Блаженство страсти - Патриция Мэтьюз

Когда Нейл произнес это имя, Рамон Мендес не смог скрыть своего удивления.

– Да, слышал. Я знаком с сеньором Мэннингом и его семьей. Я познакомился с ними при... довольно необычных обстоятельствах...

Нейл проговорил поспешно:

– А их дочь? Вы с ней знакомы?

Мендес нахмурился, и Нейл понял, что в его голосе что-то показалось кубинцу странным.

– Да, – медленно ответил Мендес, – я немного ее знаю. Честно говоря, именно мисс Мэннинг подарила мне этот портсигар за небольшую услугу, которую я ей оказал. Мне кажется весьма удивительным совпадением, что вы, сэр, тоже знакомы с семейством Мэннингов.

Последних слов Мендеса Нейл не услышал. Из сказанного он понял только одно – что портсигар этому человеку подарила Джессика. Так вот почему она не пришла на пристань повидаться с ним! Вот почему от нее нет никаких вестей!

Внезапно он осознал, что Мендес обеспокоенно наклонился к нему.

– Как вы себя чувствуете, лейтенант Дансер? Вы сильно побледнели.

– Ничего, обойдется, – хрипло отозвался Нейл. – Я, видите ли, ранен, и, наверное, сегодняшние волнения несколько утомили меня. Пожалуй, мне лучше немного полежать. День сегодня выдался прямо-таки необыкновенный.

– Да, – серьезным голосом откликнулся Мендес, – день, который я никогда не забуду.

«И я тоже», – думал Нейл, медленно бредя к своему одеялу. Да, ему не забыть этого дня, но, разумеется, не по той причине, которую имел в виду Мендес.

Лейтенант лег на бок, повернувшись спиной к костру; отчаяние охватило его. Он старался не слышать звуков шумного веселья, долетавших от костра.

Он лежал без сна, и в голове у него повторялся один и тот же вопрос: почему? Почему Джессика завязала отношения с другим мужчиной еще тогда, когда он, Нейл, не покинул порт Тампы?

Спустя долгое время, в глубокой тьме поздней ночи, Нейл забылся беспокойным сном.

Ему снилось что-то мучительное и горестное, и вдруг он проснулся, потому что кто-то мягко прикоснулся к его плечу, пробудив его от лихорадочных видений.

– Что?.. Кто это?

– Т-с-с, Нейл, – прошептал ему на ухо чей-то тихий голос. – Во сне вы кого-то звали по имени. Вам больно?

Нейл узнал голос Маргариты, успокоился и откинулся на спину.

– Маргарита, – прошептал он, – простите, что разбудил вас. Наверное, мне что-то приснилось.

Она вздохнула.

– Возблагодарим всех святых! Я испугалась, что вам больно и что опять начался жар.

Да, Нейлу было действительно больно, но помочь ему не мог никакой ласковый уход.

– Вы называли какое-то женское имя, Нейл. Кто это? Ваша подруга, которую вы оставили в Соединенных Штатах? Она вам приснилась?

Он ответил не сразу.

– Да, одна женщина, которую я знал в Тампе.

– Это нехорошо, – сказала Маргарита с состраданием. – Мужчины на войне оторваны от своих женщин. Я знаю, это тяжело.

На этот раз Нейл ничего не ответил. Что тут можно было сказать? Если бы он заговорил, то об измене Джессики, а рассказывать об этом постороннему он не мог.

И вдруг Нейл скорее почувствовал, чем увидел, что Маргарита легла рядом с ним. Мечась в мучительном сне, страдая от удушающей жары, молодой человек снял с себя всю одежду, оставшись в одном белье. Когда Маргарита оказалась рядом с ним, он ощутил, что она тоже почти раздета: на молодой женщине была только ночная сорочка из какой-то грубой ткани. Сначала Нейл растерялся, и растерянность его все росла, потому что с каждым мгновением он отчетливее ощущал рядом с собой гибкое, горячее тело Маргариты.

Она приложила холодные пальцы к его лбу.

– Вы что-то немного горячий, Нейл. Вы уверены, у вас все в порядке?

Услышав этот тихий ласковый вопрос, Нейл почувствовал, что в нем словно что-то поднялось. Он повернулся – и Маргарита оказалась в его объятиях. Он ожидал сопротивления, возможно, даже вскрика, но она только слегка вздрогнула и ничего не сказала. Молодой человек зарылся лицом в ее мягкие пышные груди. Он даже не понял, что плачет, пока не почувствовал, как ее рука гладит его по затылку и не услышал ее шепота.

– Ну вот, все хорошо, – говорила она, словно утешая ребенка, который ушибся.

Однако постепенно материнские объятия превратились в нечто совсем другое. Нейл не понял, как это произошло, но вдруг ее жаркие губы оказались у его губ, и вот он уже страстно прижимал Маргариту к себе и ощущал, как нежные холмики ее грудей расплющились о его грудь, ощущал пыл, с которым бедра молодой женщины приникали к его возбужденному естеству.

Он услышал, что снова и снова повторяет ее имя, словно это было волшебное заклинание: «Маргарита! Маргарита!» Звуки этого имени приносили Нейлу утешение. Он понимал, что Маргарита даст ему успокоение, окутает его пеленой своих чар, которые помогут одолеть боль и отчаяние, охватившие его. Он еще думал, что в какой-то момент она начнет сопротивляться, но она все так же пылко отвечала на его поцелуи, и пыл ее становился все сильнее, а руки гладили его тело, и одна из них наконец замерла на его восставшей плоти.

И Нейл, словно охваченный безумием, сорвал с молодой женщины единственное, что было на ней надето, и их тела, свободные от всех одежд, слились в последнем объятии. Она что-то шептала Нейлу на ухо по-испански, и значение этих незнакомых слов было ему понятно.

Он не знал, сколько времени они ласкали друг друга: казалось, это продолжалось вечность. Но когда Маргарита наконец отодвинулась от него, небо на востоке уже посветлело. Она натянула отброшенную сорочку, ласково поцеловала Нейла в глаза и прошептала:

– Теперь ты уснешь, дорогой.

И ушла. А Нейл уснул целительным сном, и никакие кошмары больше его не мучили.

Глава 15

Джессика смотрела на красивое голубое платье, лежавшее на кровати, и не испытывала почти никакого удовольствия.

Это платье, сшитое у лучшего портного Тампы, было последним криком моды, и Джессика знала, что оно ей очень идет. Однако почему-то все это сейчас не имело значения.

Сегодня вечером должен был состояться благотворительный бал с целью сбора средств в пользу пострадавших от пожара в Айбор-Сити. Все подруги Джессики, предвкушая бал, отчаянно волновались; сама же она ничего не чувствовала. Она знала, что мать беспокоится за нее, что она огорчена тем, что дочь не проявляет никакого восторга по поводу важнейшего в этом году общественного события; но Джессика ничего не могла с собой поделать. Да, сегодня вечером будет великолепный бал, и со времени отбытия войск на Кубу это первое по-настоящему волнующее событие. Джессика отправляется туда с молодым человеком, которого она едва знает, с одним из множества военных, которые все еще оставались в Тампе.

Девушка рассеянно присела у туалетного столика и посмотрела на свое отражение в зеркале. Она казалась слишком худенькой, и она это знала; и несмотря на небольшое количество румян, которые она взяла у матери, лицо девушки было бледно, глаза – слишком большими, а тени под глазами – слишком темными.