Рапсодия гнева - Дмитрий Янковский

Насели…

Отнекивался подопечный долго, но толпой дожали и деваться было некуда, особенно когда за всех попросила Татьяна. Притащили гитару, и Японец запел… Пел он о воле, о чести, о доблести, о нелегком ратном труде и о любви, за которую и в огонь, и в воду, и на любую, даже самую страшную смерть.

Притихли…

Слушали долго, запоем, в перерывах обсуждали уважительно, шепотом, терпеливо ждали, пока певец подстроит гитару. Такого в эдакой глуши никто из них и не слыхивал. Сам Японец был уверен, что пел хуже некуда, но в этот вечер Татьяну до дома провожал именно он. Никто оспаривать это право даже не думал – лучшие воины и лучшие певцы во все времена пользовались на Руси уважением и почетом.

Саша вечером потирал руки, выкладывая историю со счастливым концом жене, а подопечный до часу ночи простоял с Татьяной в подъезде и до утра лежал на кровати без сна, пялясь в потолок с глуповатой счастливой улыбкой. О Саше он в это время не думал, был уверен, что всего добился самостоятельно.

А Фролову было без разницы – главное, что дело сладилось.

Татьяна оказалась вовсе не такой боевитой и неуязвимой, какой хотела казаться в клубе…

– Милая… Ласковая… – не помня себя от счастья, шептал вечерами Женя.

Кличку Японец в те дни похоронили без всяких почестей, как символ того, что Женька стал другим человеком. Только Джек за спиной упорно звал его по-старому, не веря в окончательный успех предприятия и дабы зазря не переучиваться.

Да, вне клуба Татьяна, Танечка, как звал ее Женя, была совсем другой – тихая, загадочная и какая-то грустная. О семье почти не говорила, только то, что живет без отца, с младшим братом и мамой. Институт, клуб, книги – почти все ее интересы, даже друзей особенных нет, в основном все как были, так и оставались добрыми знакомыми.

Женька чувствовал, что эта затаенная грусть мешает им сблизиться, как мешала, наверное, многим другим сблизиться с Таней. С одной стороны, он от души благодарил за это высшие силы, с другой – люто гневался за это на них. Он хотел быть ближе к той, которую искал и ждал так давно, но смелости влезть в чужую душу все-таки не хватало. Да, странностей в Танином поведении было с избытком, через край, можно сказать. Это давило, мучило, заставляло задуматься.

Например, провожать себя девушка позволяла только до подъезда – Женя не знал ни этаж, ни квартиру, где она жила. Не давала она и телефон, хотя он был, как-то раз Таня об этом обмолвилась.

Все решила зародившаяся и окрепшая в эти дни ответственность за любимую – Женя не выдержал непривычного душевного груза и стал плакаться Фролову в жилетку.

– Не понял? – ставя кастрюлю с водой на электроплитку, поднял брови Саша. – Что значит – грустная? Слушай, друже, ты что-то совсем оборзел… То тебе помоги познакомиться, то теперь развесели.

– Не бурчи! Чего ты такой злой с утра? Понимаешь, Саня, с ней что-то серьезное. Очень. Но я никак не могу узнать, в чем дело.

– Спроси.

– Не могу! А вдруг это как ножом по сердцу? Надо бы выяснить как-то иначе…

– Во… Ты как скажешь… Хочешь нанять меня частным детективом?

– Ну… Что-то вроде того.

– А платишь скока?

– Ну тебя… – Женька обиделся не на шутку. – А вдруг человек в беде?

– Ты сам только выкарабкался из большой беды, а уже туда же – в спасатели.

– Из какой такой беды? – искренне удивился тот, кого совсем недавно звали Японцем.

– Ладно, отвянь… – Фролов насупился и высыпал пельмени в кипящую воду.

– Хорошо, я заплачу. Помнишь мою электрогитару в Москве, а? Она твоя, если выяснишь все и поможешь.

Саша чуть не ошпарился – вздрогнул, даже несмотря на всю многолетнюю выучку.

– Сдурел? – негромко шепнул он.

Но уже понял, что дело действительно очень серьезное.

– Ладно… – Фролов выглядел чуть сконфуженно. – Ты гитару того… себе оставь, понял? Это я пошутил насчет платы, веришь? И давай выкладывай все про свою Таню.

Пельмени были благополучно съедены, Джек взял Сашин спортивный велик и поехал размяться по горам, чтоб не терять формы. Начался разговор – не столько долгий, сколько нудный, потому что Женька стеснялся и сведения из него приходилось клещами вытягивать. Но в результате Саша узнал достаточно, чтоб начать действовать самому.

Для начала он с помощью компьютерного справочника выяснил Танин адрес и телефон по узнанной в клубе фамилии. Удивительным оказалось то, что в указанном Женей доме на эту фамилию был зарегистрирован всего один телефон, причем квартира эта оказалась не в том подъезде, где Женя по вечерам прощался с Таней. Затем, пользуясь скудной Женькиной информацией и своими милицейскими связями, узнал место, где работает Танина мама. Дальше больше – брату пятнадцать лет, учится, занимается в каком-то кружке, отец жив, но с семьей не живет. Обычное дело. Многие так живут, и это вовсе не повод, чтоб вести себя как Таня. Хотя такая странная замкнутая общительность может быть обусловлена не внешними, а внутренними, чисто психологическими причинами, но Фролов был последователен и решил для начала попробовать нащупать причину внешнюю. Дело в том, что с внутренней причиной он бы связываться не стал – это дело врачей. Как говаривали рыцари «Круглого стола» в одном из американских фильмов: «Дай мне силы изменить то, что можно изменить, дай мне терпение принять то, что изменить нельзя, и дай разум, чтобы отличить одно от другого». Неразрешимые проблемы Саша старался на себя не вешать, наверное, поэтому у него никогда их и не было.

Линия возможных проблем, связанных с Таниной мамой, оказалось тупиковой – женщина вполне благополучная, бухгалтер очень приличной фирмы, зарплата регулярная и не маленькая – на всех хватает. Без излишков, но пояса подтягивать не надо, как самому Фролову иногда.

Таня тоже вроде бы в норме – институт тянет успешно, интересуется историей, этимологией, занимается в клубе исторического фехтования, имеет призы на турнирах. Подруги, друзья… Обычная девушка. Ее и замкнутой назвать трудно, наоборот, общительна сверх всякой меры, центр всеобщего внимания. Если бы Женька не познакомился с ней ближе, все ее проблемы так бы и остались в тени.

Первый сигнал тревоги прозвучал для Саши, когда он начал исподволь, через Женю, узнавать меню семьи, кто во что одевается и вообще приблизительные расходы. Оказалось, что любую подобную тему Таня старательно обходит, отшучивается или отнекивается, а иногда откровенно обижается.

Первое, что пришло Фролову в голову, – мама пьет. Посудачил с бабушками у подъезда… Отбой. Ничего похожего. Тихая женщина, выглядит свежо, никогда не скандалит, по воскресеньям надевает косынку, словно в церковь идет, но в церкви ее как раз никто никогда не видел. Дело зашло в тупик, потому что расспрашивать Таню о религиозных пристрастиях мамы было бы в высшей степени глупо – если проблема действительно в этом, как заподозрил Саша, то не ответит все равно, иначе все давно уже знали бы.

Пришлось искать обходные маневры, и в качестве одного из них неплохо подходил Танин брат. Это был тот источник информации, через который можно было выведать очень многое, не вызвав никаких подозрений у самой Татьяны. Надо было только к нему подобраться.

7 ИЮНЯ. ЧАСТНЫЙ ДЕТЕКТИВ

Пару дней Саша потратил на выбор места контакта – в конце концов выбрал кружок по изучению английского языка – и один день на поиски контактера. На его роль прекрасно подошел младший Голубев, пятнадцатилетний сын хороших знакомых. Следующим же днем, после обеда, дело сдвинулось с мертвой точки.

Знакомство с Витей, так звали Таниного брата, Фролов решил организовать прямо в кружке английского, заслав туда Диму Голубева под видом новенького, желающего записаться. Идею поиграть в настоящего разведчика Дима воспринял с неприкрытым восторгом, а Саша во всем этом спектакле играл роль Диминого отца.

Кружок располагался на втором этаже кинотеатра «Москва», в двух маленьких комнатенках, но занятия проводили прямо в кинозале, освобождая его от дневных сеансов. Когда молодой мужчина аскетичного вида увел детей на урок, Фроловым и «сыном» занялась довольно эффектная сорокалетняя женщина.

– Марта Кори, – поздоровалась она со стандартной улыбкой. – Чем могу помочь?

Фролов выглядел не менее эффектно – жена постаралась. Строгий серый пиджак, темные брюки из тяжелого шелка, безупречная белая сорочка и даже галстук, Волосы тоже пришлось привести в порядок, иначе бы костюм не смотрелся, так что теперь Саша походил на слегка разбогатевшего отставного офицера. То что надо,

– Мы бы хотели записаться… – не очень уверенно начал Фролов, заранее отработав линию поведения. – Я слышал, что у вас бесплатные курсы английского.

– Вы правильно слышали… – Марта улыбнулась шире, а глаза работали как сканер, изучая собеседника, разве что не светились. – Но у нас не только английский. И не только для детей. Вы ведь офицер флота?