Поединщик поневоле - Григорий Константинович Шаргородский

управлению восстановлением горячо любимой собственности академии. Трупов шаакта уже не было. Я на минутку задержался, любуясь тем, как работают профессионалы. Однажды видел, как восстановлением человейника занимались мышоуры, и по деловитости эти люди напомнили мне мохнатых пришлых. Не дожидаясь третьего недовольного взгляда завхоза всея академии, я поспешил покинул спортивный комплекс.

Пожалуй, добавка впрок не пошла, путь до башни дался с некоторым трудом. Еще и воображение рисовало всякую жуть, скрывающуюся в мрачных парковых зарослях.

Самое интересное, что когда смотришь на Ледяную иглу из Серого города, то кажется, что вся территория академии залита огнями и яркость их превышает даже тот свет, в котором утопает Белая Женева. Находясь же внутри, видишь колоритную полутьму.

– Магия, однако! – проворчал я с интонациями философствующего чукчи.

Глава 5

А на следующее утро меня вызвал к себе ректор. Даже не стал подлавливать в столовой, а сбросил прямо на телефон сообщение с плохо замаскированным под просьбу приказом. Кочевряжиться я, конечно, не собирался и сразу отправился, так сказать, на ковер к начальству. Оговорка оказалась пророческой, и вместо того чтобы объяснить, что, черт возьми, произошло в тренировочном зале и откуда взялись ушастые убийцы, он в лоб предложил мне должность, можно сказать, приходящего преподавателя с факультативом по истории искусств и теории энергии творения. Его оптимизм мне понравился; с другой стороны, ректор все равно ничего не теряет. Грохнут меня на поединке, значит, не будет у ребятишек нового предмета. Невелика потеря. Отвечать на вопросы о шаакта ректор отказался, предложил дождаться появления Секатора, который все и разъяснит. Этот, конечно, все расскажет, добавив вагон упреков. И если честно, я его понимаю – гоблин старался спрятать меня от неприятностей в самом защищенном месте Женевы, но я умудрился притянуть их даже сюда. Есть, конечно, надежда, что ушастые киллеры явились за Порывом, но моя интуиция зловеще нашептывала совсем другое.

Я, конечно, понимал, что ректор вызвал меня не только чтобы сообщить о радужных перспективах учительской карьеры, поэтому нормально воспринял очень настойчивую просьбу ускорить подготовку программы. А еще попросил провести знакомство с куклой четыре группы детишек, живших и обучавшихся на внешнем кольце. Это были ребятки, которые переселились в академию в возрасте от шести до тринадцати лет, в момент, когда у них начали проявляться магические способности. На вопрос, почему нельзя организовать это знакомство без меня, ректор загадочно улыбнулся и повторил свою просьбу, так ничего и не объяснив. Пришлось соглашаться.

К моему удивлению, общение с этими ребятишками далось мне вообще без проблем. И дело тут не в том, что они до определенного момента воспитывались в нормальных семьях. Скорее всего, сработало то, что я сумел найти общий язык с врожденными, а еще умудрился поучаствовать в схватке с шаакта. В общем, на какое-то время я стал звездой академии. Оно бы порадоваться, но после того, как побывал в шкуре кумира религиозных фанатиков, что-то не радовалось. Кстати, врожденными детишками, магические способности которых проявились после рождения, называли тех, кого сия участь постигла в утробе матери. А еще втихую они называли таких детей уродами. Когда я мельком услышал это слово, то сильно разозлился, потому что ребят из группы Анри уже считал своими в доску.

Прошло два дня, а Иваныча все нет. Я как раз заканчивал подготовку к последнему уроку у моих любимых учеников. Хотелось сделать его особенным. И тут услышал дверной звонок. Через порог Секатор перешагнул, сверля меня пристальным взглядом, а затем вместо приветствия заявил:

– Ну ты сам знаешь.

– Знаю, – покорно вздохнул я. – Меня нужно было грохнуть еще во время нашей первой встречи.

– Еще раньше, – выдал гоблин. – Утопить вместе с паромом, чтобы даже ноги твоей в Женеве не было.

– Может, хватит? – вяло огрызнулся я. – У этой подколки борода по колено.

– Даже ниже, но ты должен был заметить, что я давно не списываю неприятности на твою тупизну. Ты поумнел, стал осторожнее, но вот беда, залеты не заканчиваются. – Гоблин изобразил с помощью своих способностей пересмешника печальный вздох и растерянно осмотрелся в моем скромным академическом жилище. – Я так понимаю, коньяка здесь нет.

– И кофе сварить тоже не на чем, – подсыпал я соли на свежую рану любителя кофе с коньяком.

– Съезжал бы ты отсюда, – тут же заявил Секатор. – Дома у тебя намного уютнее. Кстати, как там Тик-так? Не запаршивел с тоски?

– Ага, Вера Павловна даст запаршиветь. И накормлен, и расчесан, и работой загружен по макушку.

– Да уж, женщина она основательная, – подтвердился гоблин, который познакомился с зельеваркой еще до моего появления в Женеве. Бывший жилец дома сидел у него на крючке, как и я теперь, хотя лично мне нравится считать, что у нас взаимовыгодное сотрудничество.

– Ладно, Иван Иванович, поговорили о пустяках, и хватит. Давайте к делу. Что удалось узнать о шаакта? Судя по вашему тону, пришли они не за моим наставником.

– Тут ты прав и неправ одновременно, – все же подсластил пилюлю гоблин. – Явились они за вами обоими. Порыва давно хотели наказать, а тут ты такой красивый рядом образовался. Так что профит пересилил возможные последствия. Вот и выписали прямо из-за кромки троицу лучших шаакта.

– Ну, не так уж они хороши, – с сомнением протянул я.

– Поверь мне, очень хороши. Были. Кто же знал, что ваш тандем с Порывом окажется таким эффективным. А тут еще и Поль прискакал как молодой. Я думал, что он уже не такой резвый, как раньше, а поди же ты, как оно вышло, – с каким-то даже удивлением заявил гоблин.

За две недели я уже отвык от его внешнего вида и поэтому снова испытывал легкий когнитивный диссонанс. Ничего, скоро это пройдет, и воображение перестанет дорисовывать вполне себе человеческому голосу, лихо вещавшему на чистейшем русском, соответствующую телесную ипостась, а не вот это бурое и перепончатое недоразумение в котелке.

– Может, удалось под шумок как-то разойтись краями с претендентами на мою палочку?

Гоблин на этот вопрос неопределенно квакнул и добил:

– Говорю же, поумнел ты за эти годы, но более везучим не стал. Ушастые заявили, что понятия не имеют, кто притащил шаакта. Мол, если у жандармов есть желание разбираться, пусть ищут и наказывают по всей строгости, а поединок состоится ровно в назначенные сроки.

– Ну, не прокатило, и ладно, – отреагировал я, старательно пряча разочарование в голосе.

Впрочем, от Секатора такие вещи не скроешь.

– Не расстраивайся. Мы с Максимусом так закрутили гайки, что никто не рискнет добивать тебя прямо у нас на глазах. Орк вообще пообещал, что,