Лучшее (сборник) - Роман Трахтенберг

Кстати, опять же, насчет денег. Как выяснилось позже, понятие цены в этом чудном для нас мире не существовало вовсе. «Видишь ли, Эб, – как-то однажды поведал мне владелец сети ювелирных магазинов, – цены как таковой нет. Н кто ведь не может знать, что, сколько и когда стоит. Как оценить, например, глоток воды? Он равен порой в пустыне человеческой жизни, которая, в свою очередь, бесценна по сравнению со всеми богатствами, а иногда вода не стоит ничего. Так же и золото. Поэтому цена – это некоторая абстрактная сумма, которая рождается в голове продавца, когда он смотрит на покупателя. Общаясь на базаре, люди практически объясняют друг другу, насколько им необходим тот или иной предмет, и за сколько сейчас его готовы уступить. Зайди в другой раз, и все будет по-иному». Я сразу вспомнил, как действительно однажды Мухаммед пытался продать мне футболку по тройной цене, аргументируя это какими-то сегодняшними непредвиденными расходами, абсолютно, на мой взгляд, не связанными с футболкой. Он просто, оказывается, не мог в тот момент уступить мне ее дешевле. Такой у него получался расклад. Через пару дней я ее все-таки купил, причем даже дешевле, чем рассчитывал.

Стоит отметить, с самого начала я обратил внимание на то, что представители местного населения расставались обычно лишь с пятью пиастрами за то, что мне и другим приезжим обходилось как минимум в две-три гинеи. Это очевидно демонстрировало легальное существование здесь курортной системы двойных цен. «Если я еще не придумал, пока, как тут можно заработать, то задачей номер один на данный момент для меня автоматически становится снижение расходов, желательно, сохраняя при этом достойный уровень жизни», – решил я. Для этого же необходимо было обжиться и перестать быть одним из туристов-чужестранцев, которых называют здесь вполне приличным, но, по-моему, каким-то некузявым словом «хавага».

Глава VI

«Обжиться – это значит найти себе в данном месте какое-нибудь занятие… но какое?» – размышлял я, подолгу засматриваясь на тихое бирюзовое теплое море.

Если честно, оно нравилось мне здесь больше всего. Потом я решил подстричься налысо, а то мои рыжие кудри вызывали разнузданное ржание аборигенов. Ко мне постепенно привыкали. Я тоже постепенно осваивался и даже ходить начал подобно местным медленно и не торопясь. Думать тоже стал протяжно и мутно. Это были первые симптомы сплина – необъяснимой и загадочной, глубокой и беспричинной тоски, так свойственной русскому характеру. Специфическое, опять же чисто русское лекарство от этого, как известно, в подобных случаях обычно вело лишь к привыканию и зависимости от него самого, не избавляя, а просто загоняя при этом недуг в хроническую форму. Я знал это, но нарушить древние традиции своего народа не мог.

И вот однажды вечером, возвращаясь слегка навеселе в уже родной «Гранд Палас», я заметил худенького, явно не местного парня родного европейско-семитско-го типа, который тусовался около небольшой лавки, торгующей однодневными экскурсиями на кораблике к коралловым островам. Здесь же можно было взять на прокат ласты, маску и трубку. Парень вяленько заговаривал с прохожими, зазывая их воспользоваться услугами «фирмы» или, на худой конец, купить у него ракушку или кусочек коралла. «Похоже, это и мои ближайшие перспективы. Вот только закончатся деньги… – подумал я, – надо бы, кстати, узнать, как по-английски звучит фраза „купите ракушку“. „Месье, же не манж па сис жур“ и „гебен зи мир, биттэ“ я уже знаю».

Парень, заметив, что я притормозил, подошел ко мне и поинтересовался: не нужно ли мне случайно чего, явно намекая на тур или ракушку. Каким же родным оказался его акцент!

– Да не парься ты, говори по-человечески, – предложил я ему.

– Ты что, русский? Откуда? Как здесь? – оторопел он.

– Ну, так, типа, занесло, по случаю, – ответил я. – А ты, похоже, тут уже прижился, при бизнесе, смотрю?

– Не! Это так, клиенты нужны просто, – слегка смутился он. – Меня Юлий зовут. Для этих чукчей Джулий, – кивнул он в сторону офиса, – иначе они выговорить не могут. Я, считай, местный уже тут – три месяца как. Меня все здесь знают.

– А меня «эти» Эб зовут, так что можешь и ты так же, раз местный. Я уже привык.

Познакомившись таким образом, мы решили сходить куда-нибудь перекусить. Мое придворное кафе показалось Юлию слишком дорогим.

– Есть еще дешевле? – не поверил я.

– Конечно! Это же для туристов, – ответил он, – а нормальные люди питаются совсем в других местах. Кухня национальная, естественно, но вкусно. Пойдем, покажу.

Он по-быстрому свернул работу под предлогом приезда земляка, сдал на хранение ракушки и повел меня в «правильное место». Оно находилось здесь же за углом на небольшой темной улочке и интерьерно выглядело как распивочная времен застоя, только вынесенная из здания наружу. Прямо под открытым небом стояли пара столов с лавками и прилавок с газовой плитой, на котором в больших алюминиевых мисках были разложены лепешки и всевозможные компоненты для создания блюд. Здесь были рис, лапша, картошка, какие-то бобы, обжаренный ливер, овощные салаты в масле, многочисленные соусы и подливки. Рядом с кухней находилось несколько небольших ящиков-клеток, из которых доносилось сдавленное кудахтанье куриц и курлыканье голубей.

– Можешь выбрать, и ее тебе тут же приготовят, – сказал Юлий, заметив мое удивление.

– И голубя, что ли?

– Ну, а чего? Та же курица, только пожестче, поменьше и не очень вкусная. Хочешь – возьми.

Прогуливаясь по Халаибу, я, естественно, неоднократно натыкался на подобные заведения, но просто как-то стремался туда зайти. С Юлием же мои опасения, в основном санитарно-гигиенического характера, немного рассеялись, но на всякий случай для первого раза я решил целиком положиться на его вкус.

– Как оно тут? – поинтересовался я, пробуя кебду с рисом и тахинным соусом.

– Уж всяко лучше, чем в России, – уверил меня Юлий, – там у вас нищета и бандиты… не прожить, а здесь я уважаемый человек дайвер.

– Я тоже не Иванов и ничего, – заметил я. – Чем занимаешься-то?

– Дайвингом и занимаюсь. Дайвмастер я в дайвинг-центре, – гордо сообщил он.

– Дай кто? Дай чем? Дай в чем? – переспросил я.

– Ну, с аквалангом ныряю.

– Тоже дело, а зачем?

– Это же классно! Сюда народ со всей Европы специально приезжает. Тут такие рыбы, кораллы… красотища… Лучшее место в мире… и недорого… – В глазах Юлия вдруг промелькнул коммерческий интерес. – А ты, вообще, когда-нибудь с аквалангом-то погружался?

– Пару раз на Черном. Давно. Лет десять назад…

– Не, это не то, – заявил он и начал нудно речитативом бубнить про какие-то особенности современной буржуйской техники, полную безопасность, учебные курсы, сертификаты и концессии.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});