Одно сердце на двоих - Анастасия Киселева

— Я никуда не пойду, пока не услышу объяснений, — упрямо выставила вперед подбородок Милена.

Отец Вервульфа — Юнона так и не вспомнила его имени — сложил руки на груди в знак солидарности с женой.

— Я думаю, мы подождем сына, — хмуро сообщил он. — Пусть нам и расскажет, откуда у нас взялся внук. Из такого-такого прошлого-будущего.

Юни расстроенно всплеснула руками. Она не надеялась, что разговор пройдет легко, но подобрать нужные слова никак не получалось. Как объяснить родителям ее самого лучшего друга, что их сын, скорее всего, мертв, причем по ее собственной вине? Как самой себе признаться, что отдавая ему таким образом своеобразный долг, она против воли прощается с немалой частью собственной жизни?

А в груди подспудно зрело чувство тревоги. Что-то надвигалось, и это что-то было опасным.

— Садись, девочка, — на правах хозяина пригласил мужчина, и Юнона взорвалась.

— Нет! Мы должны уйти до того, как Венджер установит барьер.

— Венджер? — Нахмурился мужчина. — Этот тот паренек — воспитанник Славрода? Откуда…

— Некогда! — Оборвала Юнона. — Собирайтесь!

Девушка осеклась, едва Милена спокойно передала супругу вякнувшего младенца и направилась к выходу.

— Простите, — покаянно выдохнула Юнона. — Я не нарочно.

— Милена? — Хозяин тяжело поднялся со скамьи.

— Что брать с собой? — Мать Вервульфа неожиданно тепло улыбнулась девушке. — Ты можешь нам коротко объяснить все, пока я буду складывать вещи, моя шира?

Юни медленно кивнула и последовала за хозяйкой дома. Милена хлопотала возле сундуков, быстро отбирая самое необходимое, а девушка присела на стул и заговорила. Стоило начать с Венджера, как путаный рассказ сразу обрел ясность.

Родители Вервульфа только потрясенно переглядывались, слушая, чем обернется для Нарванны и их семьи противостояние Венджера и Ковена, и какую роль в этом сыграет их сын. Юни достаточно подробно описала свое знакомство с Вервульфом, вскользь упомянула, как была инициирована, ни единого слова не проронила про свою связь с Духом Рога. Милена дрожащей рукой черкала записку для сына, которого никогда больше не увидит, а Юни рассказывала, что угодила в переделку в другом мире, и по ее вине Вервульф вероятно погиб. В подробности девушка вдаваться не стала — слишком было тяжело. Хозяин дома несколько раз порывался что-то спросить, но Милена упреждающе качала головой.

Все сборы действительно заняли несколько минут. Записка была оставлена на столе, волчица взяла внука на руки, и ее супруг обнял обоих. Юни встала к ним спиной, одной рукой сжала засиявший синим шэдон, другой наискось рассекла воздух дареным кинжалом. В точности, как перед этим Смерч своим рогом.

Щиты вставали над миром, оплетая его, сливаясь с Гранью. Барьер отрезал все пути в Нарванну. А в маленьком домике на окраине Двухолмовки уже не было ни души…

Глава 13. Пути расходятся

Сквозь исчезающий синий туман проступили очертания спальни, и Юнона с облегчением вздохнула. Силы девушки истаяли вместе с последними клубами Изначальной Тьмы. Осесть прямо на пол не дала Фалитта: схватила за руку и дотащила до кресла.

— Ты как? — Встревоженно спросила дочка богини.

Призрачный единорог, соткавшийся в полумраке комнаты, сочувственно всхрапнул и коснулся носом щеки Юноны. Та слабо улыбнулась и успокоила подруг.

— Порядок. Только дико устала.

— Ну и? — Тут же поинтересовалась Фалитта.

— Все получилось, — медленно проговорила Юни. — Ребенок в безопасности, вместе с родителями Вервульфа. Я отдала долг. Но Тьма, как же это оказалось тяжело!

— Проблемы были? — Деловито уточнила дочка богини.

— Нет, — качнула головой Юнона и обхватила себя руками за плечи.

Не признаваться же Фалитте, что один вид разожженного огня еще долго будет приводить ее в содрогание, и воздействие Изначальной Тьмы лишь притупило остроту воспоминания, но не забрало его. Уж с этим-то грузом Юни рассталась бы без сожаления.

Лана перетекла в человеческое обличье и ободряюще коснулась призрачной рукой щеки своей хранительницы, чьи чувства и эмоции разделяла.

— Нежить? — Понизив голос, коротко спросила Фалитта.

— Огонь, — поежившись, все-таки поделилась Юнона.

— То есть жена Вервульфа действительно не справилась со своими способностями?

— Справилась, — тихо отрезала Юни. — Потому и погибла.

В памяти вновь всплыло, как красивая молодая женщина в одно мгновение превращается в обезображенное обожженное тело. В момент, когда Кобра ударила — а в том, что на зов Дафны явилась сама Верховная Богиня Нарванны, Юнона не сомневалась, — девушка едва сдержалась, чтобы не выдать своего присутствия. Она не слышала предшествующий трагедии разговор — слишком далеко находилась, но, чем бы ни был вызван гнев Кобры, юная королева оборотней не находила ему оправдания.

Продолжить расспросы Фалитта не успела: после короткого предупредительного стука дверь открылась, и на пороге возник гость.

— О чем шепчемся? — Весело спросил он, прислоняясь к дверному косяку.

— Волк?! — Юни неверяще вгляделась в бледное лицо, выбралась из кресла и на подгибающихся ногах бросилась к мужчине. Прижалась к нему, чувствуя, как сильные руки осторожно обнимают ее плечи, и разрыдалась.

— Ну, что же ты, Юни, все ведь в порядке, — успокаивающе пробормотал Вервульф, осторожно подталкивая подопечную в комнату и прикрывая за собой дверь.

— В порядке, — всхлипнула девушка. — Где ты был? Я была уверена, что ты погиб!

— Да, Вервульф, — поддакнула Фалитта. — Твое возвращение, мягко говоря, приятный сюрприз. Как ты избавился от чар? Ты хоть помнишь, что вообще произошло той проклятой ночью?

— И хотел бы — не забыл, — усмехнулся мужчина, занимая краешек кровати и усаживая рядом вцепившуюся от него Юнону. — Та девица, что нацелилась на мою дочь, все-таки достала меня каким-то заклинанием. Никогда не сталкивался с такой магией: она сумела обойти даже природную защиту матерого волка. Как Латона заключала сделку с неизвестно кем, — на этих словах мужчина бросил на подопечную укоризненный взгляд. — Помню смутно. Дальше и вовсе сплошные обрывки: темнота, какие-то ветки, крики… А потом все прекратилось. В себя я пришел на какой-то лесной полянке, оттуда и добирался почти два дня.

— Получается, лесное проклятье смогло перебороть чары Тэссиан? — Задумчиво проговорила дочь Кобры. — А когда расколдовали Латону, проклятье одновременно спало и с тебя?

— Возможно, — равнодушно пожал плечами оборотень.