Король драконов и Принцесса-Апельсин - Ната Лакомка

хмуря брови, что совсем не шло её нежной красоте. – Прошу нас простить, но его высочество торопится к завтраку. Его величество уже ждёт.

– Торопится, значит? – очень нехорошо хмыкнул Тюнвиль.

Его хмыканье настораживало, но больше настораживал король. Вид у него и так был мрачный, а тут его величество посмотрел в нашу сторону и скривился, будто у него разом заболели все зубы, да ещё и лапы с хвостом в придачу.

Трудно поверить, что этот человек… это существо вчера набросилось на меня с поцелуями. Воспоминания о вечере нахлынули волной, и я почувствовала, что краснею. Уши просто запылали. Хорошо, что были скрыты волосами…

– Нам надо поговорить, ваше высочество, – ни с того ни с сего заявил герцог, и я с трудом отвела взгляд от короля.

– Мы торопимся, его величество нас ждёт, – опять вмешалась в разговор Хильдика, и это было на неё не похоже.

Нехорошие подозрения нехорошо зашевелились в душе, и я выпустила руку подруги.

– Что-то важное, милорд? – спросила я Тюнвиля.

– Необычайно, – подтвердил он.

– Подожди меня, – попросила я Хильдику, но она вцепилась в меня, словно я собиралась уходить на верную смерть.

– Мы опаздываем к завтраку, – Хильдерика посмотрела на Тюнвиля почти свирепо. – Что за необходимость отвлекать его высочество? Какие дела могут быть утром? Никаких дел, – и она потянула меня в зал.

– Подожди, – велела я, и она мигом присмирела. – Иди за стол, я скоро приду.

– Нет! – шёпотом закричала она, и этим подпитала мои подозрения ещё больше.

– Иди, – повысила я голос, и Хильдика отпустила меня, и побрела к столу, спотыкаясь и оглядываясь. – Ну? – спросила я у Тюнвиля. – Что за тайны, ваша светлость?

– Это у вас тайны, принц, – с вызовом произнёс он.

– Не понимаю, – холодно ответила я, изо всех сил удерживая невозмутимый вид.

Что он там болтает про тайны?! Вчера говорил, что Хильдика – девственница, сегодня заговорил про тайны…

– Не понимаете? – он по-змеиному прищурил глаза и сделался невероятно похожим на короля Рихарда. – Вы сделали из принцессы пленницу, монашку под прикрытием. И ещё смеете… – он хрустнул костяшками пальцев, сжимая и разжимая кулак.

Собирается драться? За что? За то, что вчера его братец повёл себя, как последний идиот?

– Тюн!! – королевский рык прокатился по залу тяжёлой волной. – Иди сюда!

Герцог нехотя опустил руку, упрямо стиснул губы, бросил на меня уничижительный взгляд и пообещал:

– Мы ещё поговорим, принц.

Я смотрела ему вслед, пока он шёл к королю. Когда герцог оказался возле королевского кресла, Рихард без особой вежливости взял брата за рубашку на груди и притянул к себе, что-то зашептав. Лицо у Тюнвиля стало непроницаемым, но когда Рихард его отпустил, герцог упрямо мотнул головой. А потом оба братца так посмотрели на меня, что я поёжилась.

– Что это было? – спросила я у Хильдики, которая подбежала ко мне и снова взяла за руку. – Он обвинял меня, что я сделал из тебя пленницу. Ты пленница?

– Кого вы слушаете, ваше высочество? – сердито сказала она. – Мужчину с похмелья? Сами-то вчера были не лучше. Только вы проспались, а герцог, похоже, нет.

– Возможно, – пробормотала я.

Напоминание о вчерашней пощёчине, которую я влепила Хильдике ни за что, вызвало угрызения совести, и продолжать разговор на эту тему мне сразу расхотелось.

Наверное, по приказу брата герцог Тюнвиль на завтраке не присутствовал – ушёл сразу же. А после завтрака ушёл и король. Слуги доложили, что отправился он в суд и объявил день прошений. Разумеется, половина города сразу же побежала в здание суда, чтобы подать прошение или жалобу самому королю.

Это было не слишком приятно – с чего это дракон взялся суд судить в моём городе? – но давало передышку. Не очень-то мне хотелось общаться с ним после вчерашнего. Впрочем, за весь завтрак король ни разу не заговорил со мной и даже не посмотрел. Будто забыл, что принц Альбиокко существует. Я рассудила, что это к лучшему, хотя и неспроста. Но у меня были дела поважнее, чем беспокоиться о моральном (или аморальном) облике короля драконов.

В этот день, после обеда, прозвенел серебряный колокольчик на стене, и я получила донесение от своих шпионов, что у графа Ламброзо грандиозные планы относительно Солерно. Он надеялся, что король встанет в нашем споре на его сторону, но король не торопился что-то решать, да ещё объявил, что женится на принцессе Аранчии. Такого Ламброзо допустить не мог, поэтому решил сжечь несколько собственных загонов и пустить слух, что виноват в этом обнаглевший принц Альбиокко, возомнивший себя королевским зятем. По-своему, план был хорош, особенно если учесть, что Рихард не слишком благоволил принцу. Кто знает этого дракона? Вдруг он ухватится за любую возможность, чтобы наказать меня? Даже разбираться не станет.

– Готов на любую подлость, собака, – сказала я, задумчиво барабаня пальцами по карте, разложенной на столе. – Скорее всего, жечь будет вот здесь, – я указала на обозначенную пограничную деревушку. – Тут у них три небольших загона и свидетели из деревни найдутся. Кого там Ламброзо решил отправить – узнали?

– Отправит Манчини, – услужливо сказал Лионель, временно допущенный до участия в государственных делах. – Он же, вроде, бастард графского папаши, Ламброзо ему доверяет. И человек пять с ним отправит, скорее всего. Сегодня вечером собираются, как раз будет дождь, тучи – чтобы ночь потемнее.

– Надо перехватить их, – сказала я, ведя пальцем по карте. – Вот здесь, у озера. Тут апельсиновая роща, там легче всего укрыться до ночи, и роща по дороге из города до границы, мимо они точно не пройдут. Отправим человек десять, чтобы наверняка. Повяжем, а потом допросим. Если Манчини сдаст братишку, я ему даже медаль пожалую. От благодарного Солерно.

– Кого отправите? – Лионель суетился, пытаясь оправдать свою трусость на драконьем празднике.

– Тебя, – я с усмешкой посмотрела на него, и он виновато потупился. – Нет, не тебя. Сам пойду.

– Лучше бы вам в эту ночь быть на свидетелях, – посоветовал Лионель.

– У меня и так будет куча свидетелей, – отрезала я. – Ты и моя жена. Других не понадобится. Зато буду уверен, что всё пройдёт без сбоев.

Для ночной вылазки я лично отобрала