Красное небо. Невыдуманные истории о земле, огне и человеке летающем - Авченко Василий Олегович

Видел потрясающую фотографию (кто-то снял и выложил в соцсеть): 2018 год, Крамаренко в московском метро. Сухой прямой старик в генеральском мундире, с тростью и звездой Героя, один из лучших реактивных асов в истории, сидит и смотрит перед собой. Именно Крамаренко стал последним Героем той войны. Он ушёл из жизни 21 мая 2020 года в возрасте девяносто семи лет.

Вторник начинается в четверг

12 апреля 1951 года вошло в историю американской авиации как «чёрный четверг». Для отражения налёта бомбардировочной армады полковник Кожедуб поднял с аэродрома «Аньдун» все 48 боеспособных истребителей дивизии, оставив на земле лишь дежурную пару. Бой шёл на высоте 7–8 километров около двадцати минут. «Миги» парами и четвёрками атаковали «крепости», не обращая особого внимания на истребители прикрытия. В итоге было выведено из строя 25 из 48 «суперкрепостей» (как минимум девять сбили; Абакумов пишет, что сбито 13 «крепостей», до десятка получили повреждения), летевших бомбить город Синыйджу и мост через Ялу, и «приземлено» несколько истребителей F-84. Крамаренко: «Это походило на настоящую бойню». В небе расцвело целое море парашютов. Абакумов: «Кожедуб с командного пункта руководит боем, нацеливает всех нас на подходящие в район моста бомбардировщики… И вот уже первые факелы огромных машин потянули дымные следы к земле… Боекомплекта у меня больше нет, но из боя выходить нельзя. Передаю на КП: “Орехов нет” (это условно означает, что снаряды кончились). Кожедуб командует: “Из боя не выходить!” Делаю ложные атаки по истребителям непосредственного прикрытия». Георгий Лобов цитирует американский источник: «Принимавшие участие в налёте бомбардировщики были атакованы 72 или 64 реактивными истребителями противника. В ожесточённом бою были потеряны 3 бомбардировщика В-29 и 7 повреждены, тогда как огнём 12,7-мм пулемётов бомбардировщиков были сбиты 9 и, возможно, ещё 6 истребителей противника; повреждения получили 4 истребителя…» И даёт свой комментарий: «К подобной “объективной” информации следует лишь добавить, что количество атаковавших советских истребителей на самом деле было вдвое меньше. Все 19 советских самолётов, засчитанные американцами как сбитые и повреждённые, вернулись на аэродром». Крамаренко: «Все наши “МиГи” благополучно вернулись на базу, только у нескольких имелись пробоины». По данным Пепеляева, подбили самолёт капитана Яковлева – он сел вне аэродрома, получив травмы, и вскоре убыл в Советский Союз. Абакумов: «У нас было подбито противником 3 самолёта, которые приземлились на свой аэродром. Однако американское командование сообщило, что они сбили 35 наших самолётов». Одна бомба всё-таки попала в мост, на несколько дней выведя его из строя.

Как видно, и у наших лётчиков – масса разночтений, но общий итог ясен: американцы понесли серьёзнейшие потери, советские лётчики погибших и сбитых не имели. Это был триумф советской авиации, но триумф неизвестный, засекреченный. Случившийся ровно десятью годами раньше другого триумфа – гагаринского.

Хотя линия фронта стабилизировалась в районе 38-й параллели, война в воздухе у северной границы КНДР только разгоралась. Бомбардировки тылов северян стали основной боевой работой американских лётчиков. Возросла нагрузка на «миги», которым приходилось эти удары отражать, тем более что теперь бомбардировщики летали с мощным «сабельным» заслоном.

Ещё вчера непревзойдённый – мощные двигатели, десять-двенадцать точек вооружения, протектированные баки, бомбовая нагрузка до 9–10 тонн, – теперь бомбардировщик В-29 сдавал позиции. Огромный и нескоростной, в Корее он превратился в лёгкую мишень. Лобов: «Наши пушки обладали значительно большей дальностью эффективной стрельбы и разрушительной мощностью, чем крупнокалиберные пулемёты В-29. Кроме того, “крепости” имели очень плохую живучесть». Огнём стрелков «суперкрепостей» за всю войну было сбито только 5 «мигов».

30 октября 1951 года стало «чёрным вторником» американцев. В этот день произошло настоящее побоище. Два десятка бомбардировщиков В-29 под прикрытием около двухсот истребителей различных типов собирались ударить по аэродрому «Намси», но приближение армады заметила разведка. В воздух с аэродромов «Аньдун» и «Мяогоу» было поднято 44 «мига», 12 машин оставили в резерве. По данным Лобова, было сбито 12 «суперкрепостей» и 4 F-84. Как сообщил американский штурман, участвовавший в налёте и позже попавший в плен, на всех уцелевших «суперкрепостях» были убитые и раненые. На аэродром «Намси» не упало ни одной бомбы. Лобов: «Американцы… в панике бежали, если можно применить это слово к громадным четырёхмоторным стратегическим бомбардировщикам». Советская сторона потеряла один МиГ-15, причём он был сбит над территорией Китая.

Генерал Красовский в мемуарах «Жизнь в авиации» (1968) с видимой гордостью пишет о разгроме «суперкрепостей», но он не мог сказать о том, кто сидел в кабинах «мигов», – приходилось говорить о «лётчиках Корейской народной армии и китайских добровольцах», боровшихся «с опытными воздушными пиратами Америки» (американцы, в свою очередь, называли оппонентов «бандитами», боевые порядки «мигов» – «бандитскими поездами»). Максимум, что можно было тогда себе позволить, – это рассказать, что китайцев и корейцев готовили советские инструкторы.

Лобов: «“Чёрный вторник” означал… полный крах стратегической авиации США. Именно тогда противник был вынужден пересмотреть свои взгляды на применение В-29 в войне в Корее… В публикациях об этом бое… американские авторы допускали тенденциозность, приуменьшая свои потери и подчёркивая невероятно большое количество советских истребителей… и мифические их потери. Это делалось с целью хоть как-то поддержать пошатнувшийся престиж авиации США, успокоить общественность, скрыть грубейшие промахи своего командования, недостатки боевой техники и крайне низкий моральный дух лётного состава».

В статье «Уроки воздушных боёв в Корее» («Труды Военно-морского института США», 6 апреля 1952 года) говорилось: «МиГ-15 является фактически смертоносным оружием для наших теперешних типов бомбардировщиков стратегической авиации… Ясно, что наши военно-воздушные силы совершили серьёзный просчёт… вместо того чтобы в первую очередь заняться развитием реактивных бомбардировщиков. Увеличение количества групп истребителей сопровождения не разрешило проблемы… Опыт войны в Корее показывает, что прикрытие реактивными истребителями бомбардировщиков, обладающих небольшой скоростью, фактически бесполезно: самолёты-перехватчики противника пикируют через боевые порядки истребителей сопровождения, вынужденных лететь с малой скоростью, и сбивают прикрываемые ими бомбардировщики».

Американцы отказались от дневного применения В-29. Крамаренко: «Более “летающие крепости” днём в зоне действия наших “мигов”… уже не летали. Корейские сёла и города были спасены от ковровых бомбардировок, от сжигания напалмом, уцелели тысячи их жителей». Для борьбы с ночными бомбардировками в 64-м корпусе стали совершенствовать тактику «ночников», однако, признаёт Лобов, полностью решить эту проблему так и не смогли.

«Суперкрепости» сошли со сцены, возросла роль истребителей, применяемых в качестве штурмовиков и лёгких бомбардировщиков. На них и переключили своё внимание «миги», к тому же в бои постепенно вступили китайские и корейские лётчики. Американцы заменяли «сейбрами» сравнительно уязвимые F-80 и F-84.

1951 год, как уже сказано, стал самым успешным для советских лётчиков: они сбили до 550 самолётов при потерянных 70, Героями стали 18 человек – из 22, удостоенных этого звания за всю Корейскую войну.

Война продолжается

В третий период воздушной войны – с февраля по август 1952 года – в Корее воевали 97-я и 190-я дивизии, которыми командовали полковники Шевцов и Корнилов. Начинался самый сложный для советской авиации этап. Больше не приходилось расстреливать тихоходные бомбардировщики. В бой с поднаторевшими и получившими улучшенные «сейбры» F-86Е американцами бросили новичков из войск ПВО, потери возросли. К тому же боевой состав корпуса уменьшился до двух дивизий.