Любовники и лжецы - Салли Стюард

— Значит, первые признаки возвращения Эдварда состояли в том, что вы начали совершать поступки, о которых ничего не помнили. Абсолютно ничего. Затем вы стали видеть сны, но только когда он хотел, чтобы вы их видели. Далее в снах он начал разговаривать с вами. Вчера вечером вы установили с ним более тесный контакт, как бы присутствовали при его встрече с Лианной, хотя он был против. А сегодня утром у вас даже произошел диалог. Терман в задумчивости погладил усы.

— И что, по-вашему, все это может означать?

— Точно не знаю. Но поскольку вы так близко подобрались к Эдварду, я хотел бы попробовать очередной сеанс гипноза, установить контакт с ним. Если нам удастся вызвать его на разговор, попробуем решить его проблемы и добиться слияния личностей в одну.

Элиот неохотно кивнул. Он продолжал испытывать отвращение при мысли о слиянии с этим психопатом. И кроме того, он до сих пор не знал точно, убил ли Эдвард Кей Палмер. Если этот факт будет установлен, то он закончит свои дни в тюрьме, как и предсказывал Эдвард.

Но с другой стороны, если он ничего не предпримет, то Эдвард может осуществить свою угрозу убить Лианну.

— Давайте займемся этим как можно скорее. Как насчет сегодняшнего вечера?

Терман кивнул.

— Жду вас около семи.

Выходя из дома Термана, Элиот не удивился, увидев на другой стороне улицы Лианну. В костюме кремового цвета и розовой блузке она направлялась через двор к своей машине. Ее темные волосы и светлая кожа поблескивали в ранних утренних лучах солнца. Это видение невольно вызвало улыбку на губах Элиота, но она тут же исчезла. Ему хотелось подойти к Лианне, запустить пальцы в ее волосы, обнять и прижать к себе. Однако он не осмелился сделать это, особенно вспомнив последнюю угрозу Эдварда.

— Доброе утро! — крикнула Лианна.

— Доброе утро, — ответил Элиот и вдруг обнаружил, что идет ей навстречу. До этого момента он не замечал, как ярко светит утреннее солнце, не чувствовал свежести прохладного осеннего воздуха, но теперь его глаза жадно вбирали все, что их окружало: красные листья клена, растущего во дворе Лианны, серую поверхность асфальта у него под ногами, уже тронутую желтизной траву на лужайке, где ждала его Лианна.

— Еще очень рано, а ты уже здесь. Что-то случилось? — поинтересовалась Лианна.

Мир перед глазами Элиота снова окутала серая пелена, словно туча закрыла солнце. Он предпочел бы ничего не рассказывать Лианне. Лучше бы ей не знать, что болезнь его усугубилась. Эдвард уличил его в том, что он любит Лианну. Да, наверное, он действительно любит ее. И если даже этой любви суждено погибнуть, Элиот не хотел, чтобы Лианна испытывала к нему презрение или — хуже того — жалость. Ей не надо знать, что его проклятая болезнь прогрессирует.

— Ничего существенного. — Элиот пожал плечами и заставил себя улыбнуться.

Лианна посмотрела на него недоверчиво и даже обиженно. Проклятие! Он совсем не хотел обидеть ее. Но она для него уже больше не врач. Она его любовница. И не может ожидать от него полнейшей откровенности.

— Что ж, — промолвила наконец Лианна, улыбаясь так же натянуто, как и он. — Поеду на работу. У меня сегодня ранний прием.

— Да, мне тоже надо на работу. — Элиот повернулся и направился к своей машине. Он услышал, как позади хлопнула дверца.

Сев за руль «мерседеса», Элиот взглядом проводил машину Лианны. А ты вежливо обошелся с ней, Кейн, с сарказмом подумал Элиот. Он не хотел рассказом о своем последнем безумии увеличивать пропасть между ними, но тем не менее сделал это, отказавшись говорить с ней. Безнадежно!.. Но как же ему теперь чувствовать себя, когда он потерял, может быть, самое важное в жизни?

После обеда Элиот закончил длительный разговор с клиентом и положил трубку телефона. Он обнаружил, что ему все труднее и труднее сосредоточиваться на делах, слушать то, что говорят другие. Чем больше Элиот боялся окончательно сойти с ума, тем больше терял ощущение реальности.

В кабинет вошла миссис Грир и протянула Элиоту розовый листок с сообщением.

— Звонили, когда вы разговаривали с клиентом.

— Спасибо. — Элиот взял листок и прочитал: «Звонил детектив Клод Стоктон из Управления полиции Далласа. Просил срочно перезвонить ему». Эти простые слова, написанные аккуратным почерком миссис Грир, заставили его содрогнуться.

— Я сказала ему, что Кей Палмер как-то раз звонила вам, — сообщила секретарша.

Элиот поднял голову и заметил в ее глазах скрытое подозрение. Что ж, он не мог винить ее за это.

— А что, Стоктон расспрашивал вас?

— Да, сэр.

Он чувствовал, что миссис Грир разбирает любопытство, но она была слишком хорошо воспитана, чтобы задавать вопросы. И поймал себя на мысли, что за годы совместной работы ему следовало бы побольше узнать о своей секретарше, о ее семье, сделать какой-нибудь более дружеский подарок, чем обычный чек на Рождество. За пять лет между ними вполне могла возникнуть определенная дружба, отношения могли стать более доверительными. Тогда бы он рассказал ей, что с ним происходит, а миссис Грир, прекрасно зная его, была бы потрясена и ни за что бы не поверила, что он мог совершить такое.

Однако она ничего не знала о нем. Возможно, миссис Грир интересовалась его личной жизнью и даже допускала, что он убийца.

— Извините, миссис Грир, что этот полицейский побеспокоил вас. Я уверен, что скоро все будет в порядке.

Секретарша кивнула, смирившись с тем, что шеф, как всегда, не допускает ее в свою личную жизнь.

В течение нескольких минут после ее ухода Элиот сидел, уставившись на розовый листок с сообщением, как будто страх парализовал его. Последний разговор со Стоктоном нельзя было назвать дружеским. Может, у полиции появились новые доказательства? А может, они хотят предложить ему явку с повинной и чистосердечное признание?

Элиоту показалось, что эта мысль буквально душит его, и он отбросил ее. Вместо звонка в полицию он набрал номер Роджера Фогеля. Роджер пообещал выяснить, что нужно полиции, а потом перезвонить.

Ожидая его звонка, Элиот понял, что не может сосредоточиться на работе. Все его мысли были заняты бесконечной чередой событий последних двух месяцев, а особенно утренним разговором с Эдвардом. Сейчас Терман помогает ему определить момент раздвоения личности, причину этого раздвоения, а потом они попытаются воссоединить эти личности в одну. И Элиот сознавал, что это правильный путь борьбы с его болезнью, однако чувствовал себя совершенно беспомощным.

Но может же он сам предпринять что-нибудь! Если все это связано с его детством, то, вероятно, надо поговорить с родителями. Ведь Эдвард изменился после того, как Элиот стал жить с ними. Родители решительно возражали против его воображаемого друга, возможно, даже более решительно, чем можно было бы ожидать. В конце концов, многие дети проходят через стадию общения с воображаемыми друзьями, братьями, сестрами и даже животными.