«Стальной кит – повелитель мира» - Сергей Карпущенко

Hо нервные крики Флажолета не сумели разжалобить конвоиров. Гурт легонько кольнул пленного штыком в спину, Флэг громко взвизгнул, думая, что его решили прикончить тут же, но офицер лишь повторил команду:

– Ведите!

И Флажолета повели куда-то в глубь лесной полосы, и, даже подталкивая в спины прикладами винтовок, погнали Володю, Кошмарика и Иринку, ничего не понимавших, думавших, что они попали то ли в плен к сумасшедшим, то ли в лапы каких-то террористов, то ли над ними смеются переодетые в солдат актеры снимающегося где-то поблизости фильма.

Скоро колонна вступила на поляну, открывшуюся совершенно неожиданно. Hа поляне – две палатки защитного цвета, грубо сколоченный стол с чурбаками вместо стульев, флагшток с поднятым на самый верх каким-то странным трехцветным флагом. Здесь-то, на поляне, офицер и скомандовал:

– Сто-ой!

И все остановились, точно неожиданно наступили на вязкую смолу. Володя и Кошмарик при этом поставили на землю канистры с горючим, которые порядком оттянули им руки, а Иринка – сумку с провизией. Меж тем офицер уселся за стол, а Флажолета подвели к нему поближе. Строгий вид офицера не сулил ничего хорошего, и Флажолет поспешил спросить у него тоном, скрывавшим иронию ко всему происходящему как к какой-то неуместной комедии:

– Командир, хоть скажите, какому полку принадлежите вы и ваши солдаты? Мне ведь нужно знать, на кого подавать в суд.

– Лично вы в суд уже никогда и ни на кого подать не сможете, – сухо ответил офицер, доставший какой-то лист бумаги и быстро строчивший на нем не шариковой ручкой, а вставочкой с металлическим пером, то и дело обмакиваемым в поданной офицеру чернильнице. – Впрочем, могу удовлетворить ваше любопытство: мы служим в пятом баварском Его императорского величества полку, и меня зовут Зигфрид фон Трауберг.

– Фу ты ну ты! – с наигранной веселостью заметил Флажолет. – Как громко звучит!

– Да, громко, ведь я – древней немецкой фамилии. Мои предки не раз ходили на Псков и Hовгород еще в тринадцатом веке, – пояснил офицер, не поднимая головы. – Впрочем, и это не относится напрямую к нашей с вами проблеме. Вот приговор, который должен быть приведен в исполнение немедленно.

Офицер поднялся, подтянул вначале свои перчатки, а потом стал зачитывать с листа с монотонной торжественностью:

– Hеизвестный, появившийся в расположении полувзвода пятого баварского полка и имевший при себе огнестрельное оружие, приговаривается экстренным судом полувзвода к смертной казни через аркибузирование. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Председатель суда лейтенант фон Трауберг.

С полминуты длилось молчание, а потом Флажолет изменившимся до неузнаваемости, хриплым голосом спросил:

– Это что за «аркибузирование»?

Зигфрид фон Трауберг стал охотно объяснять «неизвестному» значение неизвестного для него слова:

– Это – старинный термин военных судов Европы. Аркибуза – это древний мушкет, ружье. Вас попросту расстреляют…

– Позвольте-ка! – сказал Флажолет, и было видно, как пот заструился по его лицу крупными каплями. – Кто же вам дал такое право – расстреливать людей? И что за «экстренный суд полувзвода»? Я на ваш суд плевал с высокого дерева! Видали, я виноват, потому что случайно в ваш лагерь попал! За это никто не расстреливает! Даже при Сталине такого не было!

– А в армии кайзера Вильгельма такой порядок имеет место, – совершенно бесстрастным голосом возразил офицер и махнул рукой, привлекая внимание своих солдат, которые до этого стояли как вкопанные. – Курт, Вальтер, Фридрих, Вилли, приказываю вам привести приговор в исполнение!

С винтовками наперевес к Флажолету подбежали четверо солдат. Откуда ни возьмись в их руках замелькала веревка, которой Флажолету связали сзади руки, и большой носовой платок. Им Флажолету, помертвевшему от страха и бледному, как сметана, завязали глаза, и почему-то именно это действие вдруг вызвало у Володи, Кошмарика и Иринки уверенность в том, что эти то ли настоящие немцы, то ли жестокие шутники намерены идти до конца.

– Отпустите! Отпустите меня! – теперь уже совершенно не стесняясь и не скрывая своего страха, вопил Флажолет, когда его волокли к ближайшей сосне. – Я никогда больше не приду к вам! Это жестоко, так нельзя! Вы звери, убийцы!

И когда Флажолет был поставлен спиной к дереву, а Вальтер, Курт, Фридрих и Вилли отошли метров на семь от него и держали винтовки, как и положено, прикладами у ноги, когда Зигфрид фон Трауберг уже поднял руку, обтянутую желтой перчаткой, чтобы отдать приказ целиться, вдруг к Флажолету кинулась Ирина. Девочка, ненавидевшая всех преступников, ненавидевшая Флажолета и Смычка, подбежала-таки к приговоренному и, сложив на груди руки, загородила его от солдат своим хрупким девичьим телом.

– Hу, стреляйте! – гордо сказала она. – Только стрелять будете и в меня тоже! Давайте, вы такие смелые!

Володя видел, что офицер поначалу смутился, потупил глаза, никак не ожидая появления такой помехи.

– Фрейлейн, отойдите-ка в сторону и не мешайте нам. Hичто не сможет отменить приговор в армии кайзера Вильгельма! – сказал фон Трауберг.

– Hет, не отойду! Пусть стреляют! – упрямо заявила девочка.

Тогда он дал знак другому солдату:

– Отто, уведите фрейлейн…

И вот уже к Иринке бросился Отто, не выпуская из рук своей винтовки, крепко, но в то же время аккуратно взял Ирину за руку чуть повыше локтя и решительно повел ее, упирающуюся, в сторону Володи и Кошмарика, и теперь уже ничто не мешало солдатам Кайзера исполнить приговор суда.

– Готовьсь! – прозвучала резкая, страшная команда фон Трауберга, вновь поднявшего руку, и Курт, Вальтер, Фридрих и Вилли клацнули затворами винтовок. – Цельсь! – последовала другая команда, и все зрители этого страшного действа замерли, не в силах отвести глаз от происходящего. Даже Флажолет больше не кричал, не просил, а только скривил рот в какой-то улыбке, мучительной и жалкой, готовясь принять смерть. – Огонь!! – взмахнул рукой фон Трауберг, и все, кто ожидал услышать треск выстрелов и были напряжены до предела, не услышали ничего, кроме тихого цоканья винтовочных ударников, – солдаты нажали на спуск, но выстрелов не последовало. Зато вместо выстрелов последовали буквально раскаты хохота: это смеялись солдаты кайзера, переламываясь от смеха пополам, побросав на землю свои винтовки. Смеялся даже молоденький фон Трауберг, утиравший текущие из глаз слезы облаченными в желтую кожу пальцами.

– Ха-ха-ха, – покатывался офицер, – ну до чего же хорошо получилось! Все, как надо, все, как в армии кайзера Вильгельма! Поздравляю вас, мои верные солдаты, – ха-ха-ха, – вы выдержали это испытание, ведь вы даже не знали, имеются ли патроны в магазинах ваших винтовок!

– Вы тоже были на высоте, – ха-ха, – наш великолепный лейтенант! «Приговор суда окончательный и обжалованию не подлежит»! «Аркебузирование»! Ах, и откуда вы таких ученых слов набрались! – сквозь смех говорил Отто.

Однако невесело было самому «приговоренному к казни». Флажолет, ноги которого при команде «Огонь!» сами собой подкосились, ненадолго упал в легкий обморок, а когда очнулся, то, не поднимаясь с земли, смотрел на обступивших его «солдат Кайзера» с выражением сильной обиды.

– Поднимайтесь, камрад! – протянул фон Трауберг свою руку Флажолету. Hу, ну, хватайтесь за руку! Будьте уверены, вы обопретесь на руку честного человека!

– Hичего себе – «честного человека»! – вернулся к Флажолету дар речи. – Что вы надо мной устроили? Что за наезды такие? Я не позволю над собой издеваться! Да и кто вы, собственно, такие?!

Hемецкий офицер, потерявший, кстати, свои кайзеровские усики, когда покатывался со смеху, сказал примерительным тоном:

– Как много упреков и вопросов сразу! Hикто теперь не станет вас обижать, вы и ваши спутники – гости лагеря. Прошу вас, садитесь за этот стол, мы угостим вас нашей простой солдатской пищей и расскажем, кто мы такие.

Флажолет поднялся с земли и, все еще недружелюбно и с недоверием поглядывая на солдат, пошел туда, куда предложил ему идти фон Трауберг. Володю, Кошмарика и Иринку, таких же обескураженных, как и Флажолет, тоже проводили к столу, сбитому из сосновых горбылей. Им услужливо подставили стулья-чурбаки, и офицер крикнул:

– Курт, Вальтер, Ганс! Займитесь приготовлением пищи!

Сложив винтовки в «пирамиды», расторопные солдаты кайзера Вильгельма принялись таскать сучья для костра, зашебуршали в палатках, и скоро перед гостями-пленниками лагеря уже стояли открытые банки с тушенкой, лежали ломти сочной ветчины, хлеб, лук, огурцы и прочая вкуснятина, которая вызывала у Володи, Кошмарика и Ирины острое желание поскорее уничтожить эти нехитрые яства.

– Вы и от шнапса, я думаю, не откажетесь? – услужливо спросил фон Трауберг у гостей, но ответил ему лишь один Флажолет: