Чужая. На пороге соблазна - Анастасия Тьюдор

же сместился вправо, что дало мне возможность вырваться вперед и оказаться первой на ровном отрезке трассы перед финишом.

Вкус победы приятно кружил голову. Проскочив финишную черту, я затормозила на безопасном расстоянии и вышла из машины, кивая в ответ на поздравления. Уверена, кое-кто из наблюдавших за гонкой неплохо заработал, поставив на мою победу.

Я забрала у Женьки девять приятно хрустящих купюр с портретом давно почившего американского президента и вернулась к Чарджеру. Экран телефона, лежащего на пассажирском сиденье, как раз вспыхнул входящим вызовом от неизвестного абонента.

В первую секунду захотелось проигнорировать звонок, тем более, что до второго заезда оставалось совсем ничего. Но я все же тапнула по зеленой трубке и настороженно произнесла:

— Алло?

— Привет, — услышала я знакомый мужской голос. — Мне кажется, нам пора поговорить.

Глава 36. Амели

Я торопливо залезла в салон Чарджера и закрыла дверь.

— Привет, Дим. У меня почему-то твой номер не определился.

— Телефон сел, так что звоню от Никиты. — Дима помолчал немного и осторожно спросил: — Ты как себя чувствуешь? Голос звучит бодро.

— Да… — Я кашлянула, бросив быстрый взгляд в окно. Участники второго заезда постепенно подтягивались к линии старта. — Да, мне уже лучше.

— Лиль, — вздохнул Авдеев, — ты прости, что не звонил в эти дни. Были встречи с психологом, в ментовку вызывали, отец неожиданно в курицу-наседку превратился, мама так вообще… Да и нам с тобой, как мне кажется, нужно было немного побыть порознь, подумать…

— Я понимаю, — ответила я с тихим смешком. — Так ты сейчас с Лукашиным?

— Ну да. Решили в приставку порубиться, как в старые добрые, — в голосе Димы явственно проступила улыбка. — А ты дома?

Женя, до этого момента разговаривающий о чем-то с Маем, обернулся и махнул мне рукой. Я отвлеклась от разговора с Димой и жестом показала, что скоро присоединюсь.

— Ли-и-иль? — выжидающе протянул Авдеев.

— Да. Где же мне еще быть? — торопливо проговорила я.

— Тогда я через час-другой подъеду к тебе?

— Угу. А о чем разговаривать будем?

— Я… — Дима замялся. — Я все скажу при встрече.

— Ладно. Тогда увидимся через пару часов?

— Да.

Повисла неловкая тишина. Я покачала головой и не прощаясь сбросила вызов. Сжав в кулаке смартфон, постучала им по лбу, зажмурившись. Несмотря на дружелюбный голос Авдеева, я предчувствовала, что меня ждет непростой разговор. Это вызывало страх.

Дима на протяжении года был для меня островком стабильности. Рядом с ним я чувствовала себя нормальной. И пусть эта нормальность на самом деле была иллюзорной, она все же неплохо помогала мне оставаться спокойной и уверенной в том, что я в безопасности.

Дима никоим образом не затрагивал мои триггеры. Не ковырялся в моем прошлом, не пытался залезть в душу и вывернуть меня наизнанку. У нас все было хорошо.

Пока не появился Лукашин.

Никита, намеренно или случайно, вскрыл замок на моем шкафу со скелетами, сорвал его дверцы с петель и вытряхнул содержимое полок и ящиков мне под ноги.

На, Амели. Смотри, насколько ты лицемерна, лжива и глупа.

Разум вопил, чтобы я разорвала отношения с Авдеевым и держалась подальше от Никиты. Как минимум, это честно по отношению к Диме. Зачем ему тратить время на сломанную заводную игрушку с заржавевшим механизмом внутри, когда можно построить нормальные отношения с девушкой, способной ответить ему взаимностью?

Но стоило мне прокрутить в голове эту мысль, и мой самый крупный скелет поднимал костлявую кисть и насмешливо перебирал пальцами. Вызывая панический ужас и подталкивая к тому, чтобы вцепиться в Диму обеими руками. Лишь бы под ногами была земля. Лишь бы не возвращаться мысленно в прошлое и не захлебываться мерзким чувством вины.

Я не любила Диму. Не испытывала к нему никакой романтической привязанности, но… дорожила им. Знала его вкусы, его планы, его интересы. Иногда мне даже казалось, что я знала о Диме больше, чем он сам. И я не хотела его терять.

Я настолько погрузилась в размышления, что, когда в окно постучали, подскочила от неожиданности и больно треснулась локтем о руль. Повернувшись на звук, встретилась взглядом с каким-то парнем. Он убедился в том, что смог привлечь мое внимание и красноречиво постучал по циферблату наручных часов.

Кивнув, я завела двигатель и поехала к стартовой линии. Заняла место рядом с кислотно-зеленым спорткаром и снова обратила внимание на Женю с Маем. Их разговор теперь проходил на повышенных тонах, Игнатов эмоционально размахивал руками, в какой-то момент ткнув и в сторону моего Чарджера. Толпа зевак с интересом наблюдала за происходящим, но никто в спор парней не вмешивался. Женьку многие любили и уважали, поэтому никто и не возражал, когда он периодически выступал в качестве временного орга, подменяя Раша.

Чтобы понять, о чем идет речь, мне даже не пришлось выходить из машины. Чуть опустив стекло, я прищурилась, когда в салон ворвался разъяренный голос Игнатова:

— …сыт по горло! Блядь, вы хотя бы не так явно любимчиков своих выделяйте!

— Май, следи за языком — убийственно-спокойным голосом отвечал Женя.

— Я вам мало денег приношу? Я мало делаю? — продолжал наскакивать на него Май. — Ты не снимешь меня с заезда просто потому, что тебе так захотелось!

— На тебя пожаловались другие…

— Да мне похуй! — заорал Игнатов, повернувшись к одному из участников прошлого заезда. Тот стоял, прислонившись к своей тачке и наблюдая за спором парней с максимально ехидным лицом. Май вновь посмотрел на Женьку. — С каких пор у нас на жалобы сосунков реагируют? Не в силах держаться наравне — не лезь. И вообще… — Указательный палец Игнатова вновь ткнул в мою сторону. — На нее тоже дохуя жалуются.

— Игнатов, ты откровенно жестил.

— А кто на старте соперника подрезал, м?

— Вот именно. Подрезал. Амели подрезала, а не вытеснила за пределы трассы. Ты не ограничился малым, Игнатов. Поэтому и дисквалифицирован.

— Оке-е-ей, — насмешливо протянул Май. — Когда Амели выпихнула с трассы Лукашина…

— Мы обсуждаем сейчас не Амели, — оборвал его Женя, — а тебя.

— Нихуя. Это два идентичных случая, но почему-то с разными исходами для нарушителя, — последнее слово Игнатов дополнил жестом кавычек. — Правила для всех одинаковы? Или кто-то выше них? Снимай с заезда нас обоих. И пусть Раш с этим разбирается.

— Эй! — Я распахнула дверь и вылезла на улицу, прожигая Мая злым взглядом. — Я не пойму, у тебя какие-то личные счеты со мной, Игнатов? Зачем ты в эту склоку других вмешиваешь?

— Я хочу, чтобы ко всем здесь, — обвел он рукой присутствующих, по итогу ткнув пальцем себе в грудь, — относились одинаково. И