На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке - Нил Никандров

Дня за три до прибытия в Нью-Йорк пассажирам было предложено представить сертификаты Красного Креста о прививках. Лицам, не имевших их, тут же в обязательном порядке делали прививку от оспы, за что взимали один доллар с человека. На следующий день пассажиры давали в канцелярии парохода сведения о количестве чемоданов (интересовались главным образом наличием спиртных напитков), а также заполняли анкеты для иммиграционных властей в порту. Тут же каждому в зависимости от национальности вручались карточки определённого цвета, на которых был проставлен номер иммиграционного инспектора, которому пассажир должен был представиться. В Нью-Йорк мы прибыли вечером 16 февраля. Ночь провели на пароходе. Утром 17 числа «Баторий» вошёл в реку Гудзон, где его подтянули к причалу примерно против 46-й улицы. Поднявшиеся на борт иммиграционные чиновники расположились в салоне 1-го класса, где в соответствии с ранее выданными карточками выстроились очереди пассажиров. Проверявший мой паспорт инспектор задал мне несколько вопросов анкетного характера: ф.и.о., куда направляетесь из США, каким транспортом, сколько дней думаете пробыть в стране? После этого чиновник проставил на приложенной к моему паспорту вкладной американской визе срок пребывания до 22 февраля, то есть 5 суток.

В таможенном зале на пристани нас встретил завхоз и курьер охраны советского представительства при ООН, которые после формальной проверки багажа у наших людей отвезли нас в гостиницу «Линкольн», угол 8-й авеню и 45-й улицы. В ожидании ж.д. билетов до Мехико-Сити мы провели в Нью-Йорке 4 дня. Вечером 20 февраля выехали по маршруту. В соответствии с билетами в дороге сделали две пересадки: в Сан-Луисе, где ожидали другого поезда четыре часа, и в Сан-Антонио, где едва хватило времени, чтобы пересесть в поезд, стоявший на соседнем пути. По приезду в Ларедо сменилась поездная прислуга, вместо негров появились мексиканцы, тоже служащие компании Пульман. Затем в вагон вошли американские иммиграционные и таможенные чиновники, которые проверили наши паспорта и спросили для формальности, куда мы направляемся. Багаж не проверяли.

Затем снова тронулись в путь. Проехали по мосту через Рио-Браво. Остановились на станции Нуэво-Ларедо, уже на мексиканской территории. Таможенные чиновники приступили к проверке багажа, к моим чемоданам даже не притронулись. После этого пассажиров пригласили в вагон-ресторан, где расположился иммиграционный чиновник, проверявший паспорта, и тут же на пишущей машинке заполнявший со слов пассажира анкеты. Вопросы были обычными. Эта последняя проверка проходила уже во время движения поезда, вышедшего из Нуэво-Ларедо в 6 часов вечера. На следующий день 23 февраля в 20.30 мы после 24-дневного путешествия прибыли, наконец, в Мехико-Сити. На вокзале нас встретил стажёр посольства Николаев и шофёр Михайлов, которые отвезли нас в гостиницу «Рузвельт» на авениде Инсурхентес».

В сопроводительном письме к отчёту Антипов «только для сведения руководства отдела» упомянул о беседе с послом Капустиным:

«Утром он принял меня и мою жену в кабинете. С первых же слов спросил о моём действительном амплуа. Потом весьма пространно говорил о том, как хорошо и конспиративно вёл себя Каспаров и как быстро расшифровался Кумарьян из-за собственной неосторожности и, главным образом, жены, откровенничавшей с испанскими эмигрантами. Посол в особенности указывал на необходимость повышенно конспиративного поведения среди персонала посольства и членов их семей. К сожалению, со стороны самого посла эти пожелания делом не подтверждались».

В мае – июне 1950 года в Мексику из США прибыло более пятидесяти человек якобы на борьбу с афтозой. Часть из них разместилась в Мехико, в том числе в отеле «Женева». Другие направились в Веракрус, Салина-Крус, Акапулько и другие города. Все были разбиты на группы, хорошо экипированы, имели радиопередатчики. В советской резидентуре быстро разобрались, что прибывшие были сотрудниками ФБР.

Центр поручил Антипову наладить наблюдение за американцами, выяснить персональный состав прибывшей «команды», формы координации работы с мексиканской контрразведкой и другими службами. Причина столь пристального интереса Москвы к «пополнению» представительства ФБР в Мексике была очевидной: через Мексику намечался вывод агентов, работавших по атомной проблематике. Антипов подготовил с помощью «Баска» конспиративные квартиры для приёма американцев (с жёнами и детьми), изучал варианты их отправки в Европу. Наиболее подходящими пунктами для пересечения мексиканско-американской границы были на территории США город Ногалес (штат Аризона) и Калексико (штат Калифорния).

Первым надлежало переправить «Мигеля». Испанским языком американец не владел, поэтому Антипов должен был обеспечить ему условия, при которых «не требовалось общения с внешним миром». С «Мигелем» всё вышло идеально. Паспорт он получил, был устроен на конспиративной квартире у надёжного человека. Благополучно прибыл в Мехико «Луис» с женой. По указанию Центра в Европу их планировали отправить через Аргентину, Бразилию или Уругвай.

Однако переброску агентов пришлось задержать на несколько месяцев из-за драматической истории, в которую попал «Хуан» – Мортон Собелл. В июле Центр предупредил Антипова: «Если кто-то явится с паролем, то это не наши люди. Предупредите хозяев консквартир». Вскоре дежурный комендант доложил послу, что в помещение для приёма посетителей пришёл человек, назвавший себя Мортоном Собеллом и говорящий только по-английски. Он заявил, что в США был связан с советскими работниками, а в Мексику прибыл из-за ареста в Нью-Йорке некоего Розенберга. Визитёр был возбуждён, говорил, что его преследуют, просил о помощи. Ему не поверили и выпроводили из посольства как провокатора.

О том, как Собелл был похищен и вывезен из Мексики, написал в мемуарах Говард Хант[46], тогдашний резидент ЦРУ в стране: «В те времена в прессе много говорилось о сети атомного шпионажа, созданной Фуксом, Розенбергами и Голдом. Однажды утром, как только началась работа, посол О’Двайер позвонил мне в кабинет, пригласив на совещание, в котором приняли участие, кроме посла и меня, шеф по безопасности и правовой атташе. Донельзя раздражённый посол набросился на спецагента ФБР, возглавлявшего бюро в Мексике, за арест Мортона Собелла и его высылку в Соединённые Штаты. Из последующего разговора стало ясно, что в ФБР узнали, что Собелл, который сбежал от правосудия, скрылся в Мексике и что у него есть соответствующие инструкции для установления контакта с советским представителем. В назначенный день Собелл должен был находиться вблизи статуи Христофора Колумба, неподалёку от американского посольства, и там дожидаться человека со сложенной газетой под мышкой. После обмена условными фразами Собелла должны были вывезти из Мексики и переправить, как можно было предположить, в Советский Союз. Американцы сработали с опережением и через свою агентуру разыскали Собелла в мотеле на окраине Мехико. По просьбе ФБР федеральная мексиканская полиция задержала Собелла и затолкала его в автомашину с агентами ФБР. Один из них сидел за рулём, и ещё там находился мексиканский полицейский, чтобы придать определённый аспект легальности фактической депортации Собелла. Меняясь за рулём, агенты ФБР прибыли к границе