Роза алая, роза белая - Марианна Уиллмен

- Стул для леди Морганы!

Кто- то поспешил исполнить его приказ, но Моргана взяла себя в руки.

- Я постою, - сказала она; и только она знала, каких трудов ей стоило произнести эти слова ясно и без дрожи.

Ранульф откинулся на спинку стула.

- Можете вызывать ваших свидетелей, сэр Десмонд.

- Я вызываю Бронуин из Ллэнделли. Бледная и дрожащая девушка вышла и встала перед помостом.

- Разве не правда, - звонко спросил Десмонд, - что леди Моргана не хотела выходить замуж за сэра Ранульфа, прозванного Датчанином, и что она сбежала из королевского дворца под покровом ночи, только чтобы не лечь с ним в постель?

Ответ Бронуин был неразборчив.

- Говорите громче, чтобы все могли слышать, - приказал кастелян. - Сэр Десмонд говорит правду?

- Да.

Но Десмонд не закончил на этом.

- А когда сэр Ранульф поймал свою непокорную жену в гостинице, разве она не вылезла на крышу, чтобы сбежать?

- Да.

- Можете сесть.

Бронуин разрыдалась так громко, что сенешаль приказал удалить ее из зала. Бьющуюся в истерике девушку с помощью Элвы и одной из служанок вывели.

Десмонд снова заговорил:

- Следующим я вызываю Дэффида, музыканта замка Гриффин.

Когда юноша встал перед судьями, разгневанный и неуклюжий, Десмонд задал лишь один вопрос:

- Это правда, что вы однажды наткнулись на сэра Ранульфа и леди Моргану в алькове длинной галереи, и что леди изо всех сил вырывалась из объятий законного мужа и господина?

- Да, - наконец выдавил юноша и был отпущен.

Десмонд повернулся к толпе.

- Я вызываю Седрика, капитана сэра Ранульфа, чтобы он мог доложить, что видел и слышал.

Седрик, в пыльной дорожной одежде, выступил вперед и был приведен к присяге.

- Милорд Десмонд послал меня на разведку к замку Линдси. Сэр Брюс Линдси собрал большое число рыцарей, конных и пеших солдат вдобавок к своему обычному войску. Похоже, что он собирается снова идти на замок Гриффин.

- Сражаться? - тихо спросил Десмонд.

- Нет. Говорят, что ворота будут открыты и его встретит леди Моргана.

Сэр Вогэн спросил:

- Какие у вас доказательства этих серьезных обвинений?

Ответил Десмонд:

- Клочки этого письма докажут все, что необходимо, и даже больше, милорды.

Он протянул поднос, на котором в нужном порядке были разложены клочки письма Линдси.

- Пожалуйста, прочитайте это вслух, сэр Вогэн.

Рыцарь откашлялся и прочел:

«…леди Морган мои нежнейшие приветствия…Новый брак необычайно Вас огорчает… любовь. Не бойтесь. Я избавлю Вас от сэра Ранульфа ради нашей любви. Вечно Ваш, Линдси».

Страшное молчание нависло над залом, нарушенное лишь через несколько секунд шепотом - разраставшимся и разбухавшим, как грохот прибоя. Моргана оцепенела. Десмонд отпустил Седрика без дальнейших вопросов и шагал взад-вперед перед возвышением.

- Совершенно ясно, что леди Моргана решила связать свою судьбу с сэром Брюсом Линдси, который когда-то был ее любовником.

Толпа дружно охнула, и Моргана поняла, что пропала. Как они все исказили и неправильно истолковали! Неужели ни одна душа здесь не верит в ее невиновность? Десмонд повернулся к толпе.

- Милорды, я призываю в суд женщину из деревни, по имени Гуинн.

Сморщенная старуха вышла вперед, ковыляя, и Моргана узнала знахарку, у которой купила бальзам для Ранульфа. Что может сказать эта женщина?

- Леди Моргана приходила к тебе и просила приготовить ей особое снадобье?

- О да. Миледи просила кое-что, и я дала ей, да, да… кое-что, чтобы избавить от мучений больную собаку, она сказала.

Крик из толпы слушателей насторожил стражников, и Арвил застучал и закричал, призывая к порядку. Когда восстановилась тишина, Моргана одиноко стояла в кругу обвинителей. Десмонд бросился в атаку:

- Леди Моргана, разве не вы подали вчера вино в этом кубке сэру Ранульфу в розарии?

- Да, но…

- Тогда позвольте мне вызвать моего последнего свидетеля. Мастер Кэри, цирюльник и хирург сэра Диллиса, будьте добры, предстаньте перед судом.

Цирюльник вышел, не испытывая никакого удовольствия от своей роли в этой драме. У Десмонда было к нему только два вопроса.

- Мастер Кэри, вы сведущи в науке о травах и исследовали остатки вина из этого кубка и труп мертвой гончей… так?

- Да, действительно, сэр Десмонд.

- И можете ли вы сказать нам, что было в вине, предназначенном для хозяина этого замка… но погубившем вместо него его преданную собаку?

- Могу. Это был экстракт из цветов, листьев и корней некоторых растений: смесь наперстянки, мяты болотной и ведьмина корня, смешанного с толченой кожей лягушки.

Моргана задрожала от ужаса. Она лишь вчера готовила отвар из наперстянки, как могут подтвердить несколько человек, включая Бронуин. С каждым свидетелем и с каждым словом Десмонд все туже затягивал петлю на ее шее.

Теперь он склонился над цирюльником, как хищная птица, нацелившаяся на добычу.

- Скажите нам, мастер Кэри, каковы свойства этого снадобья?

Цирюльник ответил:

- Такая смесь вызывает остановку сердца в течение нескольких секунд. Она абсолютно смертельна.

Толпа снова зашепталась. Моргана чувствовала, как кровь сворачивается в ее венах. Ранульф спросил:

- Как вы докажете, что эта смесь была в вине?

- Доказательство, милорд, предоставила ваша собака, слизнувшая капли вина из вашего кубка и испустившая дух на месте. Однако мы проверили остатки вина на двух крысах. Обе сдохли мгновенно.

Снова враждебный гул в толпе. Десмонд улыбнулся.

- Милорды, я изложил свое дело. Первым заговорил Ранульф:

- Миледи Моргана, вы слышали выдвинутые против вас обвинения. Что вы можете сказать в свою защиту?

Моргана решительно обратилась к Ранульфу:

- Если бы меня судили за ложную гордыню и капризы, милорд, я бы призналась в совершенном преступлении и молила бы вас о милосердии. Что касается обвинения в отравлении и колдовстве, чтобы избавиться от вас, спросите свое сердце.

Она подошла ближе, высоко подняв голову.

- Я признаю только то, что любовь к вам ослепила меня, и я не видела ненависти ваших друзей, готовивших мне погибель. Но теперь я понимаю, что была судима и признана виновной задолго до того, как начался этот суд. Если я потеряла вашу любовь и доверие, мне безразлично, каким будет приговор.

Ранульф пристально смотрел на слабеющую на его глазах Моргану, поддерживаемую лишь чувством собственного достоинства. Его брови сошлись в одну прямую линию, он откинулся в кресле, а она, затаив дыхание, ждала. Когда он заговорил после показавшейся бесконечной паузы, слова оказались не теми, какие она ожидала услышать: