Север - Луи-Фердинанд Селин

– Она ведет себя довольно спокойно…

Я советую оставить ее с мужем… у нас и так хватает проблем…

О, конечно!.. Крахту больше ничего и не нужно… но как же этот Skandal? пока ведь ничего еще не улажено!.. нужно подумать… мы садимся, слушаем… а послушать есть что… пролетают все новые и новые эскадры… бззз!.. они шумят гораздо сильнее, чем наша истеричка… а тем временем Крахт интересуется…

– Не знаете, где Хьельмар?

Нет, не видели мы этого Хьельмара… да и пастора… и ничего не слышали!

– Verschwunden?… исчезли?

О, возможно… но интересно куда?… я вижу, что Крахту не по себе… опять сильный «брум» с воздуха, сверху… впрочем, к этому мы уже привыкли…

Как быстро проходят все удовольствия, а вот горести длятся бесконечно… вы уже не можете с ними расстаться… грустно, но факт!.. начиная с ваших первых кошмаров в младенчестве и заканчивая вашим предсмертным потом… а потом – занавес!.. судя по всему, наш эсэсовец, этот apotheke в сапогах, действительно расстроен… он уже ни на кого не смотрит: ни на меня, ни на фрау Кретцер, ни на «крепости», ни на облака… расселся со своим здоровенным маузером и широченной повязкой со свастикой… еще чуть-чуть, и он тоже попросит нас ему погадать… о, он что-то вспомнил!.. забыл нам сказать!.. это заставляет его встрепенуться…

– А ревизора!.. его вы случайно не видели?

Конечно нет!.. как и он! ревизор ведь тоже исчез!

– Verschwunden!

Он точно выехал из Берлина… его видели у Кирица, и все… Кириц – в пятидесяти километрах на запад… что он собирался там делать?… проверять чьи-то счета?… сберегательную кассу?… но это было бы уже известно… а может, он просто ошибся, сел не на тот поезд… в Шпандау… на гамбургскую линию… вполне возможно… все может быть! а мы как считаем?… поезда теперь ходят так редко, что ошибиться практически невозможно… а уж ревизора дурачком никак не назовешь! в высшей степени серьезный человек!.. похитили? но при нем вроде не было большой суммы… ах, была! вся зарплата Dienstelle за месяц… тогда, может быть, причина в этом?… об это-то мы и не подумали!.. ведь грабят, убивают, похищают не только на авеню Жюно!.. всюду! в том числе и здесь!.. в Бранденбурге… в Цорнхофе… особенно сейчас!.. в такое время!.. цыгане, матроны, пленные, всякий сброд со всех армий, русских, валахских, franzose и еще множества других, всех и не перечислишь… вспомните хотя бы происшествие в берлинском метро… сплошь мазурики и хулиганы!.. один Пикпюс чего стоит! мы его, кстати, так больше и не видели… на первый взгляд может показаться, что на этой простиравшейся перед нами равнине все спокойно, а на самом деле, тут наверняка полно тайных убежищ… разве не могли этого ревизора тут где-нибудь закопать, похоронить? я надеялся, что мне удастся хоть немного рассмешить, развеселить Крахта!.. но он продолжал смотреть на нас настороженно… не издеваемся ли мы над ним?… мы тоже на него смотрели, на его кислую физиономию… он постарел года на два после этого Skandal mahlzeit… его подстриженные под Адольфа усики все взъерошились и лезли ему в ноздри носа… точнее, его желтого перекошенного шнобеля… а какие у него были брови! толстые серые кисточки… нет, он точно постарел лет на десять, я не преувеличиваю… наверняка ведь всю ответственность за это представление под портретом и истерику Кретцерши навесят на него…

– И что вы обо всем этом думаете?

– Вы великолепно действовали, Крахт, просто великолепно!

Он явно удивлен, что я его одобряю…

– Именно!.. именно!.. теперь эта женщина лежит… она больна! точно! серьезно больна!.. только и всего, Крахт!.. она же бредит… она и до этого бредила… и не более того, Крахт!.. у нее же эмоциональный шок… и теперь силы ее полностью покинули!..

– А может, вы мне все это напишете, доктор?

– Конечно, Крахт! случай совершенно ясный!.. послушайте, что творится там наверху! вслушайтесь!

И действительно, из Берлина по-прежнему доносятся «бум»… издалека… а следом – более слабые, приглушенные отзвуки, как «бум» фрау Кретцер… эти «бумы» исходят также и от стен… и от стекол…

– Пощупайте стенку, Крахт!

Он щупает… это его успокаивает… кажется, он начинает мне верить…

– Вот уже целые месяцы, как вся равнина трясется! именно от этих вибраций и заболела наша невротичка! и еще от горя, глядя на свои мундиры!.. шок, Крахт!.. эмоциональный шок!.. а вы здесь совершенно не при чем!..

А как насчет дыма в воздухе? разве он не заметил?… я приоткрываю ставни, я ведь ничего не придумываю!.. пусть сам убедится!.. взглянет на эти клубы наверху!.. желтые… черные… и все это оседает на нас! листья – тому свидетельство!.. их как будто покрасили… и все кусты – тоже… желтые, черные… ну как?… все правильно! это же чистая правда!

– А теперь, Крахт, слушайте меня внимательно! никого к ней не допускайте! только мужа, и все!

Что касается рапорта, то я ничего не имею против, однако надо хорошенько продумать, что написать… мол, «я обследовал эту даму до, во время и после припадка… и пришел к выводу, что она действовала в реактивном состоянии… очевидно, подвергнувшись воздействию слишком больших доз различных токсических веществ… она впала в прострацию… налицо замедление пульса… 62… 66… нарушение речи… ослабленные рефлексы…»

Тут же я все это и изложил… на бланке рецепта с шапкой… «город Безон»… такого-то числа… такого-то года…

– Ну как, это вас устраивает, Крахт?

– Ja!.. ja!.. ja!

Однако меня еще очень интересует ландрат… может, он тоже исчез?… нет!.. Крахт даже совсем недавно слышал про него… он в Берлине!.. неужели там, под бомбами?… да!.. но вскоре он к нам вернется… и не один!.. с графиней Тулф-Чеппе… о, мы про нее уже достаточно наслышаны, про эту графиню из Померании! но она же еще совсем недавно была в Моорсбурге!.. и вот ее уже там нет!.. а теперь она в Берлине? да жива ли она вообще?… да! Крахт в этом уверен!.. не стоит также забывать, что она очень болтлива и обожает французов! она говорит на нашем языке лучше, чем ее дочь Изис, Харрас, наследница Мария-Тереза и старик… она будет очень рада встретить нас здесь… однако, мне кажется… ей уже должно быть кое-что известно про всех нас… удастся ли нам у нее об этом узнать?… о, но сначала надо покончить с более насущными вопросами!.. как мы будем все это объяснять? трактовать? всем этим здешним чиновникам? наверное, уже весь Цорнхоф об этом знает?… нужно дать всем понять, что у фрау Кретцер случился приступ безумия… ее слова не имели никакого смысла!.. она вовсе не хотела оскорблять фюрера! они оба, как он, так и она, всегда были убежденными нацистами!.. естественно, они пережили много горя, однако они отдали бы и десять своих сыновей ради торжества идеи!.. так-то оно, конечно, так!.. однако, если уж говорить начистоту, то мне казалось, что от всех этих разъяснений никому легче не станет… не помешало бы еще устроить и небольшую пирушку… в лучших традициях!.. ко всеобщему удовольствию… ведь все кругом голодали, даже если и пытались кое-что наверстать у себя в комнатушках, лихорадочно запихивая в себя куски würst, но разве это еда… для затравки – немного водки, аперитив!.. думаю, у меня в шкафу найдется кое-что… чтобы спрыснуть mahlzeit… a где взять вино?… ну это ему, естественно, известно… у калеки!.. он сходит к ним и попросит, объяснит, что настроение в Dienstelle очень упало, но это вполне можно исправить при помощи трех-четырех бутылок шипучки… а потом он бы уже своими средствами сделал это рейнское вино позабористее… у него был небольшой запас ореха колы… это всех хорошенько заведет, так что все просто заскачут от возбуждения…

Он направляется туда… намереваясь сказать, что необходимо как минимум шесть бутылок!.. мол, ферма в опасности, но все еще можно исправить… он интересуется у меня… а как насчет кофеина?… помимо ореха?

– Ну да! ja! ja! prima! prima!

Я одобряю… я вообще готов на все, лишь бы избежать ситуации, когда все матроны, пленные и цыгане кинутся на штурм замка… чтобы изрубить там всех на куски, в том числе и нас… у них для этого имеется куча причин!.. так уж среди людей заведено, они ведь продолжают трахаться, размножаться, резать, четвертовать друг друга без остановки вот уже пятьсот миллионов лет… конечно, среди них встречаются и те, что думают… однако думают они тоже как-то наперекосяк, черт бы их побрал! сперва они совокупляются, размножаются, а потом – браум! все взрывается! и все начинается снова!

Mahlzeit у них уже в полном разгаре… а вот и мы!.. они нас ждут… все уже кое-что слышали… о, слухи тут не задерживаются!.. Крахт с ходу переходит в наступление… однако я его обрываю… не стоит! лучше я! я достаточно хорошо говорю по-немецки, чтобы донести до них четыре истины… «им кажется, что они что-то видели?… им кажется, что они что-то слышали? чушь!.. ничего подобного!» эта несчастная женщина, Кретцер, всего лишь бредила, так как очень тяжело заболела… сейчас она прикована к постели, и даже посещать ее запрещено! «ja! ja! ja!» они все сразу поняли и оценили… маленькая горбунья наливает суп, каждому – по две поварешки, плюс по пригоршне свекольного пюре… и по кусочку серого хлеба… можно попросить добавки!.. и они просят… ja! ja! a вот и сюрприз!.. рейнское вино!.. шипучее! и не три бутылки, целых двенадцать! каждому – по одной!.. из-под стола!.. рейнское вино с приправой!.. prosit! prosit! Крахт встает! поднимает свой стакан за здоровье фюрера! Все остальные встают вслед за ним, весь стол… prosit! prosit! heil!.. heil! и поют, стоя!.. настроение приподнятое! великолепное… кругом снова царит доверие! а ведь эта Кретцерша и вправду сумасшедшая! ее нужно запереть! sicher! sicher! непременно! они прекрасно усвоили все, что я сказал!.. prosit! prosit! еще по стакану! heil! heil! у Крахта в заначке есть еще несколько пузырей… больше ферма никого не волнует!.. а уж как они тут поначалу все обосрались… вдруг начнутся волнения, вся Dienstelle закусит удила, все бухгалтерши обезумеют, восстанут, выскочат и перережут им глотки! о, ляля! но ведь и в хлеву может созреть заговор!.. там тоже могут поджечь их ферму и залить ее кровью!.. если только они не поделятся с остальными бухаловым!