Навечно в грёзах (СИ) - "Eva 4444"

— От вас двоих за версту сексом веет! Усвой раз и навсегда, никчёмная эльфийка, — говорит каждое слово с такой желчью, будто от её эмоционального монолога изменится реальность, — вы для демонов всегда были вторым сортом. Так… на одну ночь. Он мой!

Вторым сортом? В изумлении приоткрыла рот и только уже намеревалась поставить эту выскочку на место, как её окликнул голос сзади.

— Нионила! Быстро закрыла свой рот и принялась за растопку камина.

Демоница резко вскочила с кровати, и за ней мне удалось разглядеть немощную старуху с однако очень живыми глазами. Бабка, не торопясь, подходила ко мне, при этом беспрестанно ругаясь и чертыхаясь на девку, а отчитав её за неподобающее отношение к гостье, то бишь, ко мне, уселась рядом со мной.

— Извини, пожалуйста, мою невоспитанную внучку Нионилу. Как ты себя чувствуешь?

Ага, знаю я эти приёмчики, добрый и злой полицейский. Ну, всё… с меня достаточно этого сумасшедшего дома! Я резво вскочила с целью убраться отсюда поскорее, но немощная старушенция оказалась только с виду таковой. Она придавила меня к кровати, да так, что из моего рта невольно вырвался стон боли от едва заживших рёбер.

— Тише, деточка. Мы не причиним тебе вреда. Мы подлатали твои рёбра, но тебе стоит ещё отдохнуть.

Отойдя от кровати, бабка долго рылась в железном проржавевшем сундуке и наконец отыскала, что хотела, и, взяв в костлявые руки какую-то склянку с зелёной тягучей жидкостью, проковыляла до меня. Присела и приказала отпить. Нашли дуру! Я… Я в их ведьмо-демонических обрядах не участвую. Уж извольте! Отшвырнула от себя склянку, и та с грохотом разбилась на деревянном полу. Пользуясь замешательством обеих демониц, я снова резво вскочила с кровати и подорвалась в сторону двери, но не добежала. Упала. Ноги совсем не держат.

— Глупая, глупая эльфийка! — с усмешкой констатировала молодая демоница и принялась вместе со старухой тащить меня за ноги по шершавому деревянному полу обратно. А я со всех сил, что нашла в себе, сопротивлялась и звала Рэнна. Старуха запричитала:

— Тише, деточка, тише. Он тебя нам доверил. Так что будь паинькой. — Взвалив меня на кровать (до чего же сильные эти демоницы!), бабка приказала: — Пей отвар.

Я с недоверием вновь оглядела избушку. В принципе, сбежать-то можно, но это если бы мои ноги способны были бежать. И что мне делать? Похоже, они и в правду подлатали мои рёбра. Может, стоит им довериться? Хотели бы убить, давно бы уже это сделали. До конца осознав безвыходность своей ситуации, украдкой спросила:

— Где Рэнн?

Строптивая девица завопила:

— Не, ну ба-а-а… ты это слышала? Ты слышала, как она его называет? Так к нему может обращаться только сам Повелитель. А ты зови его — Хозяин. — Подошла ко мне вплотную, но не притронулась. — Уяснила?

ХОЗЯИН? Ох… как же мне хочется хорошенечко потаскать за патлы эту высокомерную выскочку, но сейчас не то время и не то место. Старуха, не обращая внимания на вопиюще-хамское поведение своей родственницы, ответила:

— Господин Эйстэн отлучился по делам. — Я скептически глянула на неё: «делам?». Посреди войны решил в офис забежать? Бабка верно растолковала мой взгляд: — Господин помогает тушить деревню и спасать всё, что уцелело. Он обязательно вернётся, и, когда это произойдёт, ты должна быть на ногах. Так что пей.

Вновь протянула ко мне пыльную склянку теперь уже с коричневым вязким содержимым, в котором плавали давно ушедшие из жизни насекомые, и я сдалась. Выпила и принялась слушать хвалебные воспевания их Великого Всемогущего Спасителя Виланна Тррэга. От этих нескончаемых баллад мои уши едва в трубочку не свернулись. Но со временем хитрая старуха, а также её подпевало — по совместительству внучка, — в своих причитаниях всё чаще упоминали эльфов, и я невольно вслушалась. Явно акцентируя внимание на мне, старуха невзначай констатировала всем известные факты, а подпевало поддакивало после каждого предложения:

— Малфаст был мудрым Королём.

— Гхм…

— Он наверняка помог бы демонам с орками.

— Гхм…

— Жаль, что он так рано ушёл из жизни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Гхм…

— Но Бурхат… этот малец слишком глуп и ещё натворит делов.

— Гхм…

— Да таких, что разгребать и демонам придётся.

На что они рассчитывают? Что я спокойно буду слушать, как очерняют Бурхата? Даже не будь он моим братом, он — мой Король!

— Не смейте так говорить о моём Короле. Он самый мудрый и расчётливый. И он обязательно поможет в борьбе с орками.

Старуха задумчиво глянула на меня тяжёлым взглядом.

— Хорошо бы, если б было так, как ты говоришь, деточка, хорошо бы. А иначе участь нашей деревни ждёт весь Арнорд.

— Гхм… — подпевало всё не замолкало.

— Конечно, поможет. И не сомневайтесь! Он сделает всё для того, чтобы защитить своё Королевство.

Ведь поможет…?

У него ведь нет выхода. Бабка вновь проницательно глянула на меня молодыми зелёными глазами, будто пощупала ими мою душу, и почувствовала долю сомнения.

— После таинственного убийства Короля Малфаста его дочь тоже исчезла неведомым образом.

— Гхм… — Похоже, этой безмозглой девице абсолютно всё равно, на что поддакивать.

А старуха, не страшась за свою жизнь, всё продолжала очернять моего Короля, моего Бурхата.

— А новоиспечённый Король творит, что пожелает. Наверняка смерть принцессы — его рук дело.

Ну это уже ни в какие рамки не лезет!

— Король Бурхат не убийца!

После этих слов я схватилась за тщедушную шею старухи и накинулась на неё с криками «ложь, это всё ложь», а она убийственно посмотрела мне в глаза, да так, что у меня словно огнём обожгло ладони, после что-то прошептала на неведомом мне языке, и я снова погрузилась в сон.

Рэнн

(Gold Dragons Are the Rarest — The witcher)

Грёбаные орки и камня на камне не оставили после себя. Деревня и все её жители… Блядство! Слов нет! Я думал, нет ничего страшнее, чем оказаться на поле боя с орками в меньшинстве. Оказывается, есть. Намного страшнее побывать там, где орда беспринципных орков лавиной прошлась по беззащитной деревне. Дети, ставшие сиротами в один миг… женщины и их рассказы, мольбы… они молили меня о помощи, словно я всемогущий, и в моих силах прекратить кровопролитную войну. А я нихуяшеньки не в силах что-то сделать! Смотрю на дома, охваченные огнём, на женщин, склонившихся передо мной до земли, на трупы непокорных, изнасилованных девушек, раскиданные посреди улиц… Кто я… кто, чтобы избавить их от мучений и горечи утрат? Я всего лишь простой раб своего Короля. А вот она — посмотрел на Амайю, в изнеможении рухнувшую мне в ноги, — она может! В моей девочке, в ней заключена победа над орками.

Поручил Ниониле и её престарелой родственнице залечить рёбра Амайи. Отнёс бессознательную Ами в избу и вышел, наглухо закрыв за собой дверь.

Знал, что ей будет больно. Знал, что не вынесу слышать её мольбы прекратить. Но и уйти не смог. Так и остался сидеть на крыльце, как побитая хозяином собака, и прислушиваться к каждому шороху и стону в избе. Одно я знал наверняка: Нионила — девка стервозная, но свое лекарское дело знает.

Амайя не кричала. Она стойко перенесла все манипуляции Нилы, лишь изредка протяжным стоном звала маму. Моя девочка. От её стонов сердце замирало, напрочь не желая качать кровь, но уже со следующим вздохом Амайи отмирало. И мне стоило бы быть с ней рядом, поддержать… но я не смог. Знал, что войду в избу — переступлю черту, и обратного пути уже не будет. Знал, что воочию увижу, через что проходит любимая девчонка, — сдамся, предам Короля и окончательно переметнусь на сторону врага. Если уже не переметнулся… Хотелось верить, что ещё не до конца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Спустя ещё полчаса Нионила вышла на крыльцо и сказала, что всё прошло хорошо, но к ней не впустила. Может, это и к лучшему. Пускай отдохнёт. А от меня больше пользы будет, если я хоть чем-то помогу этим несчастным женщинам.

Ближе к ночи расправившись с делами, не выдержал и решил навестить Ами. Украдкой зашёл в избу, а она спит, тревожно спит: наверное, кошмары одолевают. Прилёг рядом с ней и нежно обнял. От моих неуклюжих движений вздрогнула. Проснулась. Какое-то мгновение испуганно вглядывалась мне в глаза, а после уткнулась лицом в мою грудь. А я, гладя её по шелковистым волосам, шёпотом спросил: