Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт - Фаня Шифман

Лулианичи, довольные и более, чем сытые, от обилия жареного мяса всевозможных сортов и видов, решили отдохнуть. Ссора между детьми не надолго испортила настроение папы и мамы Блохов. Рути расположилась на отдых в тени молодого масличного дерева в удобном надувном кресле, защитив уши от принудительного силонокулл-кайфа стереонаушниками, оборудованными заглушками и подключёнными к портативному магнитофону, и слушала любимые произведения. Погрузившись в океан любимых мелодий, через пять минут она уже позабыла о ссоре детей. Моти снова совершил сверхглубокое погружение в экран ноут-бука.

Галь и Гай ринулись в центр Лужайки пикников. Оба опустились рядом с Тимом на травку возле проигрывателя, следя за тем, какие композиции и в каком порядке запускают их товарищи, размягчённые обильным гурманством. И близнецы успели за любимым делом позабыть о ссоре с сестрой. Они были слишком увлечены общением с ровесниками и уточнением программы, которую намеревались предложить участникам пикника. Между делом, гимназисты-силоноиды жарко обсуждали фанфарическую речь Арпадофеля. «Здорово, точно, поэтично!! Силонофонич-ч-чно!!!» — кричали близнецы, подчёркивая искросыпительную новизну упомянутой речи — как в подборе словосочетаний, так и в замысловатых голосовых модуляциях. Их приятели гордо вторили им — ведь это они первые с восторгом ощутили лёгкий аромат только-только пробивающейся из-под земли, ещё очень слабенькой струи подобающей цветовой гаммы, уяснив, куда дует ветер прогресса в области музыкальной культуры. Им с самого начала было ясно, какая она, подобающая гамма. Естественно, сейчас близнецам было вовсе не до сестры. Тем более только что Тим им тонко намекнул, что оба они приглашены на боссо-мангал в беседку адона Мезимотеса. Такая честь! Их учёного daddy на боссо-мангал не пригласили, а их, юных гимназистов и далеко не самых успешных учащихся — пригласили!..

Тим, славно поработав возле музыкальной установки, устроился вместе с Офелией прямо на земле несколько в сторонке от шумных силоноидов. Оба с аппетитом поглощали жаркое, которое наскоро сварганила Офелия из припасённых полуфабрикатов, попутно с интересом прислушиваясь к жарким беседам гимназистов.

Пока Тим основательно насыщался, наблюдая за силоноидами, суетящимися у музыкальной установки, Офелия не теряла времени даром: она настроила висящий на груди диктофон на запись, желая собрать как можно больше самого разнообразного материала о Дне Кайфа на престижной фирме. Только после этого она побросала грязные тарелки и объедки в мешок и позволила себе присесть на минутку неподалеку от Тима и утомлённо прикрыть глаза.

Тим, оглянувшись на вздремнувшую подругу, удовлетворённо еле слышно хрюкнул, с хитрой улыбкой резво вскочил, поманил близнецов. Они втроём отошли немного в сторону. Тим стал шарить по карманам, подмигивая то одному близнецу, то другому:

«А что у меня сегодня е-е-сть!» Мальчишки засмеялись, вспомнив, как много лет назад с таким же точно выражением лица и в сопровождении тех же слов им, тогда ещё малышам, он вручал свои подарки. «Что, Тимми, опять не с пустыми руками пришёл к маленьким детишкам твоего коллеги… и армейского приятеля?..» — ласково подколол его Галь. — «А вот и нет! Вы уже большие! К вам теперь без бутылки хорошего коньяка и не подходи!» — «Уже подошёл… Но, Тим, мы же несовершеннолетние! А вдруг кто-то узнает, в полицию сообщит!» — в притворном ужасе округлил Гай глаза. — «Да кто обо мне в полицию будет сообщать! Смеётесь?

Я же сейчас — не шути! — главный специалист «Лулиании»!" — «А daddy?» — недоумённо вопросил Галь. — «А daddy ваш, как и был, главный специалист «Лулиании».

Знаешь ли, котик, для нашего проекта нужны два главных специалиста. А потом, когда и он, и я закончим каждый свою часть работы над уги… э-э-э… над проектом…» Тим осёкся, раскрыл рот и тут же закрыл его обеими руками. С наигранно виноватым выражением подмигнув близнецам, он продолжил, как ни в чём не бывало: «…выберут, кто у кого в подчинении будет!» — и снова хитро подмигнул сначала одному, потом другому.

Близнецы в ожидании сюрприза напряглись и во все глаза глядели на Тима, который продолжал с хитрой улыбкой шарить по своим необъятным карманам. Как видно, найдя то, что искал, он принялся медленно извлекать это таинственное нечто из своего глубокого кармана. Когда близнецы увидели в его огромных лапищах нечто, вроде ярко-расписанного та-фона, в оттенках корпуса которого преобладали кроваво-багровые тона, они не смогли скрыть удивлённого разочарования. Всё-таки они с детства были приучены к дорогим и оригинальным подаркам коллеги отца, Тима Пительмана. А тут… Ведь у них троих уже было по та-фону: daddy постарался приобрести для них самые последние модели с крутыми прибамбасами. В та-фонах близнецов — это возможность скачивать любимую музыку, просматривать видеоклипы и тут же редактировать на свой вкус. Модель сестры их не интересовала — то, что есть, для неё слишком шикарно, полагали любящие братья.

«Вот!» — торжествующе выдохнул Тим, притомлённый поисками по многочисленным необъятным карманам. — «Но что это, сэр?» — спросил недоумевающий Галь, со скучающим интересом глядя на руки Тима, где покоился обыкновенный с виду та-фон, разве что чересчур кричащей расцветки. Тим хитро поглядывал на близнецов и улыбался загадочной улыбкой. На экране кривлялось цветное изображение забавной мордашки с толстыми, как у Тима, щеками и длиннющим вертлявым носом. Это позабавило близнецов, но не более того. Гай вопросил: «Это что, Пиноккио? Зачем?» Тим молчал и загадочно ухмылялся. Тут они обратили внимание на неуловимо загадочный общий вид знакомого аппарата. Особенно интриговала антенна, на верхушке которой оказалось как бы сотканное из туманных бледных молочно-зеленоватых струек дыма объёмное изображение того же самого Пиноккио. Голограмма, или?.. Тим гордо заявил: «Моё изобретение! Единственный в мире экземпляр!» — «Та-фо-о-он???

Да ты что, Тимми! У нас всех, даже у пигалицы, есть по та-фону! А ты нам вкручиваешь, что это единственный в мире экземпляр!» — воскликнул Галь. — «Да не та-фон это, лапа! Конечно, и под та-фон он тоже косит, но главное в нём — не это!

Это фе-ли-О-фон!» — «Чи-и-во-о?!» — аж подпрыгнул Галь, а Гай, эхом откликнувшись: «Ча-а-аво?!..» — присел от изумления. Тим от души наслаждался изумлённым видом и потешной реакцией братьев. Наконец тихо произнёс: «Совершенно особый прибор…» — и прижал палец к губам, призывая мальчиков не столь шумно выражать своё изумление. Из-за плеча Галя на странный та-фон в руках Тима, раскрыв от удивления рот, робко поглядывал его брат Гай. Ему очень хотелось потрогать его, особенно мордочку Пиноккио, но он не решался попросить у Тима разрешения хотя бы дотронуться раньше Галя. Галь склонил голову на плечо и задумчиво пробормотал: «Интересно, Тимми, кто это тебе дизайн так сработал? Мы же знаем: насколько ты гений в технике, настолько бездарен во всех видах искусства. Да и со вкусом у тебя… Увы… Извини, конечно!» — и Галь, выдав свою тираду, с умильным ехидством поглядел на старшего друга. Тим продолжал добродушно улыбаться: «Тише, мальчики. Это пока что — т-с-с! — большой секрет!» — «Та-фон — большой секрет? Или из-за его такого странного названия — фе-ли-О-фон?» — усмехнулся Галь. — «Ну, тише ты, дорогуша!.. Да, как бы обычный та-фон. Но — повторяю: с расширенными и не совсем обычными функциями…» — снова загадочно обронил Тим. — «Ага, вот этот Пиноккио со своим носом-флюгером — расширенная функция…» — «Я смотрю, Галь, лапуль, ты в корень смотришь! Ты прав: в этом носике действительно кроется очень важная функция фелиофона. А иначе… зачем он нужен, если носик у Пиноккио оторвать. Правда, я рассматриваю вариант, чтобы этот носик сделать не туманным, что виден каждому дураку, а как бы невидимым…» — «А что это за носик?» — «Вот в нём-то всё и дело… Он у нас и есть главный фелио!» — «???» Тим снова усмехнулся, наконец, тихо пробормотал, поманив их к себе поближе: «Ни к чему, чтобы кто-то раньше времени узнал: ведь это всего лишь первая, опытная модель!» — «А чего ты принёс это сюда и сейчас?» — «Я всего-то пару дней назад его собрал на базе обыкновенного та-фона и дома опробовал. А теперь вот тут… хочу провести как бы испытания. Если получится, то потом будут ещё модели, ещё пробы и испытания… С окончательной моделью мы непременно выйдем победителями на Турнире, который шеф задумал! И тогда… конец всей старой, так сказать, традиционной, музыке! Останется только то, что мы позволим слушать. Ничего другого больше не будет… Ох, и повеселимся же мы тогда!