Черноглазая блондинка - Джон Бэнвилл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Господи, что случилось?
Официант стоял рядом, и я повернулся к нему.
— Леди присоединится ко мне за мартини, — сказал я.
Клэр начала было протестовать, но я притворился, что ничего не замечаю; это будет жидкий обед. Она положила свою лакированную сумочку на стол и медленно села, продолжая меня рассматривать.
— Вы ужасно выглядите, — сказала она.
— А Вы похожи на банковский счет своей матери.
Она не улыбнулась. Это было не очень хорошее начало.
— Что случилось? — снова спросила она.
— Вчера было то, что Вы, вероятно, назвали бы «попыткой». Вы видели эту историю в утренней «Кроникл»?
— Что за историю?
Я улыбнулся ей сквозь зубы.
— Эти ужасные события в клубе «Кауилья», — сказал я. — Не могу понять, куда катится это заведение, когда вокруг мёртвые мексиканцы, а управляющий оказался мерзавцем. Вы, конечно, знала Флойда Хэнсона.
— Я бы не сказала, что знала его.
Подошёл официант с бокалом и почти благоговейно поставил его перед ней. Я мог видеть, как он даёт ей быструю и всестороннюю оценку, в чём официанты являются экспертами. Наверное, у него во рту тоже пересохло. Она одарила его слабой благодарной улыбкой, и он, кланяясь, попятился.
— Думаю, всё произошло не совсем так, как написано в газете, не так ли? — Она смотрела на меня одним глазом из-под опущенных полей шляпы.
— Так редко бывает.
— Вы были в клубе? Полагаю, именно поэтому Ваш день был… как Вы его назвали? — попыткой. — Я ничего не ответил, только продолжал смотреть в этот единственный, пытливый глаз и сохранял свою стальную улыбку.
— Как же это Вас не назвали? — спросила она.
— У меня есть друзья в высших кругах, — сказал я.
— Вы имеете в виду отца Линды?
— Да, вероятно, Харлан Поттер, поднял трубку, — сказал я. — Линда говорила Вам, насколько хорошо мы с ней знакомы?
Теперь она улыбнулась мне, но едва заметно.
— Она мне не говорила, но по тому, как она говорит о Вас, я догадываюсь. Взаимно ли это чувство?
Я закурил сигарету.
— Я пришел сюда не для того, чтобы говорить о Линде Лоринг, — сказал я резче, чем хотел. Она слегка вздрогнула, но я думаю, что это было только потому, что она подумала, что должна.
— Мне очень жаль, — сказала она. — Я не хотела совать нос в чужие дела.
Она открыла сумочку, достала сигареты — значит, это был день «блэк рашн» — и вставила одну в эбеновый мундштук. Я перегнулся через стол и протянул ей зажжённую спичку.
— Хорошо, — сказала она, выпуская дым к потолку, — о чём Вы пришли поговорить?
— Ну что ж, — сказал я, — полагаю, у нас с Вами только одна тема, миссис Кавендиш.
Она на мгновение замолчала, впитывая тон, которым я произнес её имя.
— Вам не кажется, что уже поздновато возвращаться к формальностям?
— Думаю, будет лучше, — сказал я, — если мы будем вести себя строго по-деловому.
Она одарила меня еще одним проблеском улыбки.
— Думаете?
— Ну, та записка, которую Вы мне прислали, определенно имела в виду это.
Она слегка покраснела:
— Да, я полагаю, это было довольно резко.
— Послушайте, миссис Кавендиш, — повторил я, — у нас с Вами возникли некоторые недоразумения.
— Что за недоразумения?
Я сказала себе, что сейчас не время позволить себе роскошь злиться.
— Недоразумения, — сказал я, — которые я хотел бы прояснить.
— И как мы это сделаем?
— Все зависит от Вас. Можем начать сглаживание с того, что Вы расскажете мне о Нико Питерсоне.
— Сглаживание? Я не уверена, что понимаю, что Вы имеете в виду.
Мой стакан был пуст — я даже съел оливку. Я привлёк внимание официанта, он кивнул и направился в сторону бара. Внезапно я почувствовал усталость. Грудь и предплечья всё ещё адски болели, а в голове раздавался тоскливый отдалённый стук, и казалось, что это продолжается всю мою жизнь. Мне нужно было устроиться в каком-нибудь прохладном, затенённом месте для долгого отдыха.
— Это, о чём я говорю, не такое трудное и запутанное, миссис Кавендиш, — сказал я, — хотя я и испытываю трудности, я озадачен. Посмотрите на это с моей точки зрения. Сначала это казалось простым. Вы приходите ко мне в офис и просите найти своего парня, который исчез. Не в первый раз женщина садилась в то кресло, в котором сидели Вы, и просила меня сделать то же самое. Мужчины склонны быть слабыми и трусливыми, и часто, когда любовь угасает, они предпочитают убежать, а не встретиться лицом к лицу со своей возлюбленной и сказать ей, что для них она уже история. Я выслушал Вас, и хотя у меня были некоторые сомнения в глубине души…
— Какие?
Она напряженно наклонилась вперед, мундштук наклонился под острым углом, и дым от её сигареты тонкой быстрой струйкой поднимался вверх.
— Как я уже сказал, я не мог представить Вас таким человеком, который связался с тем Нико Питерсоном, который следовал из Вашего описания.
— И каким же?
— Не таким, как Вы. — Она хотела ещё что-то сказать, но я её оборвал.
— Прекратите, — сказал я. — Позвольте мне продолжить.
Она была не единственной, кто мог быть резким.
Подошёл официант с моим новым мартини. Я был рад что меня прервали. Звук моего собственного голоса становился скрипучим басом рядом с барабанным боем в моей голове. Я сделал глоток прохладного напитка и подумал о строчке из Библии об олене, который стремится к воде.[99] Хорошо, что псалмопевец не знал о водке.
Я закурил ещё одну сигарету и продолжил:
— В любом случае, несмотря на мои опасения, я говорю Вам: хорошо, конечно, я найду его. Потом я обнаруживаю, что он отправился в Счастливые Охотничьи Угодья, а потом выясняется, что нет, поскольку Вы заметили его трусящим по Маркет-стрит в прохладном и модном городе Сан-Франциско. Это интересно, думаю я про себя, на самом деле это задача на три трубки, я надеваю свою охотничью шапку и снова отправляюсь в погоню. И в следующее мгновение вокруг меня начинают убивать людей. К тому же я сам чуть не погиб, и не один раз. Это заставляет меня задуматься. Я оглядываюсь назад на запутанный путь, по которому я двигался, и вижу Вас там, далеко позади меня, в том самом месте,
