Владычица Хан-Гилена - Джудит Тарр

Элиан сделала самое худшее: струсила, как всегда, и убежала от него.

Она убежала, но не далеко. Бешеное желание сбежать на север довольно быстро ослабло. И все-таки она сложила свои вещи на постели, все еще находившейся рядом с кроватью Мирейна. Получилась беспорядочная куча, на удивление большая, при том что здесь не было ее оружия и трофеев. Чтобы справиться со всем этим, ей необходима была помощь слуги.

Едва двинувшись, чтобы позвать кого-нибудь, Элиан осела на пол. Куда ей идти? В ее старые покои — он знал все пути туда, как общеизвестные, так и тайные.

И он без колебания воспользуется ими. Она знала это его настроение. Мирейн Ан-Ш’Эндор получит все, что вознамерился получить.

Топаз Илариоса лег в ее руку. Она уставилась на него и долго смотрела, почти не замечая. Ее мозг был пуст.

Мелькнула чья-то тень. Элиан медленно повернула голову, и глаза ее расширились.

Перед ней стояла прекрасная леди, которая никогда не ходила пешком. Она всегда сидела на троне или в беседке, а по большим праздникам — в крытых носилках. Если же она решала удостоить пол особой чести и ступить на него, то его обязательно покрывали коврами, и только тогда подошвы элегантных сандалий касались его. Тем более она никогда не появлялась неожиданно.

Сейчас леди Элени была одна. На ней удобное, как у служанки, платье, на ногах — сапоги. Из тончайшей кожи, с инкрустацией на каблучках, но все-таки сапоги. Они выглядели так, словно она прошла в них по снегу, и — о чудо из чудес! — на них засохла грязь. Тяжелые завитки волос блестели из-за попавших на них снежинок; если у нее и была накидка, она потеряла ее.

— Мама, — удивленно сказала Элиан, — где твои служанки? Что ты здесь делаешь?

Княгиня села на единственный в этой комнате стул и расправила юбки.

— Мои служанки на своих местах. А я искала тебя. — Любой мог бы тебе сказать, где я.

— Никто не мог. У твоего отца и брата другие заботы.

— А у Солнцерожденного их нет. — Солнцерожденный занят. — Княгиня слегка нахмурилась. — Я поклялась, что не буду тебе ни в чем препятствовать, и не намерена нарушать своего слова. Но должна тебе напомнить, что наш гость больше не может считаться нашим дальним родственником. Он король.

— Он по-прежнему остается Мирейном. — Он Мирейн Ан-Ш’Эндор. Слова, такие схожие с собственными мыслями Элиан, разбередили ее старые раны.

— Я знаю, кто он такой! Я прислуживаю ему днем и ночью. Днем, — повторила она, — и ночью.

Ее мать не выказала ни малейшего признака досады или расстройства.

— Я здесь не затем, чтобы обсуждать твою репутацию. И не затем, чтобы умолять тебя принять его сватовство, как бы велик он ни был, пусть даже подобных ему не существует в нашем мире. Я здесь только затем, чтобы понять: почему? Элиан ничего не ответила.

— Может быть, дело в принце из Асаниана? — размышляла Элени. — Нет, не думаю. Может быть, причина в каком-нибудь юноше низкого ранга, в слуге, или крестьянине, или солдате из армии Мирейна? Тебе не следует держать это в тайне от нас. Женщины из рода Халенанов и прежде вступали в брак с чужеземцами. Они даже выходили замуж за простолюдинов. Впрочем, не похоже, что ты страдаешь от неразделенной любви. Тогда что, Элиан? Почему ты противишься любому мужчине, который интересуется тобой? Ответом было упрямое молчание. — Может быть, это пугает тебя? Ты более неистова, чем обычно бывают девушки, и ты всегда была свободной. Тебе еще не довелось встретить мужчину, который был бы так же силен, как ты, или настолько же уверен в своей силе. Кроме Мирейна. — Княгиня сложила руки. — Но, в конце концов, как бы ни был слаб мужчина, его жена должна отдать ему себя. Свое тело, конечно, а может быть, и сердце, если ей посчастливится. Отдавать это страшно и тем страшнее, чем сильнее мужчина. Таковы твои рассуждения, дочь моя? Ты боишься стать женщиной?

— Нет! — вырвалось у Элиан. — Я знаю, что мужчины делают с женщинами. Я видела это в армии. — Несмотря на всю браваду, щеки Элиан залил горячий румянец; язык прилипал к небу. — Это не страх, мама, поверь мне. Я всегда хотела выйти замуж. Когда-нибудь. Когда настанет время. Я всегда думала, что моим мужем будет Мирейн. Потому что так должно быть. Потому что по-другому быть не может.

Потом я повстречала Илариоса. И ничего не должно было случиться, ведь нет ничего сильнее судьбы. А если так, то как он смел вмешаться в мою жизнь? Весь мой мир рушился. И я убежала, чтобы быть в безопасности.

К Мирейну. Который вел себя так, словно я для него не больше, чем сестра. И я решила, что даже рада этому. Я начала думать, что, может быть, в конце концов мои клятвы и предначертания были плодом детских фантазий: слепое увлечение маленькой девочки своим блестящим старшим братом.

А Илариос отправился вслед за мной. Когда наконец Мирейн признался, что я нужна ему, было уже поздно, да и говорил он не со мной; а мое сердце менялось, наслаждаясь этой новой свободой. Моя жизнь не была предопределена, я могла выбирать. Выходить мне замуж или нет. Выйти замуж за мужчину, которого я воображала, или не выходить ни за кого. Илариос ухаживал за мной, и я начала думать, что могу стать его возлюбленной, а он — моим. Мирейн ничего не делал, чтобы остановить нас. Возможно, я хотела, чтобы он ничего не делал. Но скорее я хотела, чтобы он что-нибудь сделал. Предъявил на меня права. Сказал, что я принадлежу ему. Но он молчал. А теперь, — сказала Элиан, — это случилось, и я не знаю, что мне делать. Он говорит, что любит меня. Я знаю… я знаю… — Голос ее дрогнул, недоверчивый, испуганный. — Я знаю, что люблю его. В конце концов я знаю… я люблю его. Из-за него я отказала Илариосу. — Кулаки Элиан сжались, голос зазвучал громче. — Мама, я не могу! Он король. Солнцерожденный. Сын бога. — Но он по-прежнему Мирейн. Ее собственные слова. Элиан ответила словами матери:

— Он Ан-Ш'Эндор! — Волосы упали ей на глаза. Она отбросила их назад. — Он не тиран, которого все боятся. Но он король. Великий король. Император. Да разве я могу даже думать о том, чтобы быть рядом с ним?

— Мне кажется, — сказала княгиня, — что ты только это и делаешь. Знаешь, какое имя дали тебе в армии? Калириен. Быстрая и доблестная госпожа. Обрати внимание, дочь моя: доблестная госпожа. Когда Мирейн решил подарить тебе стражу, тысяча человек, прослышав об этом, выразили желание быть выбранными. А за ними толпилась еще тысяча. Ему пришлось провести трудную проверку, а потом еще более трудную, а потом еще и в конце концов подвергнуть каждого из выбранных испытанию своей силой. Пятерым из них теперь завидует вся армия, потому что они вознеслись почти так же высоко, как принцы.

— Ой, только потому, что теперь у них будет протоптана дорожка к моей знаменитой постели.