Любовники и лжецы - Салли Стюард

Это был луч надежды, впервые блеснувший за долгое время.

— Означает ли это, что я смогу со временем вообще остановить его появления?

— Я не уверена, нужно ли тебе его останавливать. Ты уже сделал это в юном возрасте, а он вновь проявился, но в извращенном виде. Нам следует устранить причину, вызывающую его гнев. Думаю, ты начинаешь с этим справляться, раз уж Эдварда беспокоит, что ты становишься сильнее. Ты сказал, что на секунду увидел себя рядом с ним, но потом избавился от него. Расскажи мне, что ты чувствовал при этом и что чувствовал Эдвард.

Неужели он действительно всего несколько минут назад занимался любовью с этой женщиной? Сейчас перед Элиотом был только врач, желавший знать о любых его чувствах, кроме чувств к ней самой. Она дистанцировалась от него точно также, как он дистанцировался от Эдварда, воздвигла барьеры между ними.

Нет, Элиот не винил ее. На самом деле ему некого было винить, кроме себя. Ведь он занимался любовью с женщиной, которая знает о нем слишком много, во всяком случае достаточно, чтобы ненавидеть и бояться его.

— Я чувствовал его ненависть к тебе, — сказал Элиот, подчиняясь требованию Лианны. Однако он сомневался, могла ли хоть частица этой ненависти исходить от него самого. Наверное, не могла, если его ни капельки не обижало то, что Лианна так много знала о нем. — Я мог видеть тебя его глазами. Ты прижимала к груди Грету и выглядела ужасно испуганной. Я почувствовал… — Элиот замялся. А что он почувствовал? Все произошло так быстро. — Я беспокоился о тебе. Испытывал ненависть к Эдварду. Хотел остановить его, заставить уйти и оставить тебя в покое.

— Ты знаешь, это очень обнадеживающие симптомы. Тебе надо немедленно позвонить Терману и все рассказать ему.

Элиот резко поднялся с дивана. Лианна поступала совершенно верно, разумно, восстанавливая между ними отношения врача и пациента. Но ему это совсем не нравилось.

— Завтра, — буркнул он. Внезапно Элиоту захотелось покинуть дом Лианны, убежать от этой желанной женщины, которой он обладал всего лишь несколько минут назад, но которая никогда не будет принадлежать ему. — Сейчас почти полночь. Мне лучше уйти, а тебе надо поспать.

Лианна тоже поднялась, а Грета прыгнула между ними, радостно виляя хвостом.

— Ох! — воскликнула Лианна. — Чуть не забыла. Грета набросилась на Эдварда. Она… Как твоя нога?

— Грета набросилась на него? А он ее ударил? Поэтому ты и держала ее на руках?

— Да. Он отшвырнул ее, и она пролетела через всю комнату.

Элиот застонал, услышав о такой жестокости. Как он мог обидеть беззащитное животное? Он нагнулся, чтобы осмотреть собачку, провел пальцами по ее ребрам. Грета стояла спокойно, очевидно, не испытывая никакой боли.

— Похоже, с ней все в порядке, — успокоила его Лианна. — А как твоя нога? Я делала ей все необходимые прививки, но, возможно, тебе понадобится противостолбнячный укол.

— Но я ничего не чувствую. Какая нога?

— Левая, по-моему, но я не уверена. Все произошло так быстро.

Элиот снова уселся на диван, закатал брючину и опустил носок. На коже не было никаких следов от зубов Греты. Помявшись, он проделал ту же процедуру с правой ногой, но результат оказался аналогичным. Элиот посмотрел на Лианну и пожал плечами, затем снова погладил Грету.

— И на брюках нет никаких следов. Ты слишком маленькая, чтобы прокусить хотя бы материю. И все же я восхищен твоей храбростью.

Грета опять радостно завиляла хвостом, словно поняв похвалу Элиота и не сомневаясь в его доброте… Как он мог так поступить? Как мог ударить женщину, которую так сильно желал, и крохотную собачку, похоже, обожавшую его?

— Мне надо идти, — резко бросил он.

Лианна наблюдала за машиной Элиота, пока та не завернула за угол и не скрылась из вида. Затем, заперев дверь и проверив все окна, она поднялась в спальню. Однако, несмотря на поздний час и усталость, спать ей не хотелось.

Сегодня вечером она, не задумываясь, подчинилась чувствам. Пусть они были мимолетны, но как прекрасны! Они любили друг друга с такой страстью, какую она даже не могла себе представить. И теперь воспоминания об этих счастливых минутах будут мешать ей в дальнейшем избегать встреч с Элиотом.

И все же эти счастливые минуты близости ничего не изменили. Да и не могли ничего изменить. Как бы сильно Лианна ни желала Элиота, как бы сильно ни переживала за него, он все равно остается психически больным… непредсказуемым. Она никогда не сможет полностью доверять ему. Никогда не будет точно знать, не проснется ли вдруг рядом с мужчиной, который способен ударить ее, отшвырнуть Грету… а может, поступить и похуже.

Их двор был полон детьми. Сегодня им исполнилось по три года, и мама с папой устроили торжество по этому поводу. Элиот и Эдвард, оба в синих шортах и рубашках, сидели в окружении всех своих новых игрушек.

По обоюдному молчаливому согласию они подползли к красному пластмассовому самосвалу. Усевшись возле него, они начали рвать траву и загружать ею кузов самосвала. К ним присоединился еще один маленький мальчик, и Элиот подвинулся, уступая ему место. При этом он заметил, что Эдварду не очень нравится присутствие нового товарища. Приобщение к своим играм других детей было единственным вопросом, по которому они не всегда находили согласие. Поэтому Элиот протянул Эдварду свой пучок травы, чтобы тот загрузил его в кузов. Эдвард улыбнулся, и Элиот понял, что все в порядке.

Но затем к ним подошел еще один мальчик, и тогда у Элиота и Эдварда родилась одна и та же мысль. Они поднялись, взялись за руки и побежали к песочнице. Мама велела им не пачкаться и быть чистыми на обеде, но они знали, что она не будет ругаться. Поэтому схватили совки и принялись копаться в песке.

А потом они услышали, как их позвал папа:

— Пора задуть свечи, чтобы мы могли разрезать торт!

Они подбежали к большому столу, установленному прямо на лужайке. Папа хотел помочь им забраться на скамейку, но они оттолкнули его руки и влезли сами. Ведь они были уже большими мальчиками, им исполнилось по три года.

— Загадайте желание, а потом дуйте, — подсказала мама.

Желание? Они переглянулись и оба загадали щенка. Маленького пушистого черного щенка. Они глубоко вздохнули и одновременно выдохнули, благополучно задув три свечи.

— Это означает, что ваше желание исполнится, — сказала мама, склонилась над столом и начала резать разноцветный торт.

Элиот и Эдвард улыбнулись друг другу и молча, как они умели, посовещались, решив назвать щенка Сэмом.

Хрипло затрещал будильник. Не открывая глаз, Элиот нажал на кнопку, продолжая наслаждаться безмятежной радостью сна. Его сознание вновь попыталось вернуться к той радости. Он не желал пробуждаться и сталкиваться с реальностью.