Север - Луи-Фердинанд Селин

Mahlzeit у них уже в полном разгаре… а вот и мы!.. они нас ждут… все уже кое-что слышали… о, слухи тут не задерживаются!.. Крахт с ходу переходит в наступление… однако я его обрываю… не стоит! лучше я! я достаточно хорошо говорю по-немецки, чтобы донести до них четыре истины… «им кажется, что они что-то видели?… им кажется, что они что-то слышали? чушь!.. ничего подобного!» эта несчастная женщина, Кретцер, всего лишь бредила, так как очень тяжело заболела… сейчас она прикована к постели, и даже посещать ее запрещено! «ja! ja! ja!» они все сразу поняли и оценили… маленькая горбунья наливает суп, каждому – по две поварешки, плюс по пригоршне свекольного пюре… и по кусочку серого хлеба… можно попросить добавки!.. и они просят… ja! ja! a вот и сюрприз!.. рейнское вино!.. шипучее! и не три бутылки, целых двенадцать! каждому – по одной!.. из-под стола!.. рейнское вино с приправой!.. prosit! prosit! Крахт встает! поднимает свой стакан за здоровье фюрера! Все остальные встают вслед за ним, весь стол… prosit! prosit! heil!.. heil! и поют, стоя!.. настроение приподнятое! великолепное… кругом снова царит доверие! а ведь эта Кретцерша и вправду сумасшедшая! ее нужно запереть! sicher! sicher! непременно! они прекрасно усвоили все, что я сказал!.. prosit! prosit! еще по стакану! heil! heil! у Крахта в заначке есть еще несколько пузырей… больше ферма никого не волнует!.. а уж как они тут поначалу все обосрались… вдруг начнутся волнения, вся Dienstelle закусит удила, все бухгалтерши обезумеют, восстанут, выскочат и перережут им глотки! о, ляля! но ведь и в хлеву может созреть заговор!.. там тоже могут поджечь их ферму и залить ее кровью!.. если только они не поделятся с остальными бухаловым!

А тем временем представление продолжалось!.. я замечаю, что у всех за столом резко изменился цвет лица… у всех бухгалтерш, как у молоденьких девушек, так и у взрослых дам!.. все, что было бледным, вдруг стало багрово-красным! и prosit! за здоровье фюрера! heil! встать! Крахт уже не может вытянуться по стойке «смирно» и поднять руку… он ищет опору!.. пошатывается… но все-таки встает… маленькой горбунье, этому добрейшему и чуткому существу, вдруг приходит прекрасная мысль… она предлагает подняться наверх и высечь Кретцершу! птаф! птаф!

– Ну нет! ну уж нет!

Крахт против!.. ему хочется порезвиться, постучать в стену… кулаками… головой… в такт с бомбами!.. браум – над Берлином!.. о, как это забавно! все присутствующие делают, как он!.. Крахт отходит от стены, снова садится за стол и пьет… прямо из горлышка!.. другие – тоже! одним словом, все в очень хорошем настроении!.. о, но что он делает со своими усиками «а-ля Адольф», да он их отрывает!.. оказывается, они были приклеены… не настоящие… teufel! teufel!.. дьявол!.. это единственное, что он в состоянии сказать!.. дьявол! дьявол!.. и снова пьет!.. из-за того, что они до этого пили только воду, это шипучее рейнское вино здорово ударяет им в голову!.. они натыкаются на стены… так же, как и Крахт!.. ну а что касается настроения, то дело в шляпе! оно Неимоверно улучшилось! я-то не пью, я никогда не пью, поэтому все замечаю… и Лили даже не притронулась к их rheinwein, Ля Вига – тоже… в общем, мы чувствуем здесь себя по-настоящему чужими… они же все любят друг друга и обнимаются… страстно!.. мужчины – с мужчинами, женщины – с женщинами… и все едва держатся на ногах, настоящие пьяные свиньи… эсэсовец Крахт хочет выйти подышать… он берет меня под руку… я не против!.. потихоньку!.. вот мы и на перистиле… садимся на каменную скамейку… от него воняет rheinwein'ом… он собирается мне что-то сказать… так, я слушаю…

– Детуш! доктор! ich habe sie gern!.. я вас очень люблю!.. вы смелый человек!.. порядочный!.. а все они там! все!

Он указывает мне туда, откуда мы вышли… на окна обеденной залы…

– Dreck! dreck! настоящие отбросы!

Вот как я вырос в его глазах!

Он хочет мне еще что-то сказать… я должен его выслушать!.. совершенно конфиденциально!.. ну, валяй!..

– Braver mann, Детуш! отважный человек!.. vorsieht! но внимание! Леонар!.. Жозеф!.. alle mörderer! vorsieht! настоящие убийцы!

Парочка еще та!.. я согласен!..

– Крахт! alle! все! mörder! donnerwetter!.. черт бы их побрал!

Смех, да и только! однако все же он меня предостерег… а теперь он меня обнимает и плачет, он уже сделал все, что мог… и теперь у него другие дела! он оставляет меня, сейчас ему нужно через лес, туда! он показывает мне на ферму… наверняка, он нас заложит!.. наплетет им, что я говорил то!.. говорил это!.. он идет не очень прямо, я это вижу… зигзагами… однако я не собираюсь идти с ним… пусть говорит им все, что хочет!.. какое это имеет значение?… ладно, мне пора… я снова поднимаюсь… перистиль, лестница… Лили, Ля Вига, Бебер ждут меня… все остальные за столом уже совершенно косые… судя по всему… слышен храп… Ля Вига спрашивает, что сказал мне Крахт…

– О, ничего особенного!

И что я обо всем этом думаю?… да то, что этот Цорнхоф – вонючая дыра… а Харрас – законченная сволочь… просто жуткая отвратительная гадина!.. и т. д… и т. п… мы оба твердим одно и то же… и мы твердили одно и то же еще час…

Но от того, что мы высказали друг другу все, что мы об этом думали, наше положение нисколько не изменилось… мы находимся здесь, и все тут… ну а котелки?… наша рутина… надо опять успеть сходить туда до темноты и наполнить их… это не так и сложно, и не особенно рискованно, раздатчик пищи из bibel'ей уже почувствовал вкус английских сигарет, сержант тоже…

Они нас уже ждали, все проходит гладко, мы возвращаемся мимо бакалейщицы… я замечаю, что в магазине никого нет, и вхожу без стука… выкладываю на прилавок шесть пачек «Лаки»… отлично!.. я отбираю для себя!.. один батон… второй… кроме того, я добавляю еще двадцать марок… в два раза больше, чем это стоит… бакалейщица наверняка нас видит… хотя и не показывается… во всяком случае, мы ничего не украли и завтра можем прийти снова… а дальше, через три хижины от бакалеи, находится Wirtschaft, бистро… вот уж где нас совсем не ждут, там ведь собираются все местные антинацисты и упертые антиколлабос… конечно, они ничего не говорят, когда ты проходишь мимо, а только немного приоткрывают дверь и «тьфу! тьфу!»… харкают! в нашу сторону!.. они бы и выстрелили, но не решаются… во всяком случае, пока… лучше об этом помнить и избегать ходить этой дорогой… хотя других ведь нет!.. может, какая-нибудь тропинка?… надо поискать… вот мы и наполнили свои котелки, один – для Яго, другой – для Бебера… как только входим в замок, сразу же спускаемся вниз к псу, угостить его содержимым котелка, чтобы Ля Вига мог спокойно вернуться к себе, в келью в конце коридора… Яго очень доволен, ему предлагают хорошую похлебку, он, не долго думая, расправляется с ней в три приема… влаф! влаф!.. ну, кажется, теперь мы с ним приятели… Ля Вига, воспользовавшись ситуацией, заскакивает в свою комнатушку, оп! «можешь дрыхнуть!»… и действительно, он сразу же ложится и засыпает… а я опять поднимаюсь к себе, где меня ждет Лили… есть новости, приходила малышка Силли… завтра в полдень нас приглашают на ферму… Лили не все поняла… они вместе с Силли даже сходили к Марии-Терезе, чтобы та ей перевела… Мария-Тереза тоже будет на этом обеде… а ее приглашают крайне редко! семейный и дружеский обед, плюс старик фон Лейден… зачем они все собираются?… чтобы сказать Ля Виге, мне и Лили, что мы должны освободить этот угол в башне?… Для других беженцев?… нас что, собираются выставить?… и что дальше? нас отошлют в Грюнвальд?… или в Феликсруе?… вы все время ощущаете беспокойство, потому что уже поняли, что вы всюду лишний, от вас жутко смердит, и вас действительно пора ликвидировать… я ничего не преувеличиваю, ибо и по сей день я постоянно наблюдаю вокруг себя ту же картину: все люди, стоит им хоть немного ко мне приблизиться или даже просто обо мне услышать, начинают корчиться от отвращения… чего мне только не пришлось вынести… заметьте, я пытаюсь найти рациональные объяснения, говорю себе, мол, это левые, правые или же центристы, но все это никак не проясняет сути! в конце концов, у каждого есть какое-то свое маленькое мировоззрение! вы, наверное, думаете, а зачем вообще было во все это ввязываться? конечно! правильно! пускай бы все эти людишки спокойно катились вниз!.. одна иллюзия!.. другая!.. и вот наконец!.. гибель! под мириатоннами негашеной извести!.. аминь!

А там, в Цорнхофе, мы еще не окончательно дошли до ручки… у нас еще хватало смелости и наглости думать, что, несмотря ни на что… мы сможем продержаться еще три… четыре месяца…

Ну да! хрен тебе, три-четыре месяца! веками люди совершают одну и ту же непоправимую ошибку! как ни крути, а заботиться о других – это значит подставлять себя!.. истинная Мудрость всегда выступает в паре с Эгоизмом, сочетание, конечно, не слишком приятное и симпатичное, но зато чрезвычайно эффективное и надежное!

Я не высказывал столь глобальных сомнений Лили… а вот с «крепостями» и грохотом над Берлином все было предельно ясно… тряслись земля, стены, паркет!.. и все сильнее и сильнее!.. особенно по ночам… теперь им понадобятся Иерихонские трубы… наш Хьельмар с барабаном и рожком уже себя полностью исчерпал!.. думаю, в Берлине уже не осталось и стен… а кстати, как там пастор Ридер? а сержант из авиационного лагеря? со своей малиновкой… в сложных жизненных ситуациях, когда вы не можете заснуть, иногда бывает очень полезно подумать о разных маленьких безобидных тварях…