Танатонавты - Бернард Вербер

188. Сплошные неприятности

Мы упорно хотели довести свою авантюру до конца и пробить такую сложную шестую стену. Потребовалось бы стечение весьма драматичных обстоятельств, чтобы вынудить нас поставить сейчас точку.

Как раз эти обстоятельства и проявились в июле того же года. Фундаменталисты опять пошли в атаку. Вновь на наших дверях появились надписи, на этот раз: «Оставьте Бога в покое», подпись — «Попечители тайны». Еще позднее угрозы расправы стали поступать как по телефону, так и с курьерской почтой. Вновь в дело вмешался папский престол, опять потребовавший запрета на полеты под страхом отлучения. Папским эдиктом была обнародована знаменитая булла «Et mysterium mysteriumque», объявлявшая еретиком всякого, кто попытается увидеть, что находится за шестой стеной. Обнародование того, что там спрятано, оставалось исключительной прерогативой его святейшества.

«Слишком любопытные умирают по-глупому», — холодным металлом прозвенели эти слова в автоответчике лаборатории. Рауля избили средь бела дня прямо на улице. По привычке он не стал защищаться. Кюре и имамы, объединившись и окружив себя паствой, заявлялись на манифестации перед нашим зданием. Окрестности танатодрома были завалены тоннами мусора и всякой гадости. Окна магазина разлетелись стеклянными брызгами, к счастью, уже после закрытия. Зеваки с любопытством рассматривали развороченные внутренности магазина.

Мы опять вошли в моду, снова оказавшись в самом центре противостояния. Это было по душе молодежи, и мы снова вернули себе статус героев, главных действующих лиц самого великого приключения тысячелетия. Они выстраивались в очередь, чтобы получить автограф у знаменитых танатонавтов Фредди Мейера и Стефании Чичелли. Возник культ почитания Феликса Кербоза, пионера танатонавтики. Наш магазинчик, быстро отремонтированный десятками добровольцев, уже не пустовал. Вместо угрожающих писем потоком полились пожелания поддержки. Нас просили не сдаваться под натиском обскурантизма и средневековых страхов.

На бурных митингах вспыхивали потасовки между сторонниками и противниками танатонавтики.

Последние были настроены все более кровожадно. Однажды, когда Роза осталась одна в магазине, сменив мою мать, перед зданием остановился микроавтобус. Оттуда вывалились трое верзил в масках и кожаных куртках, размахивавших ледорубами. Они принялись крушить магазин, и жена поняла, что надо спасаться бегством. Они кинулись за ней.

Задыхаясь, она промчалась по улице и спряталась за дверью какого-то гаража. Бандиты тут же ее заметили. Роза вновь бежала на глазах безразличных прохожих. Она в панике озиралась и вскоре поняла, что ее загнали в тупик. Хрупкая молодая женщина против трех вооруженных здоровяков. У Розы не было никаких шансов. Они бросили ее там, всю в синяках, залитую кровью.

Прошло два часа, прежде чем кто-то все-таки подошел посмотреть, что с женщиной, лежащей в луже крови. Те, кто равнодушно перешагивал через нее, потом уверяли, что сочли ее алкоголичкой, заснувшей и разбившей бутылку вина.

В больнице Святого Людовика, куда доставили Розу, врачи сказали, что, к сожалению, ее привезли поздно.

Она потеряла слишком много крови. Ей еще повезло, что нашелся добрый человек и она скончалась в госпитале, в то время как множество людей умирают всю ночь на тротуаре, а никому даже в голову не придет вызвать «скорую»!

Роза лежала в реанимационном отделении, вытянувшись, без движения. Только аппараты поддерживали ее жизнь.

Как ее спасти? Я побежал к друзьям. Рауль посоветовал поговорить с Фредди. В эти ужасные минуты только старый раввин знал, что делать.

Страсбургский маг обнял меня и уставился в лицо невидящим взглядом:

— Ты действительно готов на все, чтобы ее спасти?

— Да.

Я был абсолютно уверен в этом. Роза — моя жена, и я ее люблю.

— Готов даже рискнуть жизнью?

— Да. Тысячу раз да.

Раввин пристально смотрел на меня своей душой, я это чувствовал. Он пытался понять, правду ли я сказал. Мое сердце отчаянно колотилось. Я ждал.

— В таком случае выход есть. Договорись с врачами о том, когда они выключат аппараты. Мы попробуем вылететь одновременно с ней. Уцепимся за ее пуповину и, потянув обратно, но так, чтобы она не оборвалась, попытаемся вернуть Розу к жизни. Может быть, удастся. Ты летишь с нами и сам будешь ее спасать.

189. Полицейское досье

Рапорт в компетентные органы

Акт насилия в отношении танатодрома «Бют-Шомон». Следует ли вмешаться?

Ответ компетентных органов

Пока нет.

190. Великий полет

Это возможно. Я уверен, что это возможно. Костлявая не приберет мою Розу. Я помчался в больницу.

Дежурный по реанимационному отделению так и не понял, почему это я настаиваю, чтобы смерть моей жены наступила ровно в 17 часов, но все же он заверил меня, что я принял правильное решение. Лучше прибегнуть к эвтаназии, чем поддерживать жизнь человека, обреченного на растительное существование. Он с готовностью уступил моей просьбе. От убитых горем семей он уже слышал и не такие требования. Он пообещал мне, что не будет отрывать взгляда от часов, начиная с 16 часов 55 минут 00 секунд.

Ночью я не спал. Хороших снов не добьешься, если все время повторять себе, что завтра придется добровольно умереть. Я видел кошмары наяву, пытаясь вообразить, какие пузыри воспоминаний будут меня атаковать, чтобы посечь на лоскутки, и какие тайные пороки обнаружит во мне красная страна.

Я заставил себя позавтракать, потом плотно пообедать, после чего принялся вместе с Фредди отрабатывать ту фигуру, которой мы будем пользоваться для спасения Розы. В этот раз планировалась не пирамида, а плоская конструкция, похожая на ленту, при помощи которой мы надеялись вытащить обратно мою жену.

Я буду в центре, удерживаемый двумя страсбургскими раввинами за руки, а за ноги — двумя монахами-таоистами из Шаолиня, летящими туда по таинственным политическим причинам. Я понятия не имел, что именно пообещал им Фредди, чтобы они согласились к нам присоединиться, но в полетном зале я обнаружил восемнадцать других раввинов, тринадцать тибето-буддистских монахов и, конечно же, Стефанию.

Не будучи особенно уверенным в своих способностях к медитации, я тщательно проверил свои химические «ракетоносители».

Мы все облачились в белую униформу танатонавтов. Каждый вглядывался в экран, где отображались линии наших сердцебиений и электроэнцефалографической активности.

Мои спутники уже закрыли глаза, готовые сдавить грушу выключателя при сигнальном звонке. 16 часов 56 минут, гласил индикатор. 16 часов 57 минут…

Я собирался умереть во второй раз, но это будет моим первым добровольным вылетом. Несколько лет я отправлял других на Континент Мертвых, пришла пора и мне попасть туда! Я был уверен, что пропаду, умру раз и навсегда, но у меня не было выбора. Желание спасти Розу было сильнее опасений и сомнений.

16:57:10

Рука на выключателе стала липкой от пота.

16:57:43

По обеим сторонам от меня Фредди и Стефания выглядели особенно торжественно. В бассейне мы многократно репетировали наши па-де-де, чтобы добиться идеальной слаженности движений, чтобы пройти так далеко, насколько это понадобится. Фредди надеялся, что мы сможем достичь пятой коматозной стены. Я рассчитывал, что сумею перехватить Розу задолго до Моха-5. У меня не было никакого опыта межзвездных полетов.

16:58:03

Стартовый зал погрузился в полумрак, чтобы нас еще больше расслабить. Григорианские псалмы мягко возносились к потолку. Сейчас я понимал, какой успокаивающий эффект могла иметь эта музыка на уходящих танатонавтов.

16:58:34

Внезапно распахнулась дверь. Словно в тайском театре теней, возник долговязый силуэт. Я его тут же узнал. Рауль. Он собирается заснять мое крещение смертью? Нет, он бросил на меня косой взгляд и, не колеблясь, натянул на себя белую униформу и прошел к стеклянному пусковому пузырю. Как и мы, Рауль сел в позу лотоса и взял в руку выключатель «ракетоносителей».

16:58:56

Опять распахнулась дверь. Грациозный силуэт с волной белокурых волос, на мгновение вспыхнувшей в свете мерцающих лампочек аппаратуры, направился к пусковому креслу. Как и Рауль, как и я, Амандина еще ни разу не уходила в полет. Сейчас она сделает это для Розы. Для меня.

Она была одета в одну из наших униформ. Впервые — если не считать ее свадьбы — я увидел Амандину не в черном, а в белом. Она подключилась к еще одной аппаратурной стойке и вонзила себе в руку иглу, сквозь которую через минуту хлынет в нее смертоносная жидкость.

16:59:20