Два романа об отравителях - Агата Кристи

Он не мог знать, что ближайший час готовит ему один из величайших сюрпризов в его жизни. Пока доктор Фелл одевался, пока они ехали в Содбери Кросс, пока останавливались перед аптекой мистера Хобарта Стивенсона, Эллиот предчувствовал какую — то неожиданность, совершенно не догадываясь, откуда она придет на самом деле. С заднего сидения доктор Фелл, в измятом плаще и широкополой шляпе похожий на бандита, что — то успокаивающе толковал ему. Больше всего Эллиот боялся, что фармацевт испортил пленку, он уже почти убедил себя, что так и случилось.

Аптека Хобарта Стивенсона, расположенная на довольно угрюмой главной улице городка, сильно напоминала фотоателье. В витринах были выставлены пирамидки оранжевых коробочек с фотопленкой; из — за бутылочек с сиропом от кашля выглядывал фотоаппарат, а за ним виднелась доска с увеличенными стереотипными образцами снимков. Стоя у входа в аптеку, можно было видеть опущенные шторы на окнах магазина миссис Терри, гараж и станцию обслуживания автомобилей, несколько уставленных бутылками витрин, в центре улицы — фонтан. Улица казалась пустынной, несмотря на проносившиеся с шумом машины и силуэты, застывавшие по временам у витрин магазинов.

Когда они вошли, над дверью аптеки резко зазвонил колокольчик. Заведение Хобарта Стивенсона было несколько мрачноватым, насыщенным тяжелым запахом лекарств, который пробудил в памяти Эллиота воспоминание о другой аптеке. Тем не менее, тут было очень чисто, нигде, начиная от новенького диплома, висевшего на стене, и кончая набором разновесок возле весов на прилавке, не было ни пылинки. Хобарт Стивенсон, молодой упитанный мужчина в безупречно белом халате, вышел к ним из — за стойки.

— Инспектор Эллиот? — спросил он.

Он был настолько проникнут сознанием важности своей миссии, что его глаза невольно обратились к двери, как бы спрашивая: не надо ли запереть ее, чтобы сюда не мог проникнуть никто посторонний. Казалось, что каждый волосок у него дрожит от волнения. Внимательно всмотревшись в его лицо, Эллиот решил, что ему можно доверять.

— Познакомьтесь: доктор Гидеон Фелл, — сказал Эллиот. — Извините, что сегодня утром пришлось ни свет ни заря вытащить вас из постели.

— Не беда. Рад помочь вам — ответил Стивенсон.

— Отлично. Что с пленкой?

— Готова и ждет вас.

— Да, но… как она? Я хочу сказать — как она вышла?

— Неплохо, совсем неплохо, — чуть поразмыслив, ответил Стивенсон. Он протянул руки вперед, словно стараясь успокоить Эллиота. — Кое — где немного расплывчата, но в общем качество неплохое. Отнюдь. Отнюдь. — Затем он, не в силах уже сдержать возбуждение, добавил: — Надеюсь, что вы не рассердитесь, инспектор. Я один раз просмотрел пленку, чтобы проверить, как она получилась. Все сейчас готово, чтобы в любой момент начать просмотр. Должен сказать, что там оказались довольно примечательные вещи. Полагаю, что вы их назвали бы новыми следами.

Несмотря на то, что у Эллиота мурашки пробежали по коже, ответил он беззаботным тоном.

— Ах, вот как? Какие же?

— Новые следы, — с безграничным почтением в голосе повторил Стивенсон и огляделся вокруг. — Например, та штука, которую мистер Чесни взял со стола во второй раз и притворился, что пишет ею…

— Да?

— Как я уже сказал, надеюсь, что вы не будете сердиться… Мне пришлось подойти к экрану с увеличительным стеклом, чтобы окончательно убедиться. А потом все оказалось так просто, что мне до сих пор смешно.

— Да? Что же это было?

— Никогда не догадаетесь, — сказал (впрочем, без всякого смеха) Стивенсон — Это…

— Тсс! — прошипел доктор Фелл.

Его громкое шиканье слилось со звяканьем колокольчика. Дверь отворилась и вошел профессор Джилберт Инграм. Его лицо выражало глубокое удовлетворение. На нем был темный твидовый костюм и совершенно не шедшая к его полной фигуре кепочка. Эллиот, однако, обратил внимание не столько на вид профессора и его дружелюбный приветственный жест, сколько на атмосферу, которую он внес с собою. За то мгновенье, которое профессор стоял в дверях, словно все напряженное ожидание Содбери Кросс, все внимание, сосредоточенное на этой аптеке, ворвались сюда, как дуновение ветра. Снаружи вновь потемнело, начали собираться дождевые тучи.

Профессор Инграм затворил дверь.

— Добрый день, инспектор, — сказал он. — Доктор Фелл, если не ошибаюсь?

Фелл ответил дружелюбным ворчанием и профессор Инграм улыбнулся.

— Много слыхал о вас, доктор, и, по — моему, нас представляли друг другу на обеде месяцев шесть назад. Как бы то ни было, я много слыхал о вас от Чесни. Несколько дней назад он, кажется, писал вам?

— Да.

— В конце концов… — профессор, обратившись к Эллиоту, заговорил деловым тоном. — Никто, надеюсь, не упрекнет меня за то, что сегодня я немного проспал. Я бежал сюда бегом от самого дома. — Он несколько раз пропыхтел, чтобы показать, как он запыхался. — Мне кажется, ночью я слышал, как планировалось… просмотреть здесь у Стивенсона (Добрый день, Стивенсон!) одну пленку… Можно мне присоединиться к вам? Вы не будете возражать?

Атмосфера в комнате снова чуть — чуть изменилась. Эллиот бесстрастно ответил:

— Прошу извинить, сэр, но боюсь, что это невозможно.

— Но, инспектор…

— Прошу извинить меня, сэр. Мы и сами ее еще не видели. В соответствующее время вы, надо полагать, получите возможность просмотреть эту пленку.

Наступило молчание.

— Вам не кажется, инспектор, что это немного несправедливо по отношению ко мне? — чуть изменившимся тоном спросил профессор. — В конце концов, вы обратились ко мне, как к эксперту, за содействием, я помог вам, чем только мог, и мне казалось, вы первый признаете, что помог немало. Естественно, мне хотелось бы знать — был ли я прав.

— Сожалею, сэр.

Эллиот отошел к стойке, задев за часы. Взглянув влево, он различил свое отражение в висевшем на стене зеркале. На мгновенье совпадение потрясло его, пока он не сообразил, что наверное, всем фармацевтам приходится вешать такие зеркала, чтобы следить за покупателями, готовя лекарства в задней комнате. А сейчас он сам видел в зеркале глядящее на него с усмешкой лицо профессора Инграма.

— Ладно, неважно, — сказал профессор, вновь оживляясь и возвращаясь к своей обычной шумной и насмешливой манере разговаривать. — Ничего не остается, как придержать свое врожденное любопытство, хотя, по правде сказать, я получил хороший щелчок по своему тщеславию. — Он на минутку задумался. — Да, это так: тщеславию. Тем не менее, если не возражаете, я кое — что куплю и обещаю, что сразу же после этого уйду. Стивенсон, дайте мне пачку лезвий для бритья — тех же, что обычно. И коробочку таблеток от кашля. Да, вот тех. О, и еще вот те… — Он двигался вдоль стойки, продолжая говорить с предельной серьезностью. — Надо будет сходить в «Бельгард». Во — первых, нужно помочь с устройством похорон, а потом не исключено, что Эммет пришел уже в сознание.

— Послушайте! — проговорил доктор Фелл. Сказано это было так неожиданно и резко, что все вздрогнули. Каждый испытывал странное ощущение, как будто кто — то вдруг сзади схватил его за плечо.

— У вас есть какая — то теория? — спросил с жадным интересом доктор.

— О! — воскликнул Инграм, наклонившись, чтобы показать на какой — то предмет под стеклом витрины. Затем он резко выпрямился. — Если бы и была, то тут не время и не место излагать ее, не так ли, доктор?

— Тем не менее…

— Тем не менее! Вы, доктор, человек разумный, полагаю, что вам можно довериться. — Сейчас профессор игнорировал Эллиота так же, как он отнесся бы к стоявшему в углу манекену из папье — маше. — Сегодня ночью я сказал инспектору и повторил это несколько раз всем, что они неверно подходят к делу, что не принимают во внимание единственный важный фактор. Я имею в виду, разумеется, движущий мотив. — Лицо Инграма покраснело от напряжения. — Я не собираюсь начинать сейчас дискуссию, а хочу лишь задать один вопрос: вы слыхали об одном из самых сильных, какие только известны психологам мотивов убийства, который можно было бы, пожалуй, назвать жаждой власти над человеческой жизнью?

— Черт!.. — вырвалось у Фелла.

— Что, что?

— Ничего, прошу прощения, — немного смущенно ответил доктор. — Не думал, что так быстро придется столкнутся с этим.

— Вы отрицаете эту возможность? Скажите, вы верите в то, что вчерашнее преступление и преступление в магазине миссис Терри совершены различными людьми?

Доктор Фелл нахмурился.

— Нет. Напротив, я почти убежден, что их совершил один и тот же человек.

— Отлично. Тогда где вы найдете другое связующее их звено? Какой может существовать другой правдоподобный мотив?

Громко звякнул кассовый аппарат. Получив покупку, профессор обернулся и посмотрел на Фелла так, словно обертка пакета навела его на новые мысли.