Охота на судьбу - Андрей Удовиченко

— Шафирия…, - прикрыв рукой прорезь для глаз, чтобы защититься от порыва ветра, промолвил Эмиль, — возможно, есть какая-нибудь, хотя бы предположительная, информация о том оружии, которое создают в гильдии?

Прозвучавший вопрос поднял женщину из глубин размышлений.

— Я знаю не больше, чем мои осведомители, именно поэтому первоочередная наша задача понять, с чем мы имеем дело.

— А я вот все в толк не возьму, — влез в диалог Рахсан, чье желание поговорить не смогла переселить даже песчаная буря, — почему нам не было дано задание уничтожить это неведомое оружие, а?

— А ты подумай, — с ноткой раздражения в голосе ответила ему Шафирия.

— Я и думаю, да в голову ничего не приходит, знаешь ли, — ответил он.

— В пустую голову мысли не захаживают, — контратаковала она с презрительной интонацией в голосе.

— То-то, я смотрю, ты ничего сказать не можешь по этому поводу, — тут же передразнил женщину Рахсан, в точности скопировав ее тон.

Шафирия, сверкнув глазами ничего не ответила и, ускорив шаг, пробормотала про себя ругательства в адрес обладателя «длинного языка».

Вор, довольный своей маленькой победой над временной начальницей, растянулся в широкой улыбке, которая определенно бы засверкала на палящем солнце Сэндк'ха, не будь его лицо закрыто платком. Расправившись с одним «фронтом работы», Рахсан вернулся к предыдущему и, повернувшись к Эхмельзаре, начал было высказывать новую колкость в ее адрес. Однако в этот момент поток ветра, шедший с запада, не дал вору договорить, забросив горсть песка в прорезь ткани на его лице. Вкусив дары пустыни, вор стал судорожно протирать глаза рукавом рубахи, звучно кашляя при этом.

— Кажется, богов утомило твое повествование Рахсан, и они решили ниспослать тебе тишину, — мягко улыбнувшись, заметила Эхмельзара.

Остальные же восприняли сей факт без излишней застенчивости и громко загоготали над сконфуженным вором.

— Ну вас с вашими богами! — отплевываясь, ругнулся он и притих, при этом гордо приосанившись, будто ничего и не произошло.

— А что, если они уже закончили свой ритуал? — спросил Альхазир, обращаясь скорее ко всем сразу, нежели к кому-то в отдельности.

— Если этот ритуал действительно настолько силен, как он о нем говорят, то мы непременно бы почувствовали его силу по окончании, — заговорил до сего момента молчавший Зильриз, — однако меня тоже настораживает неведение, в котором нам приходится находиться, — адресовал он свою последнюю фразу Шафирие.

— Я уже, кажется, сказала, что знаю не больше вашего, — бросила она.

— Я ни в коем случае не хотел ставить под сомнение твои слова, а лишь хотел, чтобы каждый из нас высказал свои предположения по этому поводу, дабы выработать план действий. Ведь не исключено, что нам придется сражаться, — успокаивающе промолвил некромант, устремив свой мертвенно-ледяной взор, никак не сочетавшийся с его умиротворенной речью, на женщину.

Та же, с трудом выдержав тяжелый взгляд Зильриза, отозвавшийся в ней волной мурашек, мгновенно пробежавших по ее телу, ответила не сразу. В глубине души Шафирию пугал этот человек, втесавшийся в братство и вскоре ставший «членом семьи», и не столько своим устрашающим видом, свойственным людям, следующим темному ремеслу, сколько своей проницательностью. Каждый раз, когда он бросал на нее свой холодный взор, ей казалось, что он проникает в самые заветные ее тайны, читает ее мысли, словно ученый, проводящий все время в библиотеке, перелистывая страницу за страницей эпизодов из кладовой ее памяти.

— У меня нет никаких предположений на этот счет! — огрызнулась она в ответ, даже сама, казалось, удивившись своей реакции, видимо, сработавшей, как защитная функция организма на «вторжение извне».

Зильриз лишь пожал плечами, не став более докучать женщине расспросами, а другие члены отряда удивленно переглянулись между собой.

В братстве, конечно, были знакомы с надменным характером Шафирии, которая, держась отстраненно, ни с кем не вступала в дружеские отношения. Каким образом она нашла дорогу в лагерь, никто и не знал. С другой стороны, став членом братства, никто и не был обязан рассказывать о своем прошлом, чем она, собственно, и воспользовалась. Так же тихо, как Шафирия появилась в лагере, так же незаметно она стала правой рукой Зуруба, который стал сильно полагаться на ее советы и помощь. Одним словом, все смотрели на нее искоса, однако со временем недоверие прошло, так как дела братства, вопреки ожиданиям повстанцев, «с ее помощью» не ухудшились.

— Некрополь рядом, — вглядываясь в песчаную завесу, промолвил некромант, развеивая повисшее молчание.

— И что-то еще…, - пробормотала жрица, прикрыв глаза, и остановилась.

— Что там, Зара? — спросил Эмиль у женщины.

— Нечто темное, злое там… и… и… что-то еще… не могу разглядеть… темная пелена…, - простояв с полминуты на месте, ответила Зара, указав пальцем как раз по направлению пути отряда, и приоткрыла глаза, — нам не следовало бы идти туда, как я уже говорила.

— Естественно темное, это же гильдия некромантов! Ты меня удивляешь! Что же ты собиралась там увидеть?! — раскинула руками Шафирия.

— Свет особенно чувствителен к тьме…, - начал некромант, — думаю, нам стоит прислушаться к Заре.

— Да? И что вы предлагаете? Сбежать? А? — гневно прокричала Шафирия, уже и вовсе не сдерживая себя.

— О, нет, что ты, мне кажется, было бы разумным просто пойти в обход, выбрав иной путь.

— Мы теряем время, как вы не понимаете!

— Лучше потерять время, чем жизни, — ответил Зильриз.

— Сговорились, черт бы вас всех побрал!? — окинула она ядовитым взглядом отряд.

Остальные повстанцы лишь промолчали.

Ага! — разгневанно-торжествующе рявкнула она, сверкнув глазами, — значит бунт! Вот, значит, как!?

— Шафирия, — спокойным голосом сказал Эмиль, — бунт здравому смыслу объявила только что ты, мы же просим совсем немного, тем более нам неизвестно, с чем мы столкнемся по окончании пути.

— Да и к тому же, пока мы тут спорим, ритуал продолжается, и мы теряем время, — промолвил, наконец, набравшийся сил для речи после «песчаного завтрака», вор.

Шафирия, словно пустынный шакал, затравленно глядела на уже успевший стать ей ненавистным отряд и вызывала еще большее удивление и непонимание со стороны путников.

— Предатели! — прошипела она, — делайте, что хотите! Да поглотит Вас Найтэлий! — и, развернувшись, быстрым шагом направилась к некрополю, скрывшись в песчаной завесе.

— Припекло. Бывает, — как будто ничего и не произошло, сказал Рахсан.