Потерянный ребенок - Эмили Гунис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что мы тут делаем? – спросил он. – Я никогда раньше не видел эту женщину. Это неправильно, она сейчас должна быть с родными, а не с нами, мы ей совершенно посторонние.
– Именно в этом мы и хотим ей помочь. Она пытается найти свою дочь, пока еще не поздно, но, как видите, ей недолго осталось.
Женщина зашевелилась в полудреме, но не проснулась. Детектив-инспектор Галт наклонила голову и прошептала ей на ухо:
– Сесилия, вы меня слышите?
Незнакомка зашевелилась снова, и Харви поморщился от недовольства. Он не хотел этого, он не хотел с ней говорить, он даже не знал, кто она. Единственное, что он знал, так это то, что она олицетворяла прошлое, но именно туда он не хотел возвращаться.
В этот момент женщину охватил сильный, хриплый, надрывный кашель, и ее плечи задрожали, в то время как легкие пытались очиститься от скопившейся в них мокроты. Откашлявшись, она медленно оглядела комнату и, заметив Харви, задержала на нем свой взгляд. Она сняла маску, и кислород, поступающий по трубке, зашипел, как змея, готовая к броску.
– Здравствуйте, Харви, – сказала она.
– Почему бы вам не присесть? – предложила Галт, поставив рядом с кроватью незнакомки стул. Ее слова были полны вежливости, однако тон не терпел пререканий.
Харви медленно шагнул к кровати.
– Сожалею о вашей дочери, – произнесла женщина и снова закашлялась. Харви промолчал, ожидая, что у нее опять начнется приступ, однако в палате наступила тишина.
– Спасибо. Не уверен, чем могу вам помочь, – отозвался Харви, но он уже знал, что это была ложь. Ее зеленые глаза не оставляли его в покое: они были ему знакомы, он их прекрасно знал.
– Кажется, вы знали мою дочь, Ребекку. – Женщина говорила настолько медленно, словно каждое слово давалось ей не легче, чем подъем на гору. – Она жила в «Сивью» в детстве.
– Да, – ответил Харви. – Я был знаком с Ребеккой, но она была дочерью Гарриет и Джейкоба Уотерхаус.
В глазах Сесилии блеснули слезы. Каждый вдох ей давался с чудовищным трудом.
– Она моя дочь. Гарриет украла ее у меня.
Харви покачал головой:
– Этого не может быть. Гарриет никогда бы так не поступила, она была практически святой – после того как мой отец овдовел, она заменила мне мать. – Он опустил глаза на часы, представляя себе, как Джесси и ее дочь замерзали сейчас у моря совсем одни. Он должен был бежать отсюда и искать их. Его ноги снова начинали дрожать, он больше не мог здесь находиться. Он должен был идти.
– Мне жаль, что вы с Ребеккой больше не вместе. Вы ее очень любили. Я видела вас вместе в тот день, когда она навещала вас в Гринуэйсе. В день, когда погибли ее родители.
Как только слова Сесилии прозвучали, все остановилось. Его желание уйти, беспокойные мысли о Джесси и малышке Элизабет, море, холод, тиканье часов – все замерло.
– Что вы сказали? – воскликнул Харви, переключив все свое внимание на Сесилию.
Она взглянула на него.
– Я видела вас в тот день с моей девочкой.
День, когда Ребекка приехала к нему, промелькнул у него перед глазами. Она сказала, что они переезжают, что она пришла попрощаться. Он проводил ее к воротам, и по пути они прошли мимо закрытого отделения Б.
– Почему вы были в Гринуэйсе? – медленно произнес Харви.
Сесилия сделала несколько медленных вдохов, прежде чем продолжить:
– Меня закрыли в ней за то, что я утопила свою девочку. – Она замолчала и закрыла глаза, прежде чем продолжить. – Джейкоб изнасиловал меня, когда они с Гарриет работали в особняке Норткот, и я забеременела Ребеккой. Мы были скандалом, от которого мой муж хотел избавиться… И Гарриет помогла ему в этом.
– Нет-нет, вы ошибаетесь. Не знаю, зачем вам это, и мне жаль, что вы страдаете, но это ложь. Гарриет никогда бы не украла чужого ребенка.
Харви представил себе Гарриет на фоне фермы. Это была женщина, которая невероятно много сделала для их дома. Она кормила всех работников, заботилась о нем и Ребекке, играла с ним, шила ему одежду, кормила и всегда безоговорочно любила его.
Он резко встал и отодвинул стул, который громко заскрипел об пол.
– Именно благодаря вам я нашла дорогу к Гарриет и Джейкобу в ту ночь, когда они умерли, – продолжила Сесилия, и Харви замер. – Увидев Ребекку, я набралась решимости сбежать. На тот момент я уже давно не пыталась свести счеты с жизнью, так что за мной больше никто не следил по ночам. – Сесилию прервал очередной приступ кашля, но Харви стоял рядом с ней не двигаясь, ожидая, когда она снова сможет говорить. – Я украла ключ у молодой медсестры и сбежала. Я знала, что никто не заметит этого, если я вернусь до рассвета.
Харви осенило.
– Это вы постучались в ту ночь в дверь. Из-за вас началась ссора между Джейкобом и Гарриет.
Сесилия кивнула.
– Джейкоб не знал, что матерью Ребекки была не Гарриет. Я пыталась успокоить его, но у меня ничего не вышло. Он хотел ее смерти. – Голос Сесилии задрожал, и слезы потекли по ее бледным щекам. – Я просто хотела увидеть свою маленькую девочку.
Сердце Харви разрывалось от жалости – к этой женщине, к Гарриет, к Ребекке, но больше всего к Джесси, потому что именно эта женщина, лежавшая сейчас перед ним на смертном одре, невольно повлияла на ее судьбу, нанеся ее матери такую страшную травму так много лет назад.
– Как это у вас ничего не вышло? Почему вы не побежали за помощью? – Его глаза защипало.
– Я пыталась, – прошептала Сесилия, не сводя с него глаз. – Я знала, что рядом была ферма «Сивью», и побежала под проливным дождем через кукурузное поле, я долго стучала в дверь, но в окнах был темно, и никто не вышел. А когда я побежала обратно, раздался выстрел.
Харви опустил голову.
– Значит, вы сбежали, оставив Ребекку совсем одну? – тихо произнес он.
– Нет. Я побежала обратно, к домику на утесе, и наконец увидела ее в окно. – Сесилия замолчала. – Она кричала, склонившись над телом Гарриет. Впервые за тринадцать лет я увидела свою дочь – и именно я причинила эту боль моей девочке, моей малышке, моей крошке, которую я должна была оберегать. – Она снова заплакала. – Мне столько раз говорили, что я утопила ее, и в ту минуту я чувствовала себя так, словно я видела призрак. Она была такая красивая. – К Сесилии наклонилась какая-то медсестра в светло-розовом кардигане и вытерла ей слезы. – Но потом я услышала
