегчение, но что–то непонятное я всё же ощутила, что–то, что толкало меня дальше, вперёд — рассказать всё без утайки и облегчить душу. Только вот… облегчая душу себе, вы, как правило, перекладываете тяжесть на душу человека, согласившегося вас выслушать… Готовы ли ребята пойти на это?

Находясь в шоке от жуткого признания — по всей видимости, не ожидали они услышать ничего подобного, — нюхом гончей, идущей по следам зверя, мужчины почуяли, что мне сейчас жизненно важно выговориться. Нельзя меня ни перебивать, ни засыпать вопросами, ни проявлять сострадание, а нужно лишь молча слушать, пока я не закончу и не выдохну спокойно.

Наполнив стаканы коньяком и предупредительно закутав меня в куртку Матвея, ребята не спеша расположились у костра, приготовившись слушать.

— Рассказывай, — твёрдым голосом и в то же время очень мягко сказал Иван.

— Перебивать не будем, — с удивительной для такого мачо нежностью в голосе добавил Матвей и ободряюще улыбнулся.

Удивительная и непредсказуемая штука — наш организм. Ещё несколько минут назад я была в стельку пьяна, а сейчас, под воздействием нового стресса, как будто протрезвела — и голова прояснилась, и язык перестал заплетаться. Вроде бы пьяная и в то же время трезвая… Я начала свой печальный рассказ, правда в сокращённом варианте, чтобы не слишком утомить слушателей, но это не помешало моей памяти прошерстить всё до мельчайших подробностей…

Тебе поможет чудо…

Болезненные воспоминания обрушились как цунами, сметая на своём пути все светлые мысли и оставляя после себя лишь обломки воспоминаний прошлой трагедии, заставляя пережить всё ещё раз… Мне тогда было всего восемнадцать. Юная студентка, преисполненная радужных мечтаний, как и все в этом возрасте, искренне полагающая, что всё самое замечательное впереди, и если и случаются в жизни трагедии, то только с другими… Господи, я отдала бы всё на свете, только бы вернуть назад это время и предотвратить беду!

С Женей я познакомилась ещё на сдаче вступительных экзаменов в университет. Стройный, спортивного телосложения, с умными, серьёзными глазами, он сразу обратил на себя моё внимание. Как ни странно, и он проявил ко мне интерес. Мы познакомились, а вскоре стали неразлучны. Я была на седьмом небе от счастья. Ещё бы, с моим–то не по–женски сильным характером так быстро найти любимого мужчину, с которым с удовольствием чувствуешь себя слабой и который любит тебя такой, какая ты есть, не пытаясь изменить под себя, не замечает никого вокруг, только тебя… разве не об этом мечтает каждая женщина?

Очень скоро мы сняли небольшую квартиру и стали жить вместе, планируя через год официально оформить отношения. Наши родители отнеслись спокойно к такому решению, единогласно сойдясь во мнении, что, действительно, лучше не спешить со свадьбой, а сначала проверить нашу любовь временем и бытом. Испытание не для слабонервных, согласитесь, но всё складывалось как нельзя лучше. Мы наслаждались весёлой студенческой жизнью, строили планы на будущее, которое казалось безмятежным, насыщенным интересными событиями и открытиями.

Жизнь остановилась одним пасмурным ноябрьским днём, когда я поняла, что беременна… До сих пор не могу понять, как это могло случиться: я ведь не идиотка и, естественно, предохранялась всеми самыми современными способами, поскольку в мои планы на ближайшие пять–семь лет ребёнок не входил. Во–первых, как минимум нужно было окончить университет и начать работать, во–вторых, морально я не была готова к материнству. Некоторые мои подруги хотели ребёнка, а я нет. Не то чтобы мне вообще не хотелось иметь детей, вовсе нет, просто в тот период жизни я не чувствовала себя достаточно зрелой для подобного серьёзного шага, а мне свойственно всегда просчитывать все шаги наперёд. И вот произошло то, что произошло.

Я поняла, что беременна, буквально с первого дня, поскольку меня подташнивало с утра и до вечера, я стала реагировать на привычные запахи — тошнило практически от всего. Врач подтвердил самые страшные опасения. Помню, как после приёма сидела в кресле рядом с кабинетом врача, пытаясь переварить услышанное. Всё моё естество было против этого известия, мозг отказывался верить, приводя всё новые и новые доводы в защиту того, что подобное никак не могло произойти… только не со мной. Я чувствовала себя подавленной и растерянной. Как быть, что делать? Мне и Жене оставалось учиться ещё целых четыре года — и что теперь, переводиться на вечернее или заочное обучение, чтобы зарабатывать на семью? Не можем же мы сидеть на шее у родителей, они и так оплачивают нам квартиру и подбрасывают денег на проживание, поскольку стипендии не хватает… Но раз уж так получилось, что же, придётся пересмотреть планы на будущее и подстроить их под нового члена семьи — маленького человечка, который перевернёт всю нашу жизнь, но укрепит семейные отношения. Так думала я… Почему–то я ни на миг не сомневалась в том, что Женя нормально воспримет новость и мы вместе решим, как нам поступить и как вписать в нашу жизнь нового члена семьи.

В тот вечер Женя никак не отреагировал на мою новость… никак. Сославшись на головную боль, он быстро ушёл спать, оставив меня в раздумьях. М-да… не такой реакции я ожидала… Но я любила его и, разумеется, попыталась оправдать для себя его непонятное поведение, решив, что он так же, как и я, растерян и ему требуется время на осмысление, а вот на следующий день он всё продумает и предложит какой–нибудь план. Он же мужчина, умный, сильный и надёжный, именно за это я его и полюбила.

На следующий день действительно состоялся разговор, но совсем не такой, какого хотелось бы ожидать. Женя сам его начал, и с первых же слов я поняла, что что–то пошло не так, где–то случился непоправимый сбой, и источник этого сбоя находится настолько глубоко, что к нему невозможно подобраться, чтобы выправить ситуацию. Я сидела на диване в нашей небольшой уютной комнате и молча внимательно слушала, что он говорил и как это делал, всё больше и больше убеждаясь в том, что передо мной не тот человек, которого я когда–то полюбила. Расхаживая взад–вперёд передо мной, Женя изъяснялся чётко и аргументированно, как всегда тщательно подбирая слова, и звучал довольно убедительно, но ни разу с самого начала длинного монолога он не употребил местоимение «мы», лишь «я», «я» и снова «я».