Ничей - Ольга Швецова

— Юрий Борисович, я уже в курсе. Осложнения сейчас лежат передо мной и остывают. Ваши инструкции выполнены.

Рация долго принимала только помехи.

— Алексей, вы меня слышите? Я подумаю и попробую принять меры. Что у вас произошло?

— Огнестрельное ранение только одно. Кстати, мои соболезнования Лапину… Оксана убита ударом ножа. Простите, не подумал.

— Нет–нет, так даже лучше! Мне пришла в голову одна идея…Хорошо, что ваш ТТ девятимиллиметровый. Вы нож вытащили?

— Оставил. Чтобы крови меньше.

— Оставьте и уходите. Только чтобы гильза никому на глаза не попалась. Алексей, вам придется покинуть аэродром… Но не дальше пяти километров, в зоне досягаемости рации. Хорошо бы еще и вашу обувь… Отпечатки — вещь очевидная и доказуемая.

— Вы моей смерти хотите, Юрий Борисович?! Ночью можно сдохнуть, сильный мороз. Кто выполнит вашу просьбу?

— Придется потерпеть, Алексей. Вот что… Вернитесь к бункеру, уничтожьте лишние следы у дверей. В поисковой группе будут мои люди, они закроют глаза на многое, но нужна и какая‑то достоверность. На случай, если к ним присоединится Лапин. Деталей он не заметит, но уж постарайтесь убрать за собой.

Радость старика при упоминании о ноже сначала насторожила. Не сошел ли с ума Главный от собственной премудрости? Интересно будет самому продумать различные версии и посмотреть, совпадет ли какая‑нибудь с тем, что изобретет Грицких. Получится неплохая проверка взаимопонимания, скоро пригодится. Нужно довести дело до конца, переиграть старую сволочь по его же правилам. Цена оказалась выше, чем он предполагал, и сомневаться поздно.

Алексей продолжал сидеть на снегу, замерзающее лицо Оксаны он все еще видел таким, как при жизни. Нужно поскорее вычеркнуть ее из памяти, только вот тело крепко помнит и долго не успокоится. Слишком хороша, чтобы не сожалеть вовсе… И теперь неплохо было бы пожалеть самого себя. Алексей не успел дойти до своего наблюдательного пункта, его не придется маскировать. Но прибраться около бункера необходимо, осталось мало времени. Куда можно уйти, чтобы не умереть от переохлаждения? Придется снова искать подвал, где можно разжечь костер и никто не увидит огня. А старик большой оптимист в вопросе радиоэлектроники, дальше километра и не отойдешь, слабый сигнал из‑под земли рация без базы не примет.

Если нельзя получить нужные отпечатки следов… Значит, придется изменить показания очевидцев. Тогда в поисковой группе не должно быть никого лишнего, только свои. Те, кто подтвердит даже, что убийца ходил босиком и у него перепонки между пальцами! Два разнополых трупа, при этом девушка убита ударом ножа… Прекрасно! Мотив ревности будет очевидным, теперь нужно найти того, кто хотя бы в принципе мог это сделать. И не ограничивать круг подозреваемых физическими кондициями, вот только метких стрелков среди гражданского населения немного, а сталкер не подойдет. Не потому, что невозможно… Просто командир отряда тогда поднимет бунт, а это поломает все планы.

Искать среди молодых? Круг широк, Тарасова нравилась многим. Но знать никого не хотела, кроме Алексея. И этот ее неуклюжий маневр с Валерием прозрачен для старого интригана, как стеклышко… Доигралась в любовь девушка, нет, не доводят чувства до добра! Хоть Алексей в этот раз не дал слабину, выполнил инструкции, четко и спокойно доложил обстановку. Грицких даже был немного удивлен, боялся повторения старой истории с Еленой. Но нет, обошлось на этот раз.

— Евгений!

Помощник отсутствовал уже давно, впрочем, сейчас лучше сделать дело и без него. Главный Привратник направился к гермодвери. Дневная смена охранников прекратила болтовню и сделала вид, что смотрит в оптические приборы наблюдения. Разгильдяи… Считают, что решетки и амбарный замок на запасном выходе спасут их от любой угрозы.

Он отозвал в сторонку старшего смены — следовало выяснить, в какое время вышли наружу Лапин–младший и Тарасова. Но вопросы задавать следовало очень осторожно, не показывая своей осведомленности, для бункера ушедшие на прогулку молодые люди были еще живы, просто задерживались почему‑то. Лапин–старший подошел с той же проблемой: не возвращался ли его сын? Хороший момент, чтобы отправить людей на поиски! Только нужно отсортировать своих от чужих. Пока чужих. Скоро тут будет только один лидер. Бесспорный и авторитетный, увенчанный славой боевых заслуг полководца. Ну, стратега… Какой из него полководец в таком возрасте?

Дьявол в мелочах. Пока он продумал планы только в общих чертах, теперь следовало приступить к конкретному: кто ответит за всё? Но для того, чтобы сделать определенный выбор, следовало обладать намного большим объемом информации. Он может сейчас придумать хороший вариант, а потом окажется, что человек сто раз попался всем на глаза в коридорах в течение сегодняшнего дня и у него непробиваемое алиби. Кто же?

Привратнику нужно было подумать. Временем он пока располагал, но поисковый отряд быстро возьмет след, если уж даже увлеченный Оксаной Валерий его заметил, потом еще старшему Лапину понадобится не меньше четверти часа на выражение эмоций… Час? И за это время нужно подобрать несколько вариантов: на кого повесить это убийство. Кто мог выйти наружу и как? Вероятно, на коленях упросив охрану пустить его посмотреть, что там делает любимая девушка с молодым сталкером. Допустимо… Охрана получит дисциплинарные взыскания. Но это только на публику, потому что за молчание Главный Привратник мог отблагодарить, не ставя в известность всю общественность. Кто же занят на таких работах, которые предполагают уединение, кого не видно в коридоре и нельзя точно сказать, где и в какой момент он находился? Привратник, к примеру… Грицких, усмехнувшись, представил себе толстого снабженца Хлопова, который крадется по снегу, чтобы проследить за Тарасовой. Девушка к тому же и не в его вкусе. А вот помощника как раз не видно уже больше двух часов, где он шляется, гаденыш?

— Юрий Борисович! Там…

Он очень хорошо знал, что ждет «там»… Как это раньше именовалось, груз 200. Уже хотелось увидеть все собственными глазами, и Грицких проследовал за охранником к гермозатвору.

Оба тела сильно напоминали два мешка в морге. Может, не стоило и распаковывать? Но нет, придется снова повторить неприятную процедуру вскрытия и определения причины смерти. Будто сразу не видно… У одной нож в груди, у другого пулевое ранение навылет. Противогазов нет.

— Зачем вы сняли противогазы? Надеялись, что это все‑таки не наши сталкеры?

— Они уже были сняты, валялись рядом с трупами.

— И что еще было рядом с трупами?

— Следы, ведущие от бункера и обратно… — охранник взглянул на Привратника. — Тот, кто их убил, вернулся сюда.

— И растворился в воздухе, не так ли?

Охранник ждал более точных указаний, хоть и не было пока посторонних среди присутствующих, не успела собраться толпа. И Лапин не дежурил у ворот, не ждал, что получит такое трагическое известие. Необходимо что‑то предпринять и быстро. Грицких задумался.

— Не отвечать на вопросы до особых указаний. Никому. Без исключения.

Дым от костра под низким потолком щипал глаза и заставлял кашлять без перерыва. Но приходилось выбирать между ночным морозом и сизым маревом по всему подвалу, которое все же оставило в воздухе достаточно кислорода. Алексей жалел, что не захватил с собой противогаз, бросив его с остальными вещами. В голову снова лезли ненужные мысли. Не о мертвой Оксане, а о вполне живой. Ничего, это скоро закончится. Сейчас чувство собственного одиночества нахлынуло с той же силой, как в детстве на мальчика Лёшу… Он уже не мальчик, и прекрасно сознавал, что разрезал последнюю нить тем самым ножом — нить, связывавшую его с людьми бункера. Красноватые блики плясали по стенам, расплываясь от слез, дым оказался слишком едким. Крепко зажмуриться и снова сидеть в неопределенном темном нигде, как это было в начале его путешествия? Нет, лучше видеть свет, пусть даже ценой режущей боли в глазах. Снова терпеть голод и жажду, но на этот раз Алексей точно знал, что это скоро закончится. Он взял в руки рацию, не решаясь пока включить ее и посадить аккумулятор раньше времени. Еще рано. Да и сигналу не пробиться через крышу и плотно закрытую дверь.

Чье‑то тело в углу подвала давно привлекло его внимание. В отсутствие других развлечений, Алексей решил изучить неодушевленного соседа повнимательнее. Сквозь пыль на куртке трупа виднелась надпись «охрана», а высохшая мумифицированная рука сжимала ключи от автомобиля… Смех, прерванный кашлем, звучал жутковато, но удержаться он уже не мог, воображение рисовало собственную руку, потемневшую и сморщившуюся от времени и полной невостребованности у хищных мутантов. Алексей опустился на пол рядом с безымянным охранником. В карманах у того не нашлось ничего полезного — ни кошелек, ни мобильный телефон интереса не представляли. Невелик толк от этой охраны… Вдалеке от огня было холодно, хоть и не так дымно; чтобы не замерзнуть, стоило пройтись и осмотреть все помещение. Кроме труб водопровода, кучи мусора и нескольких банок старой краски, подвал ничем не порадовал. Алексей искал хоть что–ни–будь, на чем можно было бы лежать, но, видно, обычные гастарбайтеры здесь никогда не водились. Пришлось просто устроиться у огня на помятом цинковом ведре и ждать, пока запас топлива не прогорит полностью. Тогда он снова выйдет наверх и уже озаботится поиском хоть минимальных удобств. Заодно и рацию включит, лишний раз убедившись в полном одиночестве. Ничего, работодатель еще вспомнит о нем позже, когда уладит вопрос с трупами. Алексей оглянулся на мертвого охранника — похоже, другой компании еще долго не будет. Покойников бояться — в людей не стрелять, такими страхами он никогда не страдал, ведь мертвая материя не ходит, не говорит. А эта, к счастью, даже и не пахнет.