На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке - Нил Никандров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Переписка по поводу организации выставки мексиканцев длилась полтора года. Много времени потребовалось для сбора биографических справок на дарителей. Но в Москве, ознакомившись с присланными произведениями, твёрдо решили работы публично не показывать из-за их формалистического декадентского содержания. Только две-три графических работы отвечали критериям реализма, демократического содержания и антиимпериалистической направленности. По этой причине все присланные работы осели в хранилищах ВОКС.
Среди дарителей стоит выделить двоих – Луиса Ареналя и Фриду Кало.
Луис Ареналь – художник и график, входил в круг Давида Сикейроса и был одним из участников первого покушения на Троцкого в мае 1940 года. Сложные времена он переждал в Чили вместе с Сикейросом и членами его «команды». Когда Луис вернулся в Мехико, власти его не преследовали.
Фрида Кало передала в дар СССР самую большую свою картину «Раненый стол». Об этой картине вспомнили в 1952 году. Мексиканцы решили показать её на выставке в Париже – «Искусство Мексики с доколумбовых времён до наших дней». Об этих планах посол Капустин сообщил в Москву. Оттуда через МИД ответили, что «указанная картина не имеет художественной ценности, никогда не выставлялась и хранится в ВОКСе». Руководство ВОКСа предложило передать работу Кало мексиканскому посольству в его полное распоряжение. Несмотря на фактическое согласие советской стороны вручить картину посольству, там сочли, что её транспортировка будет слишком дорого стоить, и потому работа осталась в хранилище ВОКСа.
В феврале 1953 года МИД СССР переслал руководству ВОКСа информацию из советского посольства в Мексике:
«Фрида Кало, жена известного мексиканского прогрессивного художника Диего Риверы, в разговоре с послом в Мексике А. Капустиным сообщила, что Д. Ривера завершает работу над портретом Иосифа Сталина. Фрида Кало хотела бы лично привезти этот портрет в Москву, и просит помочь ей в организации поездки этим летом. Товарищ Капустин отметил, что Фрида Кало является художницей футуристического стиля. Известно, что в 1948 году она послала в адрес ВОКСа свой дар [картину «Раненый стол»]. По данным Капустина, желание художницы Фриды Кало посетить Советский Союз, по-видимому, вызвано необходимостью её осмотра советскими специалистами, поскольку она страдает от серьёзных травм ноги, вызванных автомобильной аварией. Пожалуйста, сообщите о вашем решении по поводу возможности приезда Фриды Кало в Москву».
Из ВОКСа ответили 23 мая: «В приезде художницы не заинтересованы».
Уже после смерти Фриды Диего Ривера решил показать её картину «Раненый стол» на выставке в Варшаве и ряде других европейских городов. «В память о жене», – так он объяснил просьбу, обратившись в конце 1954 года к новому советскому послу в Мехико. Возражений у ВОКСа не было, картину отправили в Польшу, где она пользовалась успехом у зрителей. Однако после показа в Варшаве следы картины затерялись. До сих пор её судьба остаётся загадкой. Не исключено, что Ривера, узнав о пренебрежительном отношении московских кураторов к одной из последних и, несомненно, знаковой работе Фриды, решил надолго вывести её из выставочного «оборота». Картина «Раненый стол» была возвращена им в Мексику. Вполне может быть, что её «случайно» обнаружат в каком-нибудь из банковских хранилищ Мехико, как раз к столетнему юбилею со времени создания…
С кубинской сигарой, коктейлем в руке…
О предстоящей загранкомандировке Федор Гаранин узнал от друга-кадровика, встретив его в коридоре Лубянки в середине июня 1943 года: «Строго между нами. Тебя планируют резидентом на Кубу. Других кандидатов нет. Так что готовь чемодан и жену к поездке».
Это известие Гаранин встретил со смешанными чувствами. Война с Гитлером в самом разгаре, ожесточённые бои идут по всей линии фронта, главная сфера деятельности разведки – оккупированная территория СССР и Европа, а его отправляют за тридевять земель на тропический курорт.
Будущий резидент был молод (всего-то 33 года) и жизненным опытом мало чем отличался от коллег-сверстников: из рабочей семьи, сам потрудился на заводе, окончил Институт иностранных языков, в органы госбезопасности пришел в 1937 году, пополняя ряды чекистов после очередной волны «чисток». С 1938 года Гаранин работал в разведке, вначале в центральном аппарате, а в 1940 году под «крышей» корреспондента ТАСС был командирован в Финляндию. Участвовал в обороне Москвы.
Если отправят на Кубу, то на два-три года. Придётся следить за ходом войны по газетам. Разве можно с этим согласиться? Через несколько дней, докладывая начальнику 3-го отдела 1-го управления НКГБ полковнику Овакимяну проект плана-задания на командировку, Гаранин попросил направить его на более «острый участок» разведывательной работы. Овакимян раздражённо развёл руками: «Вы что, все сговорились? Для разведчика передовая там, куда его посылают. Латинская Америка нашпигована агентурой Гитлера и Муссолини, там активно действуют фалангисты, пособники Франко и, конечно, оперируют англо-американские разведчики. Латинская Америка, действительно находится у чёрта на куличках, и потому это весьма удобное место для всяких закулисных сделок немцев с нашими союзниками. За ними нужен глаз да глаз, когда мы начнём громить фашистов на их собственной территории. Это одна из причин создания наших опорных точек в Мехико, Боготе, Монтевидео и в твоей Гаване. Не просмотреть бы сепаратных махинаций!»
После беседы с Овакимяном Гаранин в унылом состоянии духа переделал план-задание. Условия для работы на Кубе резидент «Сын» (такой псевдоним избрал Гаранин) представлял себе плохо, но задачи для себя наметил по максимуму:
«Наладить разработку местной эмиграции, в первую очередь немецкой и итальянской, для выявления различных аспектов подрывной деятельности стран оси против СССР и союзников. Осуществлять среди эмигрантов подбор лиц, пригодных по своим качествам к заброске с агентурными и диверсионными целями в Германию и на территорию её вассалов, а также – для ведения нелегальной разведки – во Францию, Испанию и Португалию. Приобретать агентуру для получения актуальной политической информации в ближайшем окружении президента Батисты, МИДе, министерстве внутренних дел, контрразведывательных органах, ведущих политических партиях и прессе. Изучать структуру и методы работы разведывательных и полицейских органов. Уделять внимание выявлению агентуры германской, американской и английской разведок. Восстановить связь с агентами «Мексиканкой» и «Асей».
Финансовая смета на квартал была определена в 600 американских долларов. В примечании к смете указывалось: «Денежное вознаграждение «Аси» – 100 долларов, но это не означает, что ей надо эту сумму выплачивать регулярно».
Кроме Гаранина в Гавану направлялся шифровальщик – Александр Мельников («Ник»). Ему в качестве служебного «довеска» была поручена «внутренняя работа» по небольшой советской колонии.
Дипломатические отношения между Советским Союзом и Кубой были установлены в октябре 1942 года. Инициативу проявила Куба через своего посланника в Соединённых Штатах Фернандо Кончесо, который обратился по этому вопросу к советскому послу в Вашингтоне Максиму Литвинову. Москва дала «добро»
