Империя человечества. Время солдата - Алексей Бессонов

Я вышел в коридор и подозвал двоих парней, куривших на лестнице.

– Займитесь трупом. Куда вы сунули девушку?

– Она в том крыле, – махнул рукой один из охранников. – Там комнатка в углу.

Я кивнул и двинулся по указанному адресу. Найдя нужную дверь, я без стука вошел в небольшую, хорошо обставленную комнату. На широком диване сидел наш пленник с заклеенным липкой лентой ртом, а в огромных креслах перед журнальным столиком рубились в карты двое охранников.

– Идите погуляйте, – распорядился я, швыряя на столик свою пушку. – Принесите мне красного… и что-нибудь сладкое типа бисквитов. Есть в этом доме что-то похожее?.. Жрать хочу, как перед смертью.

– Найдем, – улыбнулся парень. – Идем, Стэн, доиграем потом.

Его напарник вежливо кивнул мне, и они вышли в коридор. Я сбросил с плеч окровавленную куртку и посмотрел на нашу добычу:

– Сними эту штуку со рта. Как тебя звать?

– Мэрион… мне нравится это имя.

– Хорошо, – я нашел в кармане смятую пачку сигарет и бросил ее на стол: – Пусть так. Кури, если хочешь.

Она протянула руку, вытряхнула из пачки сигарету и посмотрела на меня.

– Огня? Сейчас.

Я бросил ей зажигалку. Она не сумела поймать ее дрожащей рукой, зажигалка упала на диван. Прикурив, лейтенант осторожно положила ее на стол и откинулась на спинку дивана.

– Скажите, зачем я вам нужна?

Я не ответил. Я осторожно потрогал блокадер на щеке. Боли я, само собой, не чувствовал, но ощущение все равно было противное. Еще и клеить потом это дело. Шрам опять же. Потом шрам своди. Вот тебе и маскировка, могли и голову снести.

В дверь постучали.

– Да! – рявкнул я.

Вошел молодой паренек с подносом, на котором стояла пыльная пузатая бутылка, бокалы и коробка с десятком пирожных.

Я кивнул и отпустил его взмахом руки. Раскупорил бутыль, налил два бокала до краев и пододвинул один к девушке.

– Спасибо, – прошептала она.

Я впился зубами в пирожное и окинул ее внимательным взглядом. Формы уже женские, гормональная стадия, видимо, позади. Да и вообще – девица, и все. Хрен его, что там мужского осталось у нее под юбкой, но воспринимать это испуганное сероглазое существо как мужчину мне было сложно. Честный коп. Феномен. Гм…

Съев три пирожных, я допил бокал вина и спросил:

– Сколько тебе лет?

– Двадцать три. А что?

– Да так, ничего. Ты понимаешь, из-за кого это все?

Она опустила глаза.

– Понимаю.

– Перестань трястись. Лучше выпей. Ты знала, что он натворил?

– Да. Знала.

– Почему ты оказалась… с ним?

Мэрион взяла со столика бокал, отпила половину, покрутила его в пальцах.

– Вы не поймете.

– Ну почему же? У меня высшее гуманитарное образование. Попробуй.

– Какое, если не секрет?

– Академия Службы безопасности в Метрополии. Прикладная и аналитическая ксенология, полный курс.

– Я должна была догадаться, – она поставила бокал на стол. – Ну что ж… Матье был единственным человеком, который хорошо ко мне относился. Единственным, за всю мою жизнь. Может быть, вы сможете понять меня, если попытаетесь. Что такое жить в чужом теле? Вы думаете, это здорово? Терпеть издевательства родителей, изнасилования сокурсников… Вы знаете, сколько раз меня насиловали?..

– А Лафрок тебя пожалел?..

– Может быть, и пожалел, не знаю, что это такое, меня никто никогда не жалел. Даже тогда, когда у меня уже не было сил плакать… Можно еще сигарету?

– Пожалуйста, – я протянул ей пачку и заглянул в ее печальные серые глаза. Нет, она не играла. Так не играют. Она говорила совершенно искренне, уверенная в том, что живой ей отсюда не выбраться.

– Ты была в курсе его дел?

– В принципе я ими не интересовалась. А что касается…

Хлопнула дверь, вошел Детеринг. Сел в кресло, глотнул вина прямо из бутылки, элегантно вытер рот перчаткой и посмотрел на умолкшую девушку:

– Продолжайте, лейтенант. До рассвета мы вас не съедим.

– Что касается убийства генерала Фаржа… За три недели до этого появился следователь Эгон Миллер из прокуратуры планеты, и они о чем-то долго говорили с Матье. Я их разговора не слышала. Матье после разговора выглядел очень довольным. А потом Миллер пришел с каким-то странным человеком… они называли его Олафом.

– Вот как? – аристократически изогнул бровь Детеринг. – И что ж в нем было странного?

– Даже сложно сказать, что именно… так, вообще. Он явно нездешний, одет был… я не знаю, где так одеваются. И еще – у него были разные глаза. Один черный, другой голубой. Я решила…

– Один черный, другой голубой? – Я едва не выронил из пальцем пирожное. – А… послушай, с ушами у него все было в порядке?

– С ушами? Подождите… да – у него не было верхней части левого уха. Вы его знаете?

– Высокий, полноватый и смуглолицый?

– Да, это он.

– А, дьявол! – я стукнул ладонью по подлокотнику. – Шеф, я его знаю. Это ухо ему отрубил я.

– Да? – удивился Детеринг. – И кто он?

– Это Юнг Ройтер, мой бывший сокурсник. Его выперли с восьмого курса, когда всем стало ясно, что он не тянет боевую подготовку. Он не мог справиться с весом. Да и характер у него не очень-то. Мы с ним дрались на восьмом курсе, незадолго до его исключения.

– Сабли? – хмыкнул Детеринг.

– Нет, он предпочел эсток. Тогда-то я и снес ему верхушку левого уха. Ройтер – это действительно странноватый тип. Курса с четвертого он свихнулся на астроархеологии. Читал все, что только мог найти по этому вопросу. Бредил сокровищами древних миров. У него была идея фикс – раскопать древние архивы Айоре, он считал, что где-то они все-таки уцелели. Ройтер был уверен, что можно найти что-то, что враз сделает его богатым человеком.

Детеринг закинул ногу за ногу, выдернул сигарету из моей пачки.

– Он не первый в этих поисках. Но коль так, то мы этого Олафа найдем, да… Продолжайте, лейтенант. Нам очень интересно – ведь не каждый день убивают генералов СБ.

– После разговора с Олафом и Миллером Лафрок был в ярости. С ним вообще это часто происходило, но в тот раз это было бешенство пополам со страхом. Он пропал на несколько дней. Просто пропал, ничего не объясняя. Потом появился – какой-то такой сосредоточенный, знаете… А с утра… Я до самого вечера ничего не знала. Днем объявили о ЧП – убийстве генерала Фаржа. Вечером ко мне пришел один из его людей – из его бригады – и сказал, что Фарж убил Матье. Больше ничего. Я все поняла… но зачем – я до сих пор не понимаю.

– Не понимаете? Гм, прекрасно. А какова, простите, ваша роль в налете на отель «Интерстар»? Если мне не изменяет память, налет производился под вашим руководством?

– Под моим руководством? Н-да… формально, – она опустила глаза, – формально. В тот день меня с утра вызвали в прокуратуру к Миллеру. Миллер долго ходил вокруг да около, даже пытался со мной заигрывать, а потом вдруг сказал, что над всеми нами нависла огромная опасность и мы должны принять соответствующие меры. Он вообще ни о чем не говорил конкретно. Сказал только, что я должна быть готова отомстить за Матье. Я не согласилась. Он сделал вид, что не понял моих возражений, и отпустил меня. Я была очень удивлена.

– Чем же, – спросил Детеринг, – ухаживаниями милейшего следователя?

– Нет… Мстить за Матье? Кому? – Она пожала плечами. – Вечером я заступала в наряд по городу. Вскоре после принятия наряда мне пришел приказ от самого шерифа Казакова о проведении штурмовой акции силами дежурного дивизиона.

– Ну и?..

– Я отказалась от проведения. Акция не имела законных оснований. Санкция прокурора отсутствовала. Тогда дивизион повел унтер-офицер Сергей Боровой. Несмотря на мой протест, мне пришлось вылететь к месту проведения. Я видела все. Сейчас я удивляюсь, – Мэрион посмотрела на меня, – что не узнала вас сразу. Сперва я действительно решила, что в отеле преступники. Потом, когда вы выбежали к полицейскому коптеру и я разглядела на вас мундир офицера СБ, я все поняла. Вместе с дивизионом вылетели люди из бригады Матье – это они преследовали вас до самого космопорта. Когда вы подняли свой звездолет, я поняла, что творится что-то ужасное, но было уже поздно.

– Много ж ты поняла! – вырвалось у меня.

– Что я могла сделать?

– Ничего, – Детеринг закрыл глаза и вытянулся в кресле. – Ничего.

Он задумчиво потер лоб и произнес, не открывая глаз:

– Останетесь здесь до утра. Утром с вами побеседует милорд Иоахим Касьян и предложит два варианта вашего будущего.