Мигрень - Оливер Сакс

Мы представили все необходимые данные и теперь можем перейти к сути главной проблемы – то есть поинтересоваться, как эмоция или подавленное эмоциональное состояние могут породить мигрень. Это особый случай вечной проблемы, которую Фрейд обозначил как «таинственный прыжок от души к телу». Эта проблема равно опасна и притягательна, ибо обсуждение взаимоотношений души и тела может легко выродиться в пустой вздор. Мы сознаем, что информация, которой мы располагаем, неполна и неадекватна, поэтому в наших рассуждениях вы увидите немалую толику спекуляций. В оправдание могу сказать, что мы постараемся держаться как можно ближе к клиническим данным, а каждое наше утверждение можно будет в принципе подтвердить или опровергнуть.

Для путешествия по этой неизведанной территории надо выбрать достойного проводника. Знаменитые дарвиновские «Принципы» выражения эмоций, опубликованные в 1872 году, являются интеллектуальными предтечами всего, что было потом написано по этому предмету – разработка теории эмоций Джеймса-Ланге, теория конверсии Фрейда, результаты экспериментов Кэннона и Селье и все теоретические построения современной психосоматической медицины, – и именно они станут ядром нашего обсуждения. Третий принцип Дарвина – принцип «прямого воздействия нервной системы» – гласит:

«…Определенные действия, каковые мы можем распознать как выражение определенных состояний разума, являются прямым результатом строения и конституции нервной системы, и с самого начала это выражение было независимо от воли и в большой степени от привычки».

Такое прямое действие может иметь как двигательную, так и вегетативную природу, хотя доминирует именно последняя. Дарвин приводит дрожь как пример двигательного выражения, а железистую секрецию, вазомоторные реакции, висцеральную активность и т. д. как примеры прямого вегетативного действия. Прямое действие мы видим, когда «сильно возбуждена чувствительная сфера» (как, например, при боли, ярости и страхе), и при этом условии Дарвин постулирует: «…В избытке производится нервная сила, которая передается в определенных направлениях, в зависимости от наличных связей между нервными клетками…»

Такие выражения эмоций, хотя они и драматичны в своих крайних проявлениях, являются грубыми и стереотипными, и поэтому по существу не могут выразить более тонкие оттенки чувств. Эти чувства выражаются и свободно модифицируются в согласии с первым принципом Дарвина – принципом «полезных сопутствующих привычек»:

«Определенные сложные действия прямо или косвенно служат выражению определенных состояний души с целью облегчения или вознаграждения определенных ощущений, желаний и т. д.; каждый раз, когда возникает одно и то же состояние души, имеет место тенденция – в силу привычки или по ассоциации одинаковых движений – к повторению тех же действий, несмотря на то, что в них может не быть ни малейшей пользы».

Этот принцип подразумевает, что «сложное действие» – будь это движение или вегетативная реакция – представляет состояние души или ума и становится в силу привычки или ассоциации (обучения, кондиционирования, наследственности) физическим символом частного состояния ума или души (психики).

Дарвин хорошо понимал, что при многих формах эмоционального выражения используются оба принципа. Например, плач соединяет в себе символические движения и непроизвольную секрецию («…человек, страдающий от горя, может подчинить своей воле мимику, но не всегда в силах сдержать текущие слезы…»). Точно так признаки ярости, хотя они и являются следствием прямого действия нервной системы, «…отличаются от бесцельных корчей, вызванных муками боли, ибо первые более или менее отчетливо воплощают действия, нужные для схватки с врагом или бегства от него» (Дарвин, 1890).

Теперь нам надо посмотреть, как приложить эти принципы к выражению хронических подавленных эмоций и, в частности, как интерпретировать с помощью несводимых к более простым утверждениям принципов Дарвина такую сложную реакцию, как мигрень. Для этого нам придется ввести некоторые новые термины, хотя они суть не более чем расширения дарвиновских концепций. Где Дарвин говорит о «полезных сопутствующих привычках», мы будем говорить о «превращениях», где он говорит о «прямом действии нервной системы», мы будем говорить о «вегетативных неврозах». Эти психопатологические понятия уже и более специфичны, чем биологические понятия, из которых они были выведены. Мы будем использовать их для обозначения выражения хронической эмоции в противоположность острой, болезненной – в противоположность здоровой и личностной – в противоположность универсальной. Далее, мы подразумеваем, что эмоциональные субстраты конверсионных реакций и (вегетативных) неврозов подавлены или по меньшей мере не поддаются прямому и адекватному выражению.

Использование этих понятий можно проиллюстрировать классическим протоколом сеанса психоанализа (Фрейд, 1920):

«…Симптомы актуального невроза – головная боль, повышенная чувствительность к боли, раздраженное состояние некоторых органов, ослабление или подавление некоторых функций – не имеют никакого осознанного „значения“ в уме… Сами по себе они являются простыми чисто физическими процессами. Они начинаются и действуют без участия сложных ментальных механизмов (то есть конверсионных механизмов), коим мы так хорошо обучены… Но тогда как они могут быть выражениями либидо, которое известно нам как сила, направляющая работу разума? Ответ на этот вопрос очень прост».

Этот «очень простой ответ», предлагаемый Фрейдом, заключается в том, что эти симптомы являются прямыми соматическими следствиями половых нарушений, дисбаланса некоего «полового токсина». Следовательно, в самых общих чертах (если мы забудем на время удивительный и нетипичный постулат Фрейда о «половом токсине») эти неврозы надо рассматривать как следствия непосредственной нервной активности, как стереотипные сопутствующие проявления хронического эмоционального напряжения.

Абсолютно иной механизм был предложен для возникновения конверсионных (истерических) симптомов. Эти симптомы переживаются больными как расстройства, касающиеся каких-либо органов или частей тела, которые становятся представителями напряженной, но вытесненной сексуальности. Говоря словами Фрейда:

«Эти органы, таким образом, становятся заменой гениталий… Бесчисленные пути передачи ощущений и богатая иннервация… органов, по видимости, не связанных с сексуальностью, становятся основой воплощения извращенных половых вожделений… в особенности органы пищеварения и выделения».

Такое отчетливое различение между (вегетативными) неврозами и конверсионными симптомами в некоторых случаях бывает смазанным и затруднительным, ибо симптомы одного типа могут сливаться с симптомами другого типа или сменять друг друга. Поэтому Фрейд вынужден добавить очень важную оговорку:

«Симптом актуального невроза часто является ядром и начальной стадией психоневротического симптома… Для примера возьмем истерическую головную боль или боль в спине. Анализ показывает, что вследствие конденсации и вытеснения такой симптом становится средством замещающего удовлетворения целого набора либидинозных фантазий или воспоминаний. Но следует помнить, что в какой-то начальный момент боль была вполне реальной, она была непосредственным симптомом действия полового токсина, телесным выражением полового возбуждения… Все влияния либидинозного возбуждения на организм в высшей степени пригодны для формирования истерических симптомов. Оно играет роль песчинки, вокруг которой в раковине моллюска растут слои перламутра».

Как можно приложить эти концепции к пониманию мигрени – как изолированных приступов, порождаемых острыми эмоциональными расстройствами, или как приступов, повторяющихся в контексте хронического эмоционального напряжения? Являются ли они вегетативными неврозами, конверсионными симптомами или и тем и другим? Литература, посвященная этому предмету, запутанна и запутывает читателей. Одни авторы (например, Александер [1950], Фурманский и др. [1952]) считают мигрень вегетативным неврозом, а другие (например, Дейч [1948]) видят в ней конверсионную реакцию. Дейч в этом отношении представляет старую школу, которая рассматривает мигрень, как, впрочем, и все психосоматические симптомы, как следствие работы конверсионных механизмов:

«Надо принять, что длительный конверсионный процесс, необходимый для поддержания здоровья и хорошего самочувствия, имеет место у каждого здорового человека. Давайте в связи с этим вспомним о краске стыда, о повышенной потливости, о приступах поноса, о приступах мигрени… Все это происходит, как разрядка сдерживаемого либидо… «Конверсия» – это необходимая форма непрерывного психодинамического процесса, смысл которого заключается в подчинении инстинктивных влечений индивида требованиям культуры, в которой он живет… Можно с полным основанием утверждать, что человеческие существа были бы очень несчастными или намного чаще впадали бы в неврозы, если бы время от времени не заболевали».